Донна Стерлинг - Опасности вопреки

Он недоуменно нахмурился. Лгала? Ему никогда не было дела до того, откуда она, где жила и росла. Правда, когда он пытался разыскать ее, то по этой причине детективы не смогли отыскать следов ее прежней жизни.

— Я сказала тебе, что мой отец был страховым агентом, — продолжала она, — и, когда он умер, должна была работать, чтобы закончить школу. Но это тоже неправда — я росла в богатстве — в особняке, со слугами, шофером, лимузинами, частными самолетами и кучей денег. — Мой отец не был страховым агентом, Трев, — говорила она, не замечая ничего. — Он был букмекером. Принимал ставки от очень богатых людей со всего мира. И он жив до сих пор.

Он непонимающе заморгал.

— Бизнес твоего отца не имеет к нам никакого отношения, Диана.

— «Диана Келли» никогда не было моим настоящим именем. Это фальшивое имя на фальшивом свидетельстве о рождении. Я вышла за тебя под вымышленным именем. Я убежала из дома, чтобы начать новую жизнь и порвать все связи. — Ее голос прервался. Она закусила губу, борясь с эмоциями. Справившись с подступившими слезами, пробормотала: — Пришло время рассказать тебе правду. Я дала обещание маме на ее смертном одре, что не расскажу никому и никогда, но чувствую, что ты должен знать, насколько серьезна ситуация. — Она тяжело сглотнула и прерывистым шепотом спросила: — Ты когда-нибудь слышал о… Большом Вике Палмьери?

Трев нахмурился.

— Преступник? Он давал показания против других главарей?

Она кивнула, и глаза внезапно стали слишком огромными и круглыми для ее лица.

— Это мой отец.

— Твой… отец?

— Ты ведь понимаешь, что это означает, правда, Трев? Ты видел документальные истории об организованной преступности и знаешь, что случается с тем, кто свидетельствует против главаря преступников.

— Преследование, — пробормотал он. — Расплата со свидетелем, а иногда и его семьей.

Дженифер не сказала ни слова, давая ему время до конца все понять.

— Ты хочешь сказать, что кто-то угрожал тебе? — возмутился он.

— Зачем кому-то нужно было мне угрожать? Я прекрасно знала, что случается с «крысами». Когда я увидела отца в «Новостях» и осознала, что он собирается дать показания, я поняла, что должна делать.

— О господи! — выдохнул он, выглядя потрясенным. — Ты должна была сказать мне, мы бы вместе справлялись с этим, нашли бы какую-нибудь форму защиты.

— Единственно возможная форма защиты — это та, которая действует в течение длительного времени, — попыталась втолковать ему она, расстроенная, но не удивленная тем, что он считает, будто мог справиться с проблемой в одиночку. — Я не говорю, что это панацея, потому что не верю, что любая организация, управляемая людьми, может быть неуязвимой. Но мой лучший шанс остаться в живых — это Федеральная программа по защите свидетелей.

Она наблюдала, как до него полностью и окончательно доходит весь смысл.

— И все это время ты скрывалась? — изумился он. — Изменила лицо, взяла новое имя, нашла новую работу? — Он резко выдохнул и покачал головой. — Бог мой, Диана, почему ты мне не рассказала?

Эта мысль напугала ее до потери сознания. Как бы ни хотела она его прощения, понимания… его любви… она должна сохранить барьер между ними. Для его же блага. Она знала, что случается с близкими людей, попавших под прицел мафии. Убивают даже невинных. Трев, Бэбз, Вероника, Сэмми, Кристофер — все они окажутся в смертельной опасности, и всех их могут убить, как убили ее пятилетнего кузена.

— Я была еще почти ребенком, когда встретила тебя, — прошептала она. — Одинокая, в бегах. Я знала, что в доме отца назревает беда. Когда появился ты, казалось, я… я нашла с тобой безопасную гавань и людей, которые помогли мне пережить трудное время. За это я всегда буду благодарна. Мы оба знаем, что наши отношения не были основаны на любви. Мы же не знали друг друга. У нас был только секс. Хороший, но всего лишь секс. Я знала с самого начала, что наш брак обречен. — Как она ненавидела себя за то, что приходилось говорить ему такую обидную, ранящую ложь!

Он молчал и не мигая смотрел на нее. Дженифер-Диана продолжала:

— Инспекторы ОЗС могли бы все уладить с процедурой развода, но у меня было и без того достаточно забот — внезапный переезд, смена личности, пластическая операция. Я полагала, что ты в конце концов сам разведешься со мной, на основании того, что я тебя бросила.

— И ты ушла, не сказав ни слова?

— Вообще-то, я послала тебе письмо, — пробормотала она, понимая, что должна сказать ему хотя бы это, — но, вероятно, ты его не получил.

Его рот сжался в тонкую линию.

— Я получил письмо.

Пришла ее очередь уставиться на него.

— Я подумал, что это обман. Оно было таким расплывчатым и безличным, что я и мысли не допускал, что оно может быть от моей… любящей жены. — Несомненная горечь подчеркивала каждое тихое слово. — Письмо было напечатано и подписано одной буквой Д. Я показал его детективу, которого нанял, но он тоже счел его за какую-то мистификацию.

Боже мой, значит, Трев так верил в ее любовь, что отвергал даже возможность того, что она его бросила. О, Трев!

Стараясь выглядеть равнодушной, она пожала плечами.

— Я не входила в детали и не стала писать от руки, боялась, что письмо может попасть не в те руки.

Судя по его виду, эта информация не принесла ему никакого облегчения.

Она вдруг забеспокоилась, понимает ли он всю важность сделанного. Она полагала, что секретность жизненно важна для того, чтобы ни он, ни его семья не подверглись опасности.

— Ты ведь понимаешь, Трев, насколько важно держать все это в строжайшей тайне? Ни единая живая душа не должна знать, что мы с тобой связаны… Понимаешь? Скажи, Трев. Ты подвергнешь опасности нас обоих. Безжалостные преступники могут использовать тебя и твою семью, чтобы добраться до меня.

Он по-прежнему молчал. Ее охватило отчаяние.

— В действительности, Трев, между нами нет никакой связи, — подчеркнула она, борясь с новым наплывом слез. — Диана мертва. Она никогда не вернется. Фактически она никогда и не существовала.

— Ты права. — Его голос был низким, скрипучим и холодным. — Диана никогда не существовала, а тебя я совсем не знал.

У нее сдавило горло, защипало глаза. Она резко отвернулась от него и уставилась в темное окно. Она должна взять себя в руки. И думать о судьбе Трева и его семьи.

— Иди в постель… Джен, если ты предпочитаешь, чтобы тебя так называли. — Его тон был сухим, голос отчужденным. — Я даже не знаю твоего настоящего имени. Впрочем, полагаю, оно мне и не нужно.

Она закусила губу и промолчала. Лучше, чтобы он не знал.