Не было ничего - Ольга Тимофеева
Придется пробираться в парник к стучкообразным, чтобы разблокировать телефон.
Тихо приоткрываю дверь. Хоть и смелая, но сейчас сердце грохочет. Попасться — значит окончательно упасть до уровня этих детей. Никогда уже не поднять свою репутацию с колен.
Мне везет. Парень спит, не догадываясь, что сейчас против него затевается лагерный переворот. Если кто-то из президентов хотел свержения власти, то именно так и следовало бы действовать. Ночью во сне.
Нахальный огурец даже в темноте хорош собой, и он это знает паршивец. Специально снял футболку, чтобы я не могла сосредоточиться и правильно приложить палец с первого раза.
Телефон недовольно откликается вибрированием на непринятый отпечаток, и я замираю. Проснется огурчик или нет? Облизывает во сне губы и спит дальше. Фух. Пронесло. Снова подношу палец к телефону, и экран загорается, устанавливая между нами связь. Посылаю мальчикам сладкие воздушные поцелуйчики и желаю своего степашкинского спокойной ночи, малыши.
Найдя в галерее видео со мной, под тихое гудбай отправляю его в виртуальную корзину. Да и остальные фото со мной летят туда же.
Но обои экрана в зелёных тонах заставляют улыбнуться. Он, похоже, специально выбирает себе такие. Подчеркнуть причастность к травянистому составу.
Заодно проверяю облако и почту. Нахожу копию злосчастного видео. Огурец сообразительный и отправил копию на облако. Но я тоже не промах, поэтому удаляю и оттуда. Интересно, я узнаю завтра новые слова из русского матерного или обойдёмся старым лексиконом?
Знаю, что лазить по чужим вещам нельзя и все такое, но я запускаю свои нейроны памяти и штудирую его телефон. Пару мальчишеских игрушек. Список контактов. Мальчики. Девочки. Деканат. То есть деканат?!
Колледж? Или университет? Записываю себе номер, чтобы потом узнать, что к чему. Листаю галерею, чтобы найти какой-то компромат.
Ох, Леша, Леша…
Возвращаю телефон на месте и, с чувством выполненного долга, ложусь спать.
6. Не было обвинений
Не терпелось взглянуть на его выражение лица, когда обнаружит пропажу, но как назло меня сегодня отправили на совещание. Поэтому, едва появившись в отряде, сразу получила две пули в лоб. От режиссера и от оператора. Поджимаю губы, чтобы не расплыться в улыбке, как довольный лев, что нашел свою черепаху.
И под предлогом что-то проверить сворачиваю за угол, чтобы вдоволь посмеяться. Ловлю движение в мою сторону. Черт. Вижу, как кто-то меня догоняет и прибавляю шаг. Лучше не оставаться с ним наедине. Боюсь у него и так стресс, что какой-то смертный трогал его телефончик. Перехожу на бег и скрываюсь в своей комнате, захлопывая дверь.
Не успела. Черт. Дверь врезается во что-то упругое и отпружинивает назад. Придется включить Стервеллу, чтобы дать ему отпор.
— Как ты это сделала? — Захлопывает за собой дверь, закрывая на замок нас.
— Что именно?
— Ты знаешь, — кивает на меня и наступает.
— Выйди из комнаты, тебе нельзя тут находиться.
— Тебе тоже много чего нельзя, но ты лезешь. — Ух, как прёт за свою правду. Прям, страшно становится, не знаю только, за что.
— Ксения Олеговна, а не ты. — Поправляю парня, чтобы позлить ещё больше.
— Ага, сейчас. Так как ты это провернула? Или целую ночь подбирала пароль?
— О чем ты говоришь, я не понимаю. — Разворачиваюсь и ищу глазами занятие, чтобы показать, что парень со своими детскими наездами, мне не интересен.
— Я про телефон. Ты залезла в него и все удалила.
— Я ничего не делала.
— Зачем тогда убегала? — С каждым вопросом шанс раскрыть меня все реалистичней.
— Чтобы лицо твое довольное не видеть.
— Я все равно знаю, что это ты. Снимок, сделанный камерой, при неправильном отпечатке сделан глубоко ночью. И не забудь теперь закрывать постоянно дверь, иначе в какой-то момент тебя может ждать неожиданный сюрприз в постели.
— Ты что ли?
— Нет, — подходит непозволительно близко и наклоняется. — Ужик или мышка. — От этих подробностей становится неуютно, но я все равно держусь и не подаю вида, что боюсь.
— Люблю мышек, ужи в принципе тоже безобидные. Так что приводи всех. Еще и ручной зоопарк открою. Могу тебя в долю взять.
— Теперь ко мне будешь обращаться тоже Алексей Валерьевич. Тогда у нас получится какой-то диалог.
— Я тут вожатая, ты обязан меня слушаться. Не хочешь, может собирать вещи и ехать домой настраивать там диалоги.
Он точно идиот, если думает, что я буду звать его по имени-отчеству. А почему бы мне просто не игнорировать его? Все эти детские шуточки когда-то закончатся.
Пока были на обеде, сразу определила, где он сидел, и просто не смотрела в ту сторону. Он мог снимать меня, ржать, шутить, показывать пальцем, но мне было все равно. Чтобы какой-то малолетка меня держал в ежовых рукавицах.
— Ты чего какая-то не своя сегодня? — Подсаживается ко мне Алиса с подносом еды.
— Да так, подход к ним найти пытаюсь. Но пока они только проверяют меня на прочность.
— Когда я ездила в лагерьв школе, мы тоже проверяли воспитателей на прочность. Это как краш-тест у машин. Ты делаешь ей адские условия и смотришь, как она отреагирует. Где выдержит, а где нет.
— И какие есть предложения?
— Относиться по-взрослому. Пусть шалят и балуются, а ты делай свою работу. Поверь, это не малыши. Они поймут, что ты настроена на сотрудничество.
— Я постараюсь.
После обеда за пару часов разучили небольшой танец к открытию смены. После праздничная дискотека. Мальчики пользовались популярностью у девочек. Я же скооперировалась с такими же вожатыми. И, хотя душа просилась в пляс, разум остужал порыв, направляя в русло педагогики.
7. Не было сигарет
Следующие несколько дней прошли в состоянии холодной войны. Антарктической, можно сказать. Мои обращения только по имени Алексей полностью игнорировал. Уступать этому обуревшему пингвину, я не собиралась. Поэтому с ним и его королевско-императорской свитой общалась моя мама.
Не выдержав моей кислой мины, маман-таки стала отпускать меня танцевать с другими вожатыми, но под предлогом, что я контролирую, что происходит в это время в отряде.
А я точно знаю, кого я хочу уличить в правомерных действиях. И как только объект наблюдения пропадает с радаров, оставляю танцпол и пробираюсь к нашему зданию.
Через пару минут обхожу корпус и слышу подозрительное шушуканье за зданием. Огибаю его и вижу в темноте что-то тлеющее на уровне головы человека.
— Кто тут? — громко спрашиваю и включаю фонарик на телефоне.
— Оо, Ксения Олеговна? — тлеющие искры тут же оказываются на земле и пара невинных
