Джулия Тиммон - Волшебный рассвет

О чувствах Эвелин он не думал и, когда вдруг предположил, что и она сейчас страдает, страшно разволновался.

Кретин! Идиот! — мысленно обзывал себя он. Разве я не видел, что эта ночь стала для нее чем-то особенным: по выражению глаз, по безоглядности, с которой она мне отдалась? Получил ценный совет, насладился прогулкой и сексом — и в кусты!..

В редакции в день приезда Ричард решил не появляться — над статьей еще следовало поработать. Ему страстно хотелось на что-то отвлечься, но мысли никак не желали переключаться на «Диснейленд», а сердце разрывалось от жуткой боли.

Промучившись до самого вечера, он надумал позвонить сестре и, не откладывая в долгий ящик, тут же уселся на диван, снял с телефона на столике трубку и набрал давно заученный наизусть номер. Пока в трубке раздавались длинные гудки, перед его глазами промелькнула вся прошедшая жизнь, начиная с детства.

Совсем еще детьми они с Сильвией страшно дрались, потом научились терпеть и понимать друг друга, а повзрослев, превратились в близких друзей. Ричард вспомнил, как, решая, выходить ли ей замуж за Даррелла, Сильвия часами напролет беседовала с ним в кухне. Они вместе взвешивали все «за» и «против», спорили, смеялись. Сильвия, тогда еще тоненькая, с длинными волосами, заплетенными в косы, поглядывала на брата с мольбой, будто считала, что от его мнения зависит вся ее судьба…

Из трубки донесся приглушенный щелчок, и на сердце у Ричарда похолодело.

— Алло!

Это была Сильвия. Ее голос прозвучал тише и спокойнее обычного, но не узнать его Ричард не смог бы даже по прошествии полувека.

— Сильвия? — все же спросил он, больше потому, что не знал, как начать этот безумно сложный разговор.

Последовала продолжительная пауза. За это время в голове Ричарда пронеслась дюжина мыслей. Может, она не желает со мной разговаривать? Или не узнала? Или считает, что я отказался тогда от этого чертового наследства, просто чтобы повыпендриваться, вот и молчит, демонстрируя свое презрение?..

— Ричард… — робко произнесла Сильвия, по-видимому и не думавшая его презирать.

— Как дела? — спросил он весьма сдержанно, не в состоянии в одночасье коренным образом изменить отношение к жадной до денег сестре.

— Гм… А мама не рассказывала тебе? — спросила Сильвия таким жалобным тоном, что сердце Ричарда мгновенно смягчилось.

— С мамой я не общался вот уже два месяца, — ответил он, впервые за полтора года задумываясь о том, что мать, возможно, нуждается в его помощи.

Сильвия тяжело вздохнула.

— У меня серьезные неприятности, — призналась она.

Заболела? — подумал Ричард с тревогой. Или что-нибудь с работой?

По-видимому, Сильвии тоже непросто было с ним разговаривать. Прежде чем продолжить, она еще несколько раз вздохнула и безрадостно усмехнулась.

Ричард молча ждал.

— Даррелл полюбил другую женщину, — произнесла наконец Сильвия надтреснутым голосом. — Тоже художницу.

Ричарду захотелось услышать подробности, понять, виновата ли в охлаждении к ней мужа сама Сильвия. И, как ни удивительно, ощутил острую потребность поддержать ее, успокоить. Оказалось, он никогда не переставал любить свою странную непредсказуемую сестру, просто запрещал себе об этой любви думать.

— Вы развелись? — спросил он, больше не в силах томиться неизвестностью.

— Да, совсем недавно, — ответила Сильвия убито. Ричарду показалось, она рада слышать его и чувствует облегчение, делясь с ним. — Если честно, Стефани во сто раз лучше меня. По большому счету, я рада за Даррелла. Он достоин быть счастливым… — Ее голос задрожал, и она замолчала.

Ричард настолько растерялся, услышав ее признание, что в первый момент не смог подобрать подходящих слов для ответа. Его охватило желание сегодня же отправиться в Окленд, встретиться с сестрой, посидеть с ней в кухне родительского дома, как тогда, много лет назад, выслушать все-все, что бы она ни пожелала рассказать. Собственная обида вдруг показалась ему настолько ничтожной, что стало стыдно. Он вспомнил Эвелин и зажмурил глаза от приступа благодарности, смешанной с желанием и отчаянием. В его сознании мелькнула спасительная мысль: может, еще не поздно все исправить? По крайней мере, попытаться…

— Ты знакома с этой Стефани? — услышал он собственный голос.

— Да… — Сильвия всхлипнула, но, по-видимому, тут же взяла себя в руки, так как незамедлительно продолжила: — Они поступили благородно. Не стали обманывать меня, взяли и во всем признались. Сначала мы поговорили один на один с Дарреллом, потом все вместе…

— Только не впадай в уныние, — произнес Ричард, напрочь забывая о том, что еще несколько дней назад даже имени сестры не желал слышать. — Если все так вышло, значит, иначе нельзя. Надо перетерпеть, найти в себе мужество.

Сильвия горько усмехнулась.

— Я стараюсь. Только не понимаю, к чему все это…

— Что? — спросил. Ричард озадаченно.

— Терпеть, находить в себе мужество, — произнесла Сильвия устало.

— То есть как не понимаешь?

— Я сама во всем виновата, Ричард, — сказала Сильвия с каким-то пугающим отчаянием. — И знаю, что не буду счастлива. Я не имею на счастье права. — Она сделала паузу, сглотнула и заговорила более пылко и взволнованно: — Даррелл просил родить ему ребенка, а я все отказывалась, говорила, что, мол, еще не насытилась вольной жизнью. В трудные моменты я не поддерживала его, думала только о себе.

Даже вспоминать стыдно… Причем мне казалось, что я во всем права, веришь? — Последнее слово она произнесла молящим тоном, и Ричарду ясно представился ее взгляд — такой же, как в те вечера перед замужеством.

— Верю, — ответил он, как мог мягко.

Сильвия вздохнула с облегчением.

— Только сейчас я вдруг осознала, что жила совсем не так, как следовало, что стремилась неизвестно к чему. Что не ценила прекраснейших людей, находившихся со мной рядом. Потому-то судьба и отобрала их у меня — папу, Даррелла, тебя…

Ричарду показалось, что он ослышался. Выходило, сестра страшно мучилась из-за своих проступков, чувствовала себя прескверно и жаждала прощения. Если бы не Эвелин, он еще долго не узнал бы об этом, возможно даже никогда. Эта девочка сотворила настоящее чудо. Перевернула всю его жизнь. Он был обязан встретиться с ней хотя бы еще раз…

— Мне очень стыдно за мое поведение, Ричард, — произнесла Сильвия дрожащим голосом. — С удовольствием оправдала бы себя, но не могу, не знаю как…

Ричарду хотелось утешить сестру, но он не представлял, каким образом. Поэтому молчал, вслушиваясь в каждый ее вздох, каждое всхлипывание.