Конни Банкер - Расплата за гордость

Адриано появился в ее жизни внезапно одним солнечным зимним утром. Это случилось год назад. Всего за минуту до этого она стояла, наклонившись, и чистила одну из лошадей, а когда распрямилась, то увидела его, стоявшего в дверях конюшни.

Небрежно опершись о грубый косяк и пристально глядя на Фиону, Адриано сообщил ей, что он – новый водитель и будет возить ее, когда она попросит. Он даже может выполнять подсобную работу на конюшне, потому что любит лошадей и просто рожден для того, чтобы ухаживать за ними. Он сын Мазетти, шофера ее отца. Ему пришлось устроиться на эту работу, потому что ему не хватает денег на оплату университета. Он взял академический отпуск на год, чтобы заработать достаточно денег на оставшийся последний курс. Адриано объяснил все это, не отводя от нее глаз и не изменив своей расслабленной позы у двери. Фиона слушала и ничего не слышала, ее слишком поразила его животная грация.

– Не хочешь ли заняться любовью?

Адриано прошептал эти слова девушке на ухо, возвращая ее в настоящее. Фиона издала тихий воркующий звук, когда он взял ее лицо в обе руки и начал целовать в подбородок с медлительной нежностью.

В офисе было темно. Темно, но тепло, так как работал маленький обогреватель, наполняя воздух успокаивающим тихим урчаньем.

– Что бы ты стал делать, если бы я сказала, что сегодня не расположена заняться этим? – поддразнила его Фиона, запуская пальцы в его темные густые волосы и притягивая к себе его лицо, чтобы поцеловать в губы. Поцелуй был неистово чувственным, и это лучше всяких слов говорило о том, чем было для них трехдневное расставание. Фионе эти дни показались вечностью.

– Я бы назвал тебя лгуньей.

Его руки проскользнули под ее толстый шерстяной джемпер и проникли за пояс джинсов. Затем он сделал мягкое круговое движение пальцами, расстегнув пуговицу и молнию, а Фиона издала тихий стонущий звук в предвкушении того, что произойдет потом. Рай на земле. Только так она могла описать это. Иногда, когда по какой-то причине они долго не могли прикасаться друг к другу, они буквально рвали друг на друге одежду, в нетерпении желая слить свои тела в одно.

Сегодня, подумал Адриано, будет особая ночь. Сегодня они не будут спешить.

Он повел ее в глубь офиса, где напротив стены стояла длинная софа. Вначале им казалось странным заниматься любовью в этом месте, где бухгалтер Джеймса Барнса выписывал счета. Но через какое-то время скованность была преодолена.

Однажды Фиона сказала в шутку, что, по ее мнению, Эндрю Старр поставил эту софу здесь для того, чтобы вздремнуть на ней, когда ему окончательно наскучат счета, которые он приходил сюда проверять дважды в неделю. Но они приспособили ее совсем для другой цели…

– Позволь мне посмотреть на тебя, – сказала Фиона хрипло, растягиваясь на софе и глядя на него снизу вверх. – Ты знаешь, я люблю смотреть, как ты раздеваешься.

– Почему бы это?

Он издал низкий поддразнивающий смешок.

– И кто теперь лгун? Ты прекрасно знаешь, почему я люблю смотреть на тебя. У тебя самое прекрасное тело, какое я когда-либо видела. Ты такой же мощный и мускулистый, как наши призовые рысаки.

– Большое тебе спасибо! – ответил Адриано сухо, хотя знал, что эти слова были самым большим комплиментом, которым она могла бы наградить его.

Он сбросил свой шоферский пиджак, затем снял рубашку и, наконец, футболку.

Фиона издала невольный стон, когда увидела его обнаженный торс, точнее, его неясный контур в темноте. Она вспомнила, как впервые увидела его наполовину обнаженным. Однажды летом он прокатился на Пройдохе, стянув предварительно рубашку, так как была жара. Ее память могла в деталях воссоздать картину того, как он выглядел. Как жадно она смотрела тогда на его загоревшее тело с выделяющимися мышцами, которые начинали играть при малейшем движении… Не менее жадно, чем теперь, когда он неторопливо снимал перед ней брюки и боксерские трусы…

– Наслаждаешься открывающимся видом?

Фиона вздохнула, не скрывая восхищения, и встала, готовая выскользнуть из джинсов. Ее тело горело как в огне. Одного взгляда на Адриано было достаточно, чтобы ее дыхание участилось.

– Позволь мне, любимая, – пробормотал он.

Это был один из редких случаев, когда он так ласково называл Фиону. Адриано был человеком страсти, но при этом достаточно сдержанным на слова. Словесные извержения были не в его природе. Фиона уважала его за это, но, как и любая женщина, все же ждала слов, хотя нежность его ласк превышала любые высказывания. Вот почему его ласковое обращение к ней сейчас заставило ее сердце трепетать от ликования.

Она позволила ему снять с нее джемпер, затем рубашку с длинными рукавами для игры в регби, которая осталась от папиных золотых дней, когда он играл за честь Гарварда, затем футболку, оставив только кружевной лифчик, который лишь частично скрывал пышное великолепие ее грудей.

– Прекрасно. Ты восхитительна.

Адриано стал нежно ласкать ее груди, гипнотизируя Фиону взглядом, пока ее дыхание не стало прерываться.

– Я никогда не устану смотреть на тебя, прикасаться к тебе, – шепнул он.

Фиона мягко рассмеялась, взяла его палец и провела им между своими губами, продолжая смотреть на Адриано изумительными фиалковыми глазами. Другой рукой она скользнула по напряженным мускулам его плоского живота вниз, туда, где находилось его мужское достоинство, густо окруженное темными вьющимися волосами.

– Что, никогда? Даже когда ты вернешься в университет в сентябре? Ко всем этим молодым красивым девчонкам, которые будут строить тебе глазки и вешаться на тебя?

– Ты будешь ревновать?

Он начал неторопливо снимать с нее джинсы, все время останавливаясь, чтобы обласкать каждый кусочек открывающегося перед ним нежного тела, пока она сама не стащила джинсы и не отбросила их в сторону.

– Конечно. Вот почему я не хочу думать об этом сейчас.

Она лизнула его в губы и прижалась к нему всем телом. Фиона была всего на несколько сантиметров ниже Адриано, и их тела представляли прекрасное соответствие одно другому, словно их специально создали друг для друга.

– Знаешь, давай не будем думать о завтрашнем дне. Пусть будет только «здесь и сейчас».

И она положила его руку на низ своего живота, еще прикрытого шелковыми трусиками, откровенно и чувственно предлагая ему исследовать самый центр ее женственности, увлажнившийся в ожидании его ласк.

– Ты ведьма, Фиона.

Адриано стянул с нее трусики, затем расстегнул лифчик, позволяя великолепию ее грудей, увенчанных розовыми пиками сосков, проявиться во всей полноте.

– С тех пор, как я встретила тебя.

Они оба знали, что это правда. Она пришла к нему девственницей, привлеченная в его объятия силой желания, которого она никогда до этого не испытывала.