Энн Питерс - Семья навеки

На одном из снимков внимание Моники привлекла молодая женщина, чью удивительную красоту была не в силах исказить даже нечеткая газетная фотография. Рядом с женщиной, обнимая ее за талию, стоял молодой и, как показалось Монике, глупый от счастья Зак. Надпись под фотографией гласила: «Король баскетбола взял в плен любви королеву красоты».

Моника занервничала. Вполне возможно, она просто ревновала. Ревновала, пока не напомнила себе, что Зак не только развелся с этой королевой красоты, но и сама королева сейчас уже на двадцать лет старше.

Она услышала, как открылась и закрылась дверь офиса, и быстро положила альбом на место. Ее ждут служебные обязанности, и их нужно выполнять.

— Это ты, Дик? — спросила Моника, услышав тяжелую поступь, и с улыбкой повернулась.

Слова застряли у нее в горле.

— Привет, Моника, — сказал Ричард Синклер, направляясь к ней и по пути оглядывая все вокруг. — Не ахти какой офис для такого прибыльного бизнеса. — Он остановился у рабочего стола Моники и быстро просмотрел письма, которые она только что распечатала. — Вижу, что курсы секретарей, которые ты окончила благодаря мне, приносят свои плоды.

— Единственное, через что я прошла благодаря тебе, — это ад, — холодно процедила Моника.

Страха она уже не испытывала. Только ледяное спокойствие, подкрепленное железной решимостью.

— Ой-ой, какой же ты стала склочницей! — с гаденькой улыбочкой на лице произнес он, растягивая слова.

Он подошел к Монике так близко, что она могла чувствовать запах его лосьона после бритья. Это был тот самый дорогой лосьон, каким он пользовался всегда. Она зажала нос.

И окаменела, когда он схватил ее за подбородок.

— Может быть, прошло слишком много времени с тех пор, как я учил тебя уважению! — рявкнул он.

И в следующий момент произошло нечто такое, к чему Моника не успела подготовиться: он наотмашь ударил ее по лицу.

Голова Моники откинулась назад, у нее вырвался непроизвольный стон. Но она тотчас же плотно сжала губы, помня о том, как много удовольствия получит этот человек, если услышит ее плач.

Она устояла на ногах и, прежде чем он успел ее остановить, рванулась к телефону. Буква «Н»! Достаточно нажать эту кнопку, чтобы объявить тревогу.

Однако Синклер догнал ее, схватил за волосы и оттащил от телефона.

— Где ребенок? — прорычал он.

— Так я тебе и сказала! — злобно бросила Моника и, изловчившись, ударила его коленом в пах.

Сложившись пополам, он не выпустил ее, и они с грохотом упали на пол. Из глаз Моники посыпались искры, она почувствовала вкус крови во рту.

Ричард снова схватил ее за волосы. Что-то липкое и горячее застилало ей глаза.

— Где ребенок?! — проревел Синклер, поднялся и поволок ее за собой — по-прежнему за волосы. Моника впилась в его руку ногтями со всей силой, на какую была способна, и, выругавшись, он отпустил ее.

Тут открылась дверь, и кто-то вошел.

— Мамочка!.. Папа!.. Не-ет!

— Ники! Ники, беги! — завопила она, чуть не теряя сознание от страха.

Раздалось злобное рычание, лай, послышались ругательства и крики боли. Плач Ники и звонкий, испуганный щенячий лай…

Собаки! Благодарение Богу.

Моника вытерла кровь, залившую ей глаза, и увидела Николь под столом Зака — бледную, как привидение, с огромными от ужаса глазами, прижимающую оба кулачка ко рту. Перед ней, то лая, то свирепо рыча, стоял на страже Чарли.

— Ники… — Моника подползла к своей малышке и заключила ее в объятия. — Доченька!

Тут в помещение ворвался Митч, а вслед за ним и Дик. Убедившись, что Моника и Ники уже в безопасности, они подошли к Ричарду Синклеру, которого, грозно рыча, удерживал на полу огромный пес.

— Зевс! — приказал Митч. — Отпусти!

Пес повиновался, но медленно и явно неохотно, не сводя с мужчины плотоядного взгляда.

Без всяких церемоний Митч и Дик рывком подняли Ричарда Синклера на ноги. Отец Николь шатался, как пьяный, колени его подгибались. Модная кожаная куртка демонстрировала несколько огромных дыр, один рукав был разорван, выставляя напоказ зияющую рану, которая, вне всякого сомнения, была заслугой Зевса.

— Я вызвала полицию и доктора. — Это подоспела Ада. Пройдя мимо Синклера, она плюнула на пол и тотчас же направилась к Монике и Николь. — Вылезайте! — приказала она. — Давайте, давайте. — Она наклонилась, словно собиралась вытащить их из-под стола, но прикосновение ее рук было на удивление нежным.

Еще до прибытия доктора Кунца Ада уложила мать и дочь в постель. Не обошлось и без обычного брюзжания.

— Твой нос-то, красавица, сломан, — сказала она Монике таким тоном, словно та сделала это нарочно, чтобы насолить Аде. — И доктор Кунц подтвердит.

Что тот и сделал, радостно добавив:

— Как жаль, что Хэллоуин уже прошел! Вы сошли бы за енота.

Если бы Моника не была такой вялой от снотворного, она, уж конечно же, отплатила бы ему за его необычный юмор!

Но ей оставалось лишь утешиться заверениями, что Николь отделалась лишь испугом.

Последнее, что она увидела, прежде чем погрузиться в сон, было лицо ее матери, встревоженное и бледное.

Когда Моника проснулась, у ее кровати сидел Зак. Она не знала, что он здесь уже более двенадцати часов — с тех самых пор, как вернулся домой прошлой ночью.

Глядя на месиво, в которое превратилось лицо Моники, Зак остро сознавал, что именно он виновен в этих ранах, и физических, и душевных. Он обещал ей безопасность, уверял, что сумеет ее защитить…

И потерпел поражение. Второй раз в своей жизни он не уберег тех, кого любил.

— Зак…

Его имя, произнесенное шепотом, оторвало его от тяжелых раздумий. Он склонился над Моникой, стараясь улыбнуться.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как я выгляжу? — слабым голосом спросила Моника, игнорируя его вопрос. Несмотря на радость видеть его, у нее сильно кружилась голова.

— Прекрасно, — хрипло ответил Зак и с нежностью провел пальцем по ее щеке.

— Лжец.

— Ну хорошо — ужасно. Главное — что все позади.

Моника хотела что-то ответить, но сон уже одолел ее.

Когда Моника проснулась в следующий раз, Зак привел в комнату Николь, крепко держа ее за маленькую ручонку.

— Привет, моя сладкая, — прошептала Моника. — Я так рада, что ты и Зевс пришли мне на помощь, — сказала она с улыбкой, которая еще более исказила ее изувеченное лицо и едва не разорвала Заку сердце.

— И Чарли тоже! — напомнила Николь.

— Ах да, — кивнула Моника и постаралась не сморщиться от резкой боли, причиненной этим движением. — Конечно, и Чарли тоже. Вы все были такими смелыми! Скажи ему за меня спасибо, хорошо?