Элис Маккинли - Обещание счастья

— Благослови вас Бог, Лиз, — сказал отец Эрик, когда они уже ехали в машине.

— Эрик, мне нужен друг. Если…

— Дитя мое, я стал вашим другом, как только вы здесь появились. Мы всегда готовы вас принять, и вовсе не из-за того, что вы сделали для прихода. Вы сейчас счастливы, не так ли?

— Да, очень. И сама не понимаю почему.

— Потому, что вы отдали часть себя другим людям.

— Если я позвоню среди ночи, чтобы поговорить или выплакаться, вы не бросите трубку? — спросила Лиз, нажав на педаль газа и обогнав такси.

— Конечно нет.

— А если я вам скажу, что влюблена в человека, который любит другую… Нет, я не должна об этом говорить. Забудьте.

— Мы как-нибудь поговорим об этом в более спокойной обстановке.

— Эрик, а почему я не видела у вас рождественской елки?

— Никто не пожертвовал. Сегодня после обеда дети собирались склеить небольшую елочку из бумаги.

— Что?! — воскликнула Лиз, так резко затормозив, что продукты в фургоне отбросило назад. — Знаете, нам нужно купить ее прямо сейчас, — заявила она, сворачивая по направлению к елочному базару. — Эрик, вы должны выбрать самую большую и самую лучшую елку из всех, что нам предложат.

— Лиз, в фургоне больше нет места.

— Найдем или привяжем елку к ручке на дверце машины. Где ваша вера, Эрик?

— Должно быть, осталась на дороге в нескольких кварталах отсюда. Вы несетесь как демон.

— Возможно, — согласилась Лиз. — Посмотрите, здесь продаются украшения для елок. Неплохо бы купить несколько коробок. Тут есть и мишура, — добавила она, ощущая в душе неведомую ей раньше эйфорию.

— Нас ждет прекрасный праздник, — заметил отец Эрик.

Он выглядит так, словно с его плеч свалился непосильный груз, подумала Лиз, наблюдая за тем, как священник бродит среди елок, выбирая подходящую. Интересно, замечал ли кто-нибудь из прихожан, что у него слишком большой нос и оттопыренные уши? Люди наверняка видят только его глаза, всегда излучающие свет, и приветливую улыбку, которая может покорить любого. Священник был очень худощав. Он наверняка плохо питался.

— Как вы думаете, эта подойдет? — крикнул он ей.

Лиз засмеялась и вышла из фургона.

— Без всякого сомнения.

Она заплатила за елку, за три коробки игрушек и за мишуру. Сдачу ей дали мелочью, но тем лучше — она пойдет на пожертвования.

Позже, когда елку и игрушки перенесли в церковь, а продукты на кухню, Лиз дали чашку чая. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой удовлетворенной и раскрепощенной. Лиз смотрела на детей, играющих у елки. У них были очень счастливые лица.

Она помыла чашку и вытерла ее полотенцем.

— Если вы без меня обойдетесь, я пойду паковать подарки, — сказала Лиз Марии, расторопной улыбчивой женщине лет пятидесяти.

Женщина уперлась руками в пышные бедра и спросила:

— Что вас сюда привело, мисс Тормен?

Интуиция подсказала Лиз, что она может рассказать ей все, как есть.

— Я приехала сюда потому, что не знала, с кем отметить Рождество. Мое сердце переполняли горечь и ревность. Как и многие люди, занятые только собой, я никогда не задумывалась о тех, кто живет в нищете. За последние несколько часов во мне многое изменилось. — Она опустилась на стул и рассказала Марии о Нике, о салоне, о новом доме. Неожиданно ей все это показалось неважным.

— Я могу вас называть просто Лиз?

— Конечно, а я вас буду называть Марией.

— Теперь у вас двое новых друзей: Эрик и я. Но, даже уехав отсюда, вы сможете найти людей вроде нас в любом приходе. Знаете, мне нужна помощница по выходным дням. Вы не согласитесь…

— Мария, по субботам я работаю, но по воскресеньям я смогу приезжать к вам.

— Хотя бы два раза в месяц. Нельзя постоянно работать без выходных.

— А вы?

— Здесь для меня родной дом. Давайте разбираться с подарками. Могу себе представить радость детишек. Бог отблагодарит вас, Лиз.

Часы показывали половину шестого, когда с подарками было покончено.

В душе Лиз царило умиротворение.

15

Ник свернул с автострады и поехал к озеру, на берегу которого стоял дом. Его дом, его гнездо, его крепость.

Ты болван, Гилмор! — сказал он себе. Это просто каменная коробка, набитая мебелью. Еще издалека Ник заметил, что над входной дверью горит фонарь, и от волнения задержал дыхание, вырвавшееся у него из груди восклицанием:

— Спасибо тебе, Господи! Лиз здесь.

Рождество могло оказаться неожиданно приятным. Лиз приготовит праздничный обед. Они поедят, немного выпьют, потом откроют подарки, усядутся около камина и будут вспоминать старые добрые времена. А потом он ей расскажет, чем занимался последнее время. Нику нравилось вспоминать прошлое, и Лиз тоже, хотя куда больше ее волновало настоящее или будущее.

Ник нажал на клаксон. Три коротких и один длинный. Это заставит Лиз выскочить на крыльцо. Над дверью висел венок с вплетенными в него широкими красными лентами. Он вытащил из багажника сумку с подарками для Лиз и два чемодана со своими вещами. Почему же она не выходит?

Ник толкнул дверь, но она оказалась запертой. Он поставил сумку и чемоданы на крыльцо и достал из-под коврика ключ. Может быть, Лиз спит? Он осмотрелся, но нигде не увидел ее машины. Наверное, она в гараже. Гаражи для этого и существуют. Ник открыл дверь и наступил на конверт, не заметив его.

— Я дома! — закричал он. — Где же вино и приветственные объятия?! Лиз!

Боже мой, тот ли это дом, который он оставил перед командировкой? Ник закрыл ногой дверь. Куртка упала на пол.

Он сразу увидел рождественскую елку и с удовольствием вдохнул аромат хвои. Под елкой лежало два свертка, перевязанных бархатными лентами. Он повернулся на пятках, чтобы все получше рассмотреть. Потрясающе!

На огромном диване, обитом темно-зеленой буклированной тканью в узкую бежевую полоску, могло уместиться не меньше десяти человек. Изящные стулья с мягкими бежевыми сиденьями стояли на великолепном толстом ковре, на два тона светлее мебели. Замечательные портьеры идеально подходили к цвету ковра.

Все его личные вещи заботливые руки расставили и разложили по местам, на которые он сам бы их определил. В камине лежали дрова, их оставалось только зажечь. Подняв глаза, Ник увидел над камином фотографию и едва не расплакался. Много лет назад фотограф запечатлел на снимке маму и его самого.

— Лиз! — снова крикнул он, с трудом оторвав от снимка взгляд. — Лиз! Ради бога, ответь мне!

Может, она принимает ванну?

Войдя в кухню, Ник на мгновение зажмурился. Он словно вернулся в детство, в уютную мамину кухню в их старом доме. Ник выскочил за дверь и бросился вверх по лестнице.