Оливия Гейтс - Королева моего сердца

Феба решила, что ослышалась. Должно быть, на ее лице отразилось смятение, так как король Бенедетто чуть громче повторил:

— Оно зависит от тебя, дочь моя.

Его слова отдались в душе Фебы болью. Она искренне любила старого короля, ведь он заменил ей отца. Настоящий отец оставил ее, когда ей было два года, а мать была беременна ее сестрой Джулией. Король Бенедетто воспитал Фебу как родную дочь, окружил ее любовью, заботой и лаской, но, несмотря на это, она так и не смогла привыкнуть к тому, что он так называл ее.

Феба не сомневалась в его любви, но не могла поверить в то, что занимает в его сердце такое же место, как его внуки и их мать — ее сестра. Она была искренне благодарна ему за все и старалась быть полезной, насколько могла. Но все же ей трудно поверить в то, что благополучие государства зависит от нее.

По мнению Фебы, король Бенедетто был одним из самых дальновидных монархов. Его решения могли быть спорными, но время всегда доказывало его правоту. Политика, которая практически привела Кастальдинию к изоляции от мира, пошла экономике королевства только на пользу.

Но совсем недавно начались неприятности. Положение усугублялось тем, что король Бенедетто вот уже сорок лет правил страной, но так и не решил, кто станет его преемником. Все были уверены, что он будет управлять страной еще столько же, пока четыре месяца назад у него не случился сердечный приступ. Это заставило народ осознать, что король Бенедетто не вечен. Кто-то должен был занять его место, но законного наследника не было.

Старый король остановился в десяти шагах от Фебы и оперся на свою трость. Его лицо исказилось от боли.

— В последнее время мое здоровье пошатнулось, — сказал он. — Многое стало мне не по силам. Монархии нам нужен новый король.

Феба не нашла в себе мужества, чтобы возразить, — это было ясно всем.

— Но ваше величество, вы идете на поправку, — сказала она, и это была правда.

— Нет, дочь моя. — Король Бенедетто был мрачен. — Я едва могу ходить, мои левые рука и нога почти ничего не чувствуют. В любой момент я могу оказаться прикованным к постели, и единственное, что мне удастся делать самостоятельно, — это дышать.

— Но ведь вам уже много лет, а с возрастом силы уходят.

Феба заметила на его лице короля едва заметную улыбку. Видно было, что он оценил ее попытку поднять ему настроение.

— Ты же знаешь, что, согласно нашим законам, король должен быть абсолютно здоров. Но это не главное. Я уже давно чувствую, что мой ум…

— Так же остр и проницателен, — горячо добавила Феба.

Он тяжело вздохнул. Взгляд старого короля был красноречивей любых слов.

— Увы, но мой мозг стареет вместе со мной. К сожалению, память все чаще и чаще подводит меня. Я начинаю забывать и терять вещи. Даже если чудо когда-нибудь и произойдет и я снова окрепну, никто не может сказать наверняка, когда это случится. Ведь могут пройти годы, прежде чем я снова смогу править королевством. Неотложных дел становится все больше. Мне следовало задуматься об этом раньше.

— Вы ни в чем не виноваты, ваше величество, — страстно возразила ему Феба. — В выборе преемника нужно опираться на закон. Кто же мог предугадать, что среди претендентов на трон не найдется ни одного подходящего человека.

Король Бенедетто тяжело опустился в кресло и покачал головой.

— Но я мог бы назначить его несколько лет назад. И достойные претенденты на трон есть, тут ты как раз ошибаешься, дочь моя. Я мог бы выбрать преемника из трёх претендентов. Всем им по силам сохранить единство Кастальдинии и наше положение в мире. Но ни одного из них не изберут на трон.

Это стало для Фебы новостью. И сразу напомнило ей о человеке, который был достоин стать королем их страны. Неужели король Бенедетто включил его в свой список?

— Почему? — спросила она, не в силах удержаться от вопроса.

— Эти претенденты отвечают всем условиям, кроме одного. У каждого из них есть какой-то один недостаток, который не позволит им занять трон согласно нашим законам.

— Тогда я по-прежнему не понимаю, в чем тут ваша вина.

— Долгое время я убеждал себя, что все в порядке. Но теперь время самообмана закончилось. Дальше медлить нельзя. Я попытался убедить Королевский совет в том, что на один недостаток можно закрыть глаза. Это особенно важно, когда угроза лишиться суверенитета стоит так остро. Если Кастальдинию завоюет более сильное соседнее государство, мы рискуем лишиться своей культуры. А затем, во время заседания Совета, я на десять минут словно «отключился».

Феба потрясенно охнула, а король Бенедетто, как ни в чем не бывало, успокаивающе погладил ее по руке.

— Судьба словно все решила за меня. Возможно, именно это заставило присутствующих осознать всю серьезность положения, и теперь дела обстоят иначе. Они готовы рассмотреть кандидатуру каждого из трех.

— Значит, теперь все решено?

Феба с удивлением увидела, как исказилось лицо короля.

— Убедить Совет было самой легкой частью моей задачи. У каждого из этих трех претендентов есть причины отказаться от трона. Боюсь, они не преминут ими воспользоваться.

— Но вы пока еще их король! Конечно, история не помнит таких моментов, но вы можете приказать им, и они должны будут подчиниться.

Король Бенедетто грустно усмехнулся.

— Увы, это невозможно. Они не обязаны подчиняться мне или уважать наши законы. Я не могу воспользоваться властью, а иначе рискую еще сильнее настроить их против себя, ведь в этом случае Кастальдиния рискует остаться вообще без государя.

— Человек, который не любит свою страну и не уважает ее традиций, не заслуживает короны, как бы умен он ни был.

— Не суди их строго. Их заслуги перед страной во сто крат выше моих.

— Такого не может быть.

— Спасибо на добром слове, дочь моя, но за сорок лет никому бы не удалось избежать ошибок в том, что касается управления государством. И я не являюсь исключением. Самый большой промах я допустил именно тогда, когда отказался рассматривать кандидатуры этих трех претендентов. Что и привело нас к тому, что сейчас у нас нет ни одного преемника, ведь я не смог выбрать, кто из них был более достоин короны. По счастью, вчера Совет принял за меня решение, выбрав одного, решив, что именно на его прегрешения можно закрыть глаза.

Феба не знала, откуда у нее возникло это чувство, но у нее не было никаких сомнений в том, чье имя она сейчас услышит.

— Ты его хорошо знаешь. Это сын моего покойного кузена Освальда. Принц… вернее, тот, кто был им раньше, — Леандро д'Агостино.

Пальцы Фебы непроизвольно сжались в кулаки, ногти глубоко вонзились в кожу. Она думала, что за восемь лет сумела вырвать его из своего сердца, но в эту минуту поняла, как сильно ошибалась. Его имя болью отозвалось в ее душе.