Одельша Агишев - Свадьба в Катманду

И сразу загрохали, защелкали выстрелы из карабинов и пистолетов, заахало эхо, завизжали в камнях отрикошетившие пули, полетели скальные осколки, послышался крик.

Игорь осторожно отодрал несколько слоев приклеенного к скальной поверхности целлофана и просунул в пролом трубку воздухозаборника. Дэн пощелкал тумблером излучателя. Индикатор световой сигнализации не зажигался.

Выстрелы били все реже и реже. Из черного зева самой большой пещеры вылетел пистолет и следом медленно, пригнув голову и подняв руки, вышел длинноволосый, заросший до глаз здоровяк в свитере и джинсах. Второй выполз боком, оставляя за собой кровавый след. Он был ранен.

Молодой полицейский с измазанным лицом, пригнувшись за камнем, перевязывал товарища. Остальные кольцом стягивались к крайней пещере, из которой кто-то продолжал отстреливаться.

А в стороне, в зарослях бамбука, затаилась никем не замеченная фигурка. Это был парень в клетчатой рубашке, тот самый богомолец-юродивый со странным оскалом на лице, которого Игорь и Вика видели возле Великой ступы. Он пристально наблюдал за перестрелкой. Когда она стихла, он бесшумно скрылся в зарослях.

Дэн Тарновски и Игорь следили за стрелкой электронного потенциометра на корпусе газоанализатора.

— Ничего нет! — поднял голову Дэн.

— Почти ничего, — уточнил Игорь.

— Я готовлю перископ! — Дэн кинулся к тяжелому футляру.

Шарма и Энгельбах ждали у входа в подземелье.

— Алло, господин Шарма, — включился портативный радиопереговорник, висевший на груди у Шармы. — Алло, вы слышите меня?

Это был голос старшего офицера полиции.

— Да-да, конечно, — откликнулся Шарма, — слушаю вас.

— Мы обнаружили их, господин доктор! Всех, кажется, всех! Оружие, инструменты — все здесь, в пещерах. Хорошо они тут устроились!

Энгельбах быстро наклонился к переговорнику.

— Поздравляем вас, господин офицер! — крикнул он. — Мы можем продолжить работу? Алло, господин офицер!..

Несколько секунд переговорник молчал.

— Пожалуй, да, — ответил наконец офицер. — Они тут, в наших руках… Приступайте к работе.

— Спасибо! — Энгельбах ликующе вскинул руки и закричал: — Их поймали! Можно работать!

Этот крик долетел до Игоря и Дэна. Из рук Дэна от неожиданности с грохотом вывалился перископ. Дэн быстро наклонился, поднял трубу.

Их оказалось трое, и все трое были европейцы. Раненый стонал. Ему перевязывали бедро.

— Ну вот, — оглядел их Тамракар. — Я же говорил, здешних среди них нет.

— Загляните в пещеру, Тамракар-джи, — посоветовал старший офицер. — Там еще один…

Тамракар вошел в пещеру и заморгал, пытаясь привыкнуть к темноте. В углу пещеры, вполоборота к нему, сидел на камне полуодетый, грязный, обросший человек. Г олова его была безвольно опущена. Рядом, на камнях, валялись пустые бутылки из-под виски, окурки. Когда человек поднял голову, Тамракар увидел испитое, морщинистое, дряблое лицо с потухшими глазами. Тамракар пригнул голову и шагнул вперед, стараясь лучше разглядеть сидящего. Разглядел и отшатнулся.

— Ну что? — спросил подошедший сзади офицер. — Вы его знаете?

Тамракар ответил не сразу.

— Да, это мой брат.

— Брат?!

Тамракар кивнул.

— Лет тридцать назад он уехал на заработки на Запад, и с тех пор мы ничего о нем не знали…

— Так, — протянул офицер. — Значит, это он показал им, где укрыться.

Тамракар наклонился, поднял валявшийся на камнях пистолет.

— Вот с чем ты вернулся в родные края… Ну что ж, милости просим, канчхо…

Глядя куда-то в сторону, брат молчал.

Игорь с силой содрал все слои целлофана с пролома.

Все так долго ждали этого момента, что действовали почти без слов.

— Перископ!

— Здесь.

Мгновенно установили трубку, продвинули ее в дыру, пробитую погибшим грабителем, подключили в сеть подсветку.

— Так?

— Да. Есть.

Наступившая тишина была такой пронзительной, что отдавалась звоном в ушах.

— Ну?.. Ну?!

— Братцы, — оторвавшись от перископа, по-русски сказал Игорь. — Братцы, там кто-то стоит…

Все застыли, не понимая. Вперед протолкнулся Энгельбах, заглянул в глазок перископа, покрутил наводку фокуса, выпрямился и усмехнулся:

— Ну что ж. Надо познакомиться с ним поближе. Крепите тросы.

— Какие тросы? — не понял Игорь. — Ломать же надо!

— Ни в коем случае, — откликнулся Энгельбах. — Зачем ломать то, что открывается? Ведь на этот раз это действительно вход. Крепите лебедочный трос.

Шарма вызвал рабочих. Перископ убрали, в отверстие завели металлический трос. В несколько секунд пробили второе отверстие — оно было намечено и начато во время отсутствия Игоря. Завели второй трос, вытянули концы к блокам…

Брату Тамракара и тем двоим надели наручники. Потом их связали в одну цепочку, гуськом. Собрали оружие, инструменты взлома, остатки консервов. Раненых — двух полицейских и одного грабителя — положили в тени.

Солнце уже накаляло камни, горячим маревом заливало склоны, пекло головы.

— Доктор Шарма, отвечайте, — вызывал по переговорнику старший офицер. — Вы слышите меня?

— Давайте, — махнул рукой Энгельбах, и Шарма включил лебедку.

С мерным, низким гулом натянулись тросы, дрогнули блоки, закрепленные на стальных стояках, и «дверь» поползла вверх. Медленно, неохотно, но все же достаточно ровно она шла по двухтысячелетним каменным пазам, шла с тяжким, глухим гулом, скрежетом, шла, замедляя ход, и вот встала. Лебедку выключили.

За поднятой плитой открылся невысокий порог и за ним — камера-ниша. Что в ней было, разглядеть не удавалось. Прямо за дверью, заслонив собою проход и предостерегающе подняв руку, стояла человеческая фигура. Вначале она казалась такого же цвета, как камень, как монолит скалы — черно-пыльный, глухой, тяжелый. Но вот лучи фонарей и светильников проникли сквозь пыль, и под ней глубоко, неярко засветилось, засияло что-то мягко-рыжее, а выше, над головой, сверкнуло и заискрилось ярко-белое, ярко-синее, радужное…

Это был золотой Будда, украшенный короной, серьгами и ожерельями из драгоценных камней.

— Боже мой… — тихо проговорила Вика. — Что это?

Игорь оглянулся. Она стояла позади всех и не отрывала глаз от Будды. Все утро ее не было видно, и, несмотря на азарт и напряжение этих минут, Игорь не мог отвязаться от ощущения какой-то тревоги: оглядывался, искал ее глазами. И вот она рядом.

— Что это? — завороженно повторила она.

— Это Будда Предостерегающий, — ответил Энгельбах и указал на надпись у подножия статуи: «Перед страхом всеобщей гибели замкни свои уста».