Любовь Кольцова - Розовая шубка

И тут Дима решился. Не чуя ног, прошуршал по хворосту грубыми ботинками, шагнул на дорожку. Оля оглянулась. Вскочила, глядя на него расширенными глазами, и вдруг стала медленно оседать. Не подскочи он, она бы упала возле скамейки.

— Ты? — спросила тихо.

— Напугал?

— Предупреждать надо, — слабо улыбнулась она.

Дима сидел, комкая краповый берет. Слова не шли. Он смотрел на ребенка. Мальчик проснулся и тоже смотрел на него, улыбаясь беззубеньким розовым ртом. Он был похож на мать Димы, это бросалось в глаза.

— Ты не беспокойся, я его одна воспитаю, — проговорила Оля.

— Не то говоришь.

Она погладила сына по светлой льняной головке, дала в руки цветного попугая-погремушку.

— Раздень его, — попросил Дима.

— Зачем? — тихо удивилась она.

— Штаны сними.

Она послушалась. Он увидел могучее мужское сооружение, родинку на том самом местечке, толстенькие ножки, ступни с крохотными розовыми пальчиками.

— Мой, — признал он. — Как назвала?

— Дмитрий.

— Соколов?

— Краснов.

Они замолчали. Оля посмотрела на часики и поднялась.

— Нам пора домой, Дима.

— Пошли.

Осторожно ступая друг подле друга, они направились из леса. Под ногами шелестел гравий. Она расспрашивала о службе, он отвечал кратко, но запинался, повторял слова. У ее дома он остановился.

— В общем… я здесь. Приду к вам дня через два. Надо подумать.

— До свиданья, — проговорила она.

Ни двадцать восьмого, ни двадцать девятого апреля Сергей не появился. Фамилия его в списках пассажиров авиарейса из Нарьян-Мара на Москву значилась одной из первых, то есть билет он купил, но среди прилетевших в Москву его не было. Так доложил Марианне Алексей Петрович. Глухое необъяснимое молчание сводило с ума.

— Телефон, ты звонил? — Марианна снова смотрела на аппарат, как на живое существо.

Вся надежда была на Алексея Петровича. Тот уже связался с военными, там задействовали, кого нужно, но время шло, вестей не было. Наступили праздники, на рабочих местах никого не осталось, даже Алексей Петрович уехал на дачу.

— Что могло случиться, мама? Что надо делать?

Марианну бил озноб. Что с Сергеем? Что могло случиться… он же такой сильный.

— Давай попросим Диму, мама. Он там все знает, я уверена, он поможет, как Гоше помог, — срывающимся голосом проговорила Марианна третьего мая в четыре часа утра.

Она схватилась за Диму, как за последнюю соломинку.

— Попроси, конечно. — Мать уже не противоречила ей ни в чем.

Марианна позвонила Диме. Он собрался тут же, и она, чтобы не терять времени, побежала навстречу. Они встретились на полдороге. Она сбивчиво обрисовала положение.

— Они сто лет будут возиться. — Он махнул рукой. — Почему сразу не сообщила? Жди до вечера, постараюсь разведать. Как его имя?

— Сергей Плетнев, генеральный директор концерна «Возрождение».

По его жесткому голосу Марианна поняла, что дело может быть нешуточное. Дима ободряюще тряхнул ее за плечи.

— Не боись, однокашка, прорвемся.

— Так, до вечера? — Она смотрела на него, как на спасителя.

— Я тебе позвоню.

— В любом случае?

— Не трясись, а то накликаешь. Пока.

Дома он подсел к телефону и стал по коду и паролю вызывать свою часть. Через треск и завывание эфира его услышал Виктор, дежуривший на связи.

— Рядовой Стеблов слушает.

— Витек, привет из Москвы!

— Димка? Что случилось?

— Срочное дело. Записывай. Сергей Плетнев, генеральный директор концерна «Возрождение». Пропал без вести. Понял? Перезвоню через четыре часа. Конец связи.

— Вас понял.

После этого Дима вернулся к своим делам. Завтра они с отцом идут в дом Оли Красновой свататься. Там уже готовятся. Дима будет при параде, в костюме, в галстуке. И хотя между домами всего двести метров, они подъедут на белой «Волге» и, само собой, не с пустыми руками… Дима усмехнулся. Это нужно не для него, а для нее, Оли. Ей столько досталось горя и позора, думал он, столько страданий, что его долг воздать ей по силе возможности за все. Перед соседями, родными… Мать останется переживать дома. Завтра, в одиннадцать часов… Дима прошелся, почесывая крепкий стриженый затылок. Если все сладится, то завтра же начнется и свадьба дня на три, на четыре.

Тут мечты его приняли слишком крутой оборот, он одним махом выпрыгнул в окно и побежал в лес на разминку.

Вторично он набрал длинные телефонные номера ровно через четыре часа. Выслушав то, что ему сообщили, сразу позвонил Марианне.

— В общем, так. Сергей Плетнев при осмотре площадки под строительство провалился в оттаявшую ледяно-земляную яму среди вечной мерзлоты. Такие ямы незаметны и очень опасны, недаром там люди с веревкой ходят. Если в нее попадает техника, то исчезает под землей в одно мгновение. Яма, в которую угодил твой парень, протаяла под брошенной автопокрышкой, она глубоко ушла под поверхность вместе с ним, очень глубоко, она же, наверное, и помогла ему, но он успел наглотаться. Сейчас он лежит без сознания в Н-ской части на северном берегу пролива Маточкин Шар. Его боятся трогать с такой температурой.

— Как туда лететь?

— До Нарьян-Мара обычным рейсом, а там по договоренности с военными. Полетишь?

— Конечно.

— Тогда поговори с матерью о лекарствах.

— Конечно.

— Слушай, — пожалел он ее, — а почему ты грузишь это на себя? Где его предки?

— В Слюдянке.

— Где-где?

— На Байкале.

— Отпад! В общем, у меня все.

— Спасибо тебе.

— Желаю успеха.

Марианна закрыла лицо руками.

— Что? Что он сказал? — Татьяна Алексеевна поняла, что Сергей жив. — Только подробно. Что с ним?

— Он лежит без сознания на северном берегу пролива Маточкин Шар. После того, как глубоко провалился в ледяную яму.

— Ты собираешься лететь? Одна?

К Марианне вернулась способность действовать. Она раскрыла справочник и принялась названивать в аэропорт.

Татьяна Алексеевна качнула головой.

— Мы летим вместе, Масенька. Одной тебе этого не провернуть, да и Сергею, судя по всему, нужны не девичьи слезы, а срочная медицинская помощь. Так что все одно к одному. Согласна?

— Мамочка, миленькая моя!

Они распределили предотъездные хлопоты между собой. Татьяна Алексеевна поспешила в клинику за докторским чемоданчиком, Марианна в кассы аэрофлота. Утренний рейс на завтра в семь часов ноль пять минут.

Самолет отправился полупустой. Внизу белела равнина облаков, солнце светило в правые окна. Марианна сидела у окна и смотрела под крыло на зеленоватую тундру, поблескивающую болотистыми и озерными зеркалами, прорезанную ветвистыми синими реками.