Я тебя (ненавижу) хочу (СИ) - Ридель Ада
Это не в его стиле.
Он хочет — и берёт.
— Совершенно не она.
— Ладно, — пытаюсь соскользнуть с этой темы. Неприятно. — Я не буду лезть в твои отношения, но… Почему сейчас рядом с тобой сижу я? А не та девушка. Или твой брат. Каждый год. Ты не из тех парней, что мнётся на месте. Ты берёшь. Не спрашивая.
Мне обидно.
Меня используют. Мной играют.
— Так я это и делаю, — хмыкаю.
И опять этот диалог ни к чему не приводит.
И когда нависает угнетающая тишина, Эмиль чуть привстает. Одним ползком оказывается возле меня. И я думаю, что он вот-вот остановится, но нет.
4
Он хватает меня за плечи и ведёт вбок. Опускает на пол. Нависает надо мной, всё ещё держа мои руки. Перешагивает через меня, берёт мои колени в клетку.
А я начинаю тяжело дышать.
От его присутствия.
От его запаха.
От того, что он рядом.
И сейчас досконально изучает моё лицо. Полыхающим взглядом скользит по лбу. Глазам, ресницам, щекам, губам… На них особенно заостряет внимание.
— Что на тебя нашло, Эмиль?
Сердце где-то уже в пятках.
Руки трясутся!
Вместо ответа, он наклоняется. Я задерживаю дыхание. Внутренности все щиплют и горят.
И разгораются сильнее, когда в следующую секунду между нашими губами остаётся какой-то сантиметр.
— Что, если та девушка, которая мне нравится, это — ты, Влада?
Я понимаю, что он пытается пошутить. Но шутка не удалась. Потому что он ранит одними этими простыми, но жестокими словами.
— Это отвратительный прикол, Эмиль, — потому что он бьёт по моим чувствам. — Ты опять надо мной издеваешься. Тебе как будто нравится!
— Соглашусь, — кивает довольно. — Нравится.
— Поэтому я даже не представляю, что та девушка — это я. И думаю… Это место её, а не моё. С тобой. Сейчас. Вот поэтому и иди к ней!
Я жёстко впиваюсь ладонями в его плечи. Пытаюсь оттолкнуть от себя. А он как металл. Как сталь. Несгибаемая. Твёрдая.
— Пусти, — пока отвечаю сдержанно. Но уже готова расплакаться от несправедливости. — Иначе я начну кричать.
— Тебе никто не поможет, — заявляет так уверенно, что я не успеваю и ответить. Но не из-за его тона, а движений.
Эмиль неожиданно резко прикасается своими губами к моим. Нападает так, словно я — его враг. Поэтому я чувствую боль. Сладкую, тянущуюся, но такую приятную в этот момент. Он — как убийца. Убивает одними движениями. Своим темпом, который он позволяет себе увеличить.
Я хочу его оттолкнуть.
Это нужно сделать.
Но почему вместо этого я целую его в ответ? Позволяю ему проникнуть языком в мой рот? Почувствовать на вкус?
Подстраиваюсь под него? Отдаюсь? И совершенно не сопротивляюсь?
Только ощущаю на своих губах вкус ментола и мяты. Он любит жвачку. Жуёт её постоянно. И вот сейчас я чувствую Эмиля на вкус. И он ему идеально подходит.
Запах кружит голову, а тепло, исходящее от него дурит сильнее. Он для меня… Как волна эмоций, что сносит на своём пути всё, что видит.
А я дурочка.
Потому что вру сама себе.
Отрицаю, что он мне нравится.
И надо было сказать ему раньше, но я не могу. Стоят какие-то барьеры. Я ему не нужна.
Но сейчас, когда он целует меня ТАК, что даже в лежачем состоянии трясутся коленки… Мне становится плохо.
Я неосознанно обвиваю его шею руками. Притягиваю к себе.
Ладно, сегодня можно.
Углубляю поцелуй. Хотя совершенно не умею этого делать!
И он отрывается, когда я начинаю активничать.
— Ты отвратительно целуешься, — резюмирует. А я распахиваю губы в немом шоке, но он не даёт мне расслабиться. — Будем учить.
И тут же вбивается своими губами в мои. Не жалеет, нападает как тайфун. Его руки нетерпеливо скользят по телу. Забираются под розовую хлопковую майку и ведут вверх.
Я понимаю, что он хочет сделать.
Он парень, в конце концов.
И мне его надо оттолкнуть, но я не могу. Мне плохо. Меня ведёт. Только с ним.
Кажется, я никогда не смогу разлюбить Эмиля. Он навсегда въелся в моё сердце. В мою кожу.
Потому что только ему я позволю сделать это.
Накрыть ладонью грудь. Сильно сжать её.
Соски тут же твердеют. Становятся острыми. Они словно болят! Но трутся о грубую кожу.
И с чего всё началось?
Я не знаю как всё превратилось в то, что мы имеем сейчас.
Эмиль всегда меня презирал. Не понимаю почему. Считал меня мелкой. Наша разница в возрасте… Пять лет.
Но этого ему было достаточно, чтобы видеть во мне слабую девчонку.
Тогда, будучи ребенком, я слишком остро реагировала на все его выпады. Колкие слова Эмиля немного травмировали меня, за что я была благодарна ему.
Однажды он назвал меня противной и некрасивой.
У меня образовалась к нему такая ненависть, что благодаря ей, я стала стремиться к идеалу. Привела себя в порядок. Чаще мыла голову, начала краситься. Модно, но не броско одевалась. Сделала причёску, и даже поставила бреккеты, чтобы выпрямить зубы.
Но он всё равно ко мне относился с пренебрежением.
И почему сейчас я позволяю ему сделать то, что происходит в следующие секунды?
Эмиль пальцами захватывает сосок.
А я мычу ему в губы, не сумев подавить это в себе.
— Не делай так, — он отстраняется на секунду. — Иначе я трахну тебя прям здесь и сейчас.
В первую нашу встречу, он проигнорировал меня.
Посчитал обычной нищенкой. Что и взбесило.
Он был из богатой семьи в отличие от моей, обычной, со средним достатком.
И не воспринял меня всерьёз. Я ему высказалась на его пренебрежительное ко мне обращение, на что он только фыркнул. Я пообещала ему, что вырасту и стану богаче, чем он.
Эмиль проигнорировал. И правильно сделал. Я сама сомневаюсь, что чего-то добьюсь.
Виделись потом ещё несколько раз.
И в одну встречу мы хорошо повздорили. Малые дети. Он хоть и старше, но вёл себе не лучше. Я кричала на него, пока он смотрел на меня равнодушно сверху вниз.
А я боялась, но подавала голос.
После этого мы редко встречались. А если и виделись, то только и делали, что грубили друг другу. Я — со всем запалом, а он… Как всегда холодно.
5
А я не знаю. Я хочу этого, но одновременно нет. Что мне делать?
— Я-я… — заикаюсь, когда дышать становится тяжело. Что он только со мной делает? — Постараюсь…
Арсанов усмехается. Трёт чувствительные соски пальцами, а я выгибаюсь.
Он окончательно прерывает поцелуй. Спускается мокрыми губами по моему подбородку, к шее.
— Эмиль, что ты… — я стараюсь не задохнуться. Но парень сжимает чувствительную горошинку. Оттягивает её и заставляет меня почувствовать ранее неизвестную приятную боль.
Спускается поцелуями вниз. Оставляет смущающие засосы на шее. А вторая, свободная рука… Обводит бедро. Слегка его сжимает. Цепляется за краешек спальных шортиков.
А я сглатываю.
— Эмиль, я… — пытаюсь сказать ему, что всё это для меня — в новинку. Мне страшно. Я не готова.
Но не успеваю.
— Я знаю, — ладонь отрывается от груди. И пока Арсанов выпрямляется и параллельно задирает майку, говорит: — Я всё знаю о тебе, мелочь. Когда ты впервые поцеловалась и даже твоего первого парня.
— У меня его не было… — пытаюсь спустить с небес на землю. Или убедить себя, что всё не так страшно.
— Я в курсе, — отзывается. Опускается, припадает губами к плоскому животу. И именно сейчас я начинаю его стесняться.
Он ведь… Языком до меня дотрагивается.
Ведёт вниз, к краешку шортиков, которые уже медленно спускаются вниз.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — слегка выгибаюсь, но не могу ему противостоять. Только закусываю указательный палец между зубов.
— Тебе же уже есть восемнадцать, — он считает по-другому. И целует меня. Там, внизу живота. Где ещё немного и … Он дотронется своими губами низа.
Шортики окончательно опускаются по бёдрам, и я свожу ноги вместе.
— Есть, да, но…
— Не бойся, — утешает. — Я не сделаю тебе больно.
