Развод. Я не приму вторую! - Мила Реброва
– Думаю, мама скоро будет возить нас в школу, – пошутил Иса, вызывая новый взрыв смеха.
Марьям наклонилась к сыну, погладив его по голове.
– А ты почему нет? Тебе тоже не помешало бы научиться.
– Мама, я ещё ребёнок, – ответил Иса, делая вид, что обиделся, но его улыбка выдала его.
Я сидел, слушая их разговор, и чувствовал, как между нами всеми восстанавливается что-то, что я давно считал утраченным. Несмотря на все перемены, в этот момент я понял: Марьям не просто меняется. Она становится сильнее, увереннее. И это, как ни странно, привлекало меня.
После ужина, когда дети разошлись по своим комнатам, а в доме воцарилась привычная тишина, я остался на кухне. Марьям раскладывала посуду в раковине, её движения были плавными, но уверенными. Она казалась сосредоточенной, и я поймал себя на мысли, что она стала другой. Не просто внешне, а внутренне – её уверенность начала чувствоваться даже в мелочах.
– Сегодня ты удивила меня, – сказал я, прислонившись к кухонному столу.
Она взглянула на меня через плечо, чуть приподняв бровь.
– Почему? Ты думал, я разобью машину на первом же повороте? – её голос звучал легко, но в глазах мелькнуло что-то большее, что заставило меня улыбнуться.
– Если честно, я ожидал, что будет сложнее, – признался я. – Но ты справилась отлично.
Марьям тихо рассмеялась и вернулась к своим делам. Её смех был тёплым, таким непринуждённым, каким я его давно не слышал.
– Спасибо, – коротко ответила она, ополаскивая последнюю тарелку.
Мне стало приятно, что мои слова что-то для неё значили. Но это было больше, чем просто похвала. Я понимал, что она не просто учится водить машину – она меняет свою жизнь, выстраивает её заново.
– Ты серьёзно решила сделать это? – спросил я, наблюдая, как она вытирает руки полотенцем.
– Да, – она посмотрела на меня прямо, без тени сомнения. – И дело не только в машине. Я хочу стать самостоятельной. Для себя, не для кого-то другого.
Эти слова задели меня. Марьям никогда не говорила такого. Она всегда ставила семью на первое место. И вот сейчас я видел перед собой женщину, которая впервые за долгое время выбирает себя.
– Я помогу тебе, – тихо сказал я.
Она кивнула, но ничего не ответила. В её взгляде я прочитал благодарность, смешанную с какой-то новой уверенностью. Это было непривычно, но приятно.
Позже, когда вся семья собралась в гостиной, я смотрел на них с дивана. Марьям устроилась в кресле с книгой, её волосы спадали на плечи, создавая лёгкий ореол вокруг лица. Алия и Иса обсуждали что-то на своём языке, то и дело смеясь, а Ахмед лениво прокручивал телефон в руках.
Я чувствовал спокойствие, которого давно не было. Всё выглядело так обыденно, но в этой обыденности было что-то новое. Марьям словно светилась. Её спокойствие, её уверенность наполняли всю комнату.
– Хороший вечер, – заметил я, глядя на неё.
Она подняла глаза от книги, улыбнувшись.
– Да, спокойный, – ответила она, глядя куда-то вдаль. – Но завтра всё снова закрутится.
Её слова звучали просто, но я знал, что они были полны новых смыслов. Эти перемены в ней начинали менять и меня.
Я смотрел на неё, на детей, на этот дом, и впервые за долгое время почувствовал, что мне здесь хорошо. Может, потому что я видел, как всё медленно возвращается на свои места.
Глава 9
Я стояла у раковины, намыливая очередную тарелку. Вода журчала, наполняя кухню мягким шумом, а за окном медленно угасал вечер. Я смотрела на тарелки, чашки, ложки и снова думала, как они будто бесконечно множатся. И так каждый день. Каждую неделю. Каждую минуту моей жизни.
Очередная струя горячей воды ударила по пальцам, и я рефлекторно отдёрнула руку. Мыльная тарелка едва не выскользнула из рук. Я выдохнула, собравшись, чтобы снова вернуться к рутине. Но вдруг меня словно ударило озарение.
Почему я это делаю?
Этот вопрос будто повис в воздухе. Почему я, каждый день, каждый вечер, стою здесь и трачу своё время на то, что можно было бы упростить? Посудомоечная машина. Я так долго жила без неё, что даже не думала о том, что она могла бы быть у нас. Почему я всегда считала, что у меня нет на это права?
Я вздохнула, отставляя очередную вымытую тарелку. В голове крутились воспоминания о том, как мама и бабушка всегда говорили: «Руки женщины – её главное богатство. Хозяйка должна делать всё сама». Эти слова я слышала с детства и приняла как неоспоримую истину. Но теперь… теперь что-то изменилось.
Я посмотрела на свои руки. Кожа была сухой, несмотря на кремы, которые я постоянно использовала. Мелкие трещины на пальцах, ногти, которые давно не видели маникюра. Всё это говорило о годах работы, заботы, бесконечного выполнения обязанностей. Почему я позволяю этому продолжаться?
Но как это будет выглядеть? Что подумает свекровь? Она наверняка скажет, что я ленюсь, что хочу жить легко, что женщина должна гордиться своим трудом. Я усмехнулась. Почему я должна стыдиться того, что хочу облегчить свою жизнь?
Внезапно мысль о посудомоечной машине стала казаться мне не просто мечтой, а необходимостью. Это был бы не каприз, не роскошь, а маленькая победа, способ доказать себе, что я заслуживаю удобства. Я не была нанятым работником. Я – хозяйка этого дома. И если кто-то имеет право решать, как мне жить, то это я.
Позже, за ужином, когда дети сидели за столом, я решилась завести разговор. Адам, как обычно, погружённый в свой телефон, ел молча. Ахмед что-то рассказывал Алие, а Иса ковырялся в своей тарелке, не проявляя интереса к беседе. Я посмотрела на них и вдруг почувствовала уверенность.
– Адам, – начала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Я хотела обсудить кое-что.
Он поднял глаза, слегка удивлённый моим тоном.
– Что случилось? – спросил он.
– Я думаю, нам нужно купить посудомоечную машину, – сказала я, глядя прямо на него.
На
