Энн Чарлтон - Звезды любви

Кейт начала гадать, что еще могла рассказать ему Луиза во время этих их бесконечных посиделок за чашкой кофе. И она стала сердиться на нее за то, что та вообще упоминает о ней в разговорах с Робертом.

— Нет, это почти одно и то же. Он такой же упрямый и самоуверенный сноб.

— Но я не… — начал было Роберт, затем повернулся к столу и стал откупоривать бутылку. Пока вино лилось в бокалы, он внимательно смотрел на Кейт.

— Почему же ваша мать вышла замуж за самодовольного сноба, Кейт?

— Потому что они два сапога — пара. Это удивляет вас, мистер Бомон? То, что я вынуждена критиковать собственную мать?

Он, почти смеясь, глубоко вздохнул.

— Что бы вы теперь ни сказали, Кейт, меня уже ничто не удивит. Расскажите мне, чем занимается тот, другой сноб?

Она взяла бокал с вином и пожалела о том, что коснулась этой темы.

— Полагаю, что вы, мистер Бомон, даже можете знать его. Он занимается адвокатской практикой в Мельбурне — его зовут Монт Малверн.

Его брови удивленно поднялись.

— Я слышал о нем. Он довольно известен в своих кругах. И как ваша мать уживается с ним?

— Еще как! Это совершенно бессмысленная жизнь нисколько не тяготит ее. Она встает в десять утра, потом одевается два часа, чтобы отправиться куда-нибудь на ленч в компании местных знаменитостей, потом коктейль с судьями и адвокатами, потом распределение мест, кто и с кем будет сидеть во время обеда — вот чем заполнен весь день моей матери.

Она вдруг внезапно замолчала, явно испугавшись горечи и враждебности, звучавших в ее голосе. Какая вдруг муха ее укусила: уже много лет прошло, и она смирилась с этой жизнью своей матери. Иногда от нее приходили редкие письма, полные восхвалений в адрес детей ее нового мужа, и именно эти письма вызывали в Кейт чувство внутреннего сопротивления и неприятия этой новой жизни матери. Когда они еще жили вместе, Кейт не могла вспомнить случая, когда бы она заслужила от матери какую-нибудь похвалу или одобрение, и это до сих пор вызывало у нее обиду и боль. Но почему, черт возьми, она дала возможность Роберту Бомону вовлечь себя в разговор на эту тему, причем, разговор именно с ним! А он с таким вниманием ее слушал и смотрел на нее.

— По-моему, вы к ней немного суровы, Кейт?

Конечно, она к ней сурова, Кейт понимала. Ведь ничто не могло заставить Фиону Малверн измениться, как ничто не могло бы помешать солнцу каждое утро появляться на небосклоне. Она с очаровательной непосредственностью порхала по жизни, стараясь играть роль матери и хозяйки дома до тех пор, пока ей не представилась возможность сыграть роль светской дамы при мистере Монте.

— Возможно. Хотя меня никогда не заботило то, как она проводит время. Но именно ее безудержное стремление именно к подобному образу жизни и сделало моего отца таким несчастным в семейной жизни. А когда она оставила его и вышла замуж за Монта — это добило его окончательно: он страшно переживал, что кто-то другой способен дать ей то, чего не смог дать он.

Роберт смотрел, как ее пальцы нервно крутили бокал сначала в одну сторону, потом в другую.

— Но почему это его добило?

— Потому что он очень любил ее, мой несчастный отец. Их брак был ошибкой с самого начала, но он так безумно любил ее, что она, в итоге, использовала эту любовь против него самого. — Кейт сосредоточенно смотрела в свой бокал и вдруг неожиданно для себя увидела ответ на вопрос, который он ей только что задал. Нет: уж она никогда не позволит своим чувствам возобладать над разумом. Она никогда не допустит такой ошибки и не свяжет свою судьбу с человеком, который является ее полной противоположностью. Никакого неравного партнерства, которое бы сделало ее зависимой и страдающей, как это было с ее отцом.

— И вы, разумеется, не собираетесь повторять ошибок своего отца, — мягко произнес Роберт.

Она взглянула на него, пытаясь скрыть свое новое открытие о самой себе.

— Нет, никогда.

— Но вы, Кейт, я уверен, из числа тех женщин, кто будет предан любимому человеку уже навсегда.

Протянув руку за бутербродом, она испытала радость и даже гордость за то, что к ней вернулось самообладание.

— Да, наверное. Эндрю недавно говорил мне то же самое.

— Молодой Баррет — это не то, что вам надо, — сделал вывод Роберт.

— Хочу надеяться, что вы ошибаетесь. Мы собираемся провести с ним ближайший уик-энд.

Она почувствовала, как в воздухе сразу же повисла напряженность.

— И вы поедете?..

Кейт поднесла бокал к губам, слегка улыбнулась и промолчала. Они молча закончили трапезу, и Роберт поднялся из-за стола.

— Теперь позвольте показать вам галерею. Она тоже встала, он взял ее под локоть, но она, пытаясь избежать его прикосновений, вырвалась вперед.

Он усмехнулся, а она заставила себя не смотреть на него.

— Взгляните сюда, Кейт! Вы не считаете, что я выгляжу на этом портрете несколько старомодно?

Он, конечно, выглядел старомодно, но она не хотела бы видеть его другим!

— Совсем нет! Однако в вас иногда проглядывает мальчишество, — постаралась произнести Кейт самым безобидным тоном. — Хотя даже это выражение не может скрыть истинного Роберта Бомона!

На этот раз ей не удалось увернуться от прикосновения Роберта. Его пальцы буквально впились ей в локоть, и он повел ее в галерею.

— Вы еще не видели истинного Роберта Бомона, Кейт.

Он что-то пролепетал себе под нос, но Кейт не расслышала, и они начали осматривать галерею. Здесь была собрана богатая коллекция произведений самых разных жанров, подобранных и расставленных в такой гармонии, что они могли удовлетворять вкусам самых разборчивых покупателей. Абстрактная живопись и традиционные пейзажи, портреты и рисунки органично дополняли друг друга, располагаясь на тщательно продуманном для каждой картины месте. Рядом с современными работами соседствовали исторические полотна и даже старинные гравюры. Некоторые из них относились к далеким временам раннего колониального периода, когда художники запечатлевали на своих полотнах новые и дикие земли Австралии, вспоминая при этом еще совсем недавно покинутую милую их сердцу зеленую и добрую Англию. Здесь же висело несколько ценных акварелей, рядом с которыми висел великолепный рисунок Линдсея.

— Боюсь только, что мы не найдем здесь ни одной работы, которые покупают исключительно ради подписи под ней. Помните?

— Я упомянула о них в той передаче лишь в качестве примера, мистер Бомон. Ведь попадаются же иногда ужасные картины, которые продаются только из-за поставленных на них подписей. Эван Гейл говорил мне, что художественная элита не всегда жалует вас за ваши иногда критические замечания в ее адрес.