Кэрол Мортимер - Итальянец с дурной репутацией
Ей двадцать один год, за последние пять или шесть лет она встречалась с десятками парней и никогда, ни с кем не испытывала подобных эмоций, впервые поцелуй мужчины обрушился на нее с такой сокрушительной силой.
Белла подошла к раковине и посмотрела на себя в зеркало. Да, ну и вид! На щеках лихорадочный румянец. Губы… Какой ужас! Распухшие, призывно приоткрытые… Глаза — темно-фиолетовые озера. Соски точно твердые ягоды, а грудь…
«Очнись и беги отсюда немедленно, собери волю в кулак и сделай это», — говорила себе Белла, в глубине души понимая, что если куда и побежит, то только обратно, в объятия Габриеля…
— Понравилось?
— М-м-м…
— Еще хочешь?
— Да, пожалуйста. — Белла кивнула Габриелю, сидевшему рядом с ней на диване.
Он вновь наполнил ее бокал, но к своему напитку так и не притронулся.
Габриель и Белла устроились в гостиной на втором этаже дома, вдали от праздно веселящейся толпы.
— Ты не пьешь, — заметила она и пригубила шампанского. Бокал в ее руке дрожал, и она едва не расплескала напиток.
Итальянец покачал головой и, прикоснувшись к ее волосам, принялся перебирать шелковистые пряди.
— У меня завтра тренировочный заезд на треке. Я никогда не пью накануне тренировки.
Белла широко распахнула глаза.
— О, ради меня не стоило открывать бутылку.
— Я сделал это не только ради тебя, — отозвался Габриель. Он окунул палец в ее шампанское и оставил влажный след у нее за ухом, на нижней скуле. — Перед заездами я не пью, Белла, но насладиться вкусом шампанского я все-таки намерен, — шепнул он ей и губами пробежал по ароматному следу, языком слизывая сладкие капли шампанского.
Белла и шампанское — от подобного сочетания Габриель захмелел сильнее, чем от целой бутылки дорогого вина. Прикосновение к ее коже, гладкой, сладкой, обдало его напряженное до предела тело жаром, пронзило судорогой желания. Он жаждал ее, страстно хотел впитать, познать ее всю без остатка.
Глядя неотрывно девушке в глаза, Габриель вновь погрузил палец в шампанское, чтобы провести линию от подбородка вниз по шее к ложбинке между грудями. Алчущие губы повторили увлекательный маршрут.
Почувствовав жаркие поцелуи на груди, Белла изогнулась в истоме:
— Габриель…
— Позволь мне, Белла, — хриплым от волнения голосом попросил он. — Позволь налить на тебя несколько глотков шампанского, чтобы я мог выпить его прямо с твоего тела. — Он прижал ладонь к ее щеке, большим пальцем погладил раскрытые в истоме губы. — Ты ведь не откажешь мне?
Что ж, все закономерно. Надо было раньше думать! Белла ведь понимала, к чему может привести ее легкомысленное поведение, когда послушно последовала за хозяином дома на второй этаж в тихую гостиную, смежную со спальней. Ну что ж, пока дверь туда закрыта — тревожиться не о чем.
Да она и не боялась, она трепетала в предчувствии радости и наслаждения. Беллу окатило жаром, когда она представила, как Габриель тонкими струйками льет на нее шампанское и старательно слизывает каплю за каплей. Собственная одежда показалась ей вдруг неудобной, шершавой и абсолютно лишней.
— Я за равноправие, — промурлыкала она и, окунув палец в шампанское, прикоснулась к губам Габриеля. — Можно?
Их губы почти соприкоснулись, дыхание смешалось, взгляды слились.
— Да, — подбодрил он ее.
Отсутствие опыта не остановило Беллу, с восторгом первооткрывателя она приступила к исследованию точеного лица Габриеля. Он хрипло вздохнул, когда она нежно всосала его верхнюю губу и вкусила сладость шампанского. Он запустил руку в волосы Беллы, притягивая ее к себе. Белла занялась его нижней губой и с восторгом ощутила, как судорожно напряглись его пальцы.
Тело Габриеля отзывалось на каждое движение женского язычка, наливалось несокрушимой силой. Без раздумий он вскочил с дивана и подал ей руку:
— Пойдем со мной, Белла! — Взгляд бездонных темных глаз манил, завораживал.
Она вложила пальцы в его протянутую руку и грациозно поднялась, буквально задыхаясь от нахлынувших чувств.
Какая же она робкая, стыдливая, точно дикий зверек, поразился Габриель. Прекрасная Белла сводила его с ума утонченным изяществом, хрупкостью. Он буквально умирал от желания.
Прихватив охлажденную бутылку шампанского, Габриель повел девушку в свою спальню.
— Пожалуйста, не надо, — шепнула она, когда хозяин потянулся к выключателю.
Белла застыла перед огромной кроватью с балдахином на четырех резных столбиках и драпировкой из золотой парчи. Настоящее антикварное чудо! Белла пришла в смятение: неужели она разделит это царственное ложе с самим Габриелем Данти?! Безумство! Неистовое, фатальное, сладостное безумство!
— Я хочу видеть тебя, когда буду заниматься с тобой любовью, Белла, — произнес Габриель, вплотную приблизившись к ней. Тепло его большого, сильного тела действовало на нее словно наркотик. — Я разденусь первым, если не возражаешь…
— Не возражаю, — шепнула Белла.
Габриель включил прикроватный светильник, и приглушенный свет озарил спальню. Он начал расстегивать пуговицы рубашки. Белла следила за движением его рук и чуть не ахнула от восторга, когда ее взору открылась широкая мускулистая грудь, поросшая черными волосами.
Повинуясь голосу инстинкта, она прикоснулась к Габриелю. Она чувствовала, как лихорадочно горяча его кожа, как упруги мышцы. Белла скользнула ладонями по его груди и скинула с плеч рубашку.
Габриель был прекрасен, как ангел, в честь которого его назвали. Тонко очерченное лицо, горящие сумеречным блеском глаза поражали одухотворенной красотой и опаляющей чувственностью.
Но Белла хотела большего. Она жаждала видеть его целиком.
Дрожащими руками она расстегнула «молнию» брюк и под тонкой тканью нижнего белья нащупала таинственно твердеющую выпуклость.
Габриель шумно выдохнул и с силой притянул девушку себе.
— Видишь, как зверски я тебя хочу, Белла! — прохрипел он. — Почувствуй это!
Белла подняла голову, их взгляды встретились, обжигающие, испытующие. Без колебаний она стянула с него последний предмет одежды, освободив гордый символ его мужественности.
Возбужденный, мощный, невероятно твердый, он затрепетал от ее нежного прикосновения.
Габриель совершенно перестал владеть собой. Глухо застонав, он смежил веки, стиснул зубы. Порхающие женские пальцы зародили в самом корне его тела жгучее, мучительное желание. Габриель был поглощен удовольствием и самозабвенно жаждал кульминационного экстаза. Но больше всего он желал видеть Беллу, дарить ей такие же интимные ласки, какие получал сам.
