Морин Чайлд - Только ты и я

— Я не буду лишь гостем в жизни моего ребенка, и я не буду мужчиной, который просто разделяет с тобой постель.

Ее нижняя губа задрожала, и он почувствовал, как дрожит ее тело. Собрав все свои силы, Майк удержался от того, чтобы обнять и успокоить ее.

— Мне нужно все. Мне нужна и ты, и ребенок. И я хочу, чтобы мы жили в доме моих предков на побережье. — Он замолчал и, нежно улыбнувшись, продолжил: — Я хочу, чтобы мы жили так же, как они. Я хочу засыпать, держа тебя в объятиях, а просыпаясь утром, целовать тебя. — Он провел рукой по ее волосам. — Я люблю тебя, — снова произнес он, понимая, что с каждым разом ему все проще произносить эти слова. И ему даже нравилось произносить их. Он хотел провести всю свою жизнь, говоря ей эти слова. — Но тебе решать, что будет с нами дальше. Тебе придется решить, будешь ли ты жить, стараясь исправить ошибки, которые сделали другие люди.

Он склонился и нежно поцеловал ее все еще дрожащие губы.

— Мы заслуживаем того, чтобы жить вместе, Дениза, — продолжил он. — Ты, я и наш ребенок. И ты можешь сделать так, чтобы это произошло.

— Майк…

— Тсс… — Он приложил палец к ее губам, не давая ей говорить. — Главное — любовь и доверие. Я знаю, ты меня любишь. Но веришь ли?

— Я…

— Решать тебе, милая, — снова перебил он, поскольку был не готов выслушать ее ответ сейчас. До тех пор пока она все не обдумала. Майк скрепил последние слова поцелуем и, прежде чем мужество могло покинуть его, быстро вышел из комнаты.

Спокойствие и тишину улицы разорвал резкий и пронзительный рев заведенного мотоцикла. Майк бросил прощальный взгляд на дом, проклиная себя за собственную глупость. Если бы он не пытался произвести на нее впечатление, они бы никогда не пошли в театр и она никогда не увидела бы этой дурацкой пьесы.

Четыре дня спустя Дениза шла по коридору компании «Торранс», изо всех сил пытаясь не думать о Майке. Но это было очень трудно. Он не звонил. И не приезжал.

Как же она скучала! И как страдала.

— Звонил мистер Райан, — сообщила секретарша, когда она вошла в свой кабинет.

Дениза резко остановилась.

В ее сердце появилась надежда.

Все эти дни она старалась занять себя как можно больше. Во время приготовлений к предстоящей вечеринке ее голова была постоянно занята разными делами. Но в те редкие минуты, когда выдавалось свободное время, образ Майка занимал все ее мысли. То же самое происходило и ночью.

Дениза совершенно не знала, как жить дальше. Единственное, в чем она была уверена, — это в том, что ребенок родится на свет. И о нем нужно будет заботиться.

И скоро все об этом узнают.

Ее уже не мучили головокружения, теперь она начала познавать все «прелести» утренних недомоганий. А еще через несколько месяцев станет заметен живот.

Но до этого ей придется принять одно из самых трудных решений в своей жизни: либо остаться с Майком и быть готовой к тому, что он может причинить ей боль, либо жить с болью, но без него.

— Мисс Торранс? — озабоченно спросила секретарша. — С вами все в порядке?

— Да, Велма. — Дениза заставила себя улыбнуться. — Все хорошо. Вы говорите, звонил Майк Райан?

Велма понимающе улыбнулась, покачала головой и произнесла:

— Нет, звонил Патрик Райан.

— О, — возникшее было возбуждение сменилось разочарованием. Как она сразу не поняла? В последний раз Майк был предельно ясен: он не будет больше ей звонить. Он сделал свой ход. — И что он хотел? — спросила она, хотя в данный момент это ее совершенно не волновало.

— Все очень странно, — начала пожилая женщина. — Мистер Райан берет три недели за свой счет. Он попросил вас проинформировать об этом вашего отца.

— За свой счет?

— Да, он так сказал.

После четырехнедельного отпуска ему понадобилось брать три недели за свой счет?

— Он оставил контактный номер?

— Нет, — вновь покачала головой секретарша. — Просто сказал, что свяжется с вами.

Дениза была крайне раздражена: может быть, Патрик не так уж сильно отличается от своего брата.

— Хорошо, но в следующий раз, когда он позвонит, возьмите его номер.

— Хорошо, мадам.

Идя вдоль по коридору, Дениза извергала проклятья в адрес всех мужчин в целом и братьев Райан в частности.

Через несколько минут на столе у секретаря зазвонил телефон. Велма улыбнулась, когда узнала голос на другом конце провода.

— Привет, Велма, — поздоровался Майк. — Как она сегодня?

— В порядке. Но немного бледная и немного встревоженная.

Бледная. Майк нахмурился. Ему не нравилось находиться вдали от Денизы. Не видеть, как она себя чувствует. Но до тех пор, пока она сама не поймет, что потеряла, самое лучшее, что он мог придумать, — это ежедневные звонки ее секретарю.

Конечно, этого было недостаточно. Он-то надеялся, что Дениза сама позвонит ему. Но похоже, она так упряма, что готова дождаться того момента, когда родится ребенок, чтобы обрести здравый смысл. Возможно, ей необходим еще один толчок в нужном направлении.

— Велма, — задумчиво протянул он, — расскажи мне поподробнее об этой вечеринке.

Глава двенадцатая

— Не могу поверить, что Патрик Райан повел себя так непрофессионально, — раздраженно ворчал Ричард Торранс. — Взять отпуск за свой счет и не подумать, как это отразится на фирме!

Дениза сидела в огромном кожаном кресле напротив отца.

— Наверное, произошло что-то непредвиденное.

— Что-то такое, что важнее его ответственности перед фирмой? Перед нами? Перед клиентами?

Дениза выслушивала гневную речь отца уже более десяти минут. Голова трещала. Ощущалась легкая тошнота. И если бы сейчас перед ней оказался Патрик, она с удовольствием заехала бы ему между глаз. Тоже друг называется… попросил ее сообщить отцу о своем отсутствии.

Майк никогда бы так не поступил. Никогда, ухватилась она за эту мысль. И это правда. Он бы сам позвонил Ричарду Торрансу и прямо выложил, что ему необходимо уехать на время. И если бы отец осмелился читать ему нотации, Майк послал бы его к черту.

Он не из тех, кто наблюдает за жизнью со стороны. Он спешит действовать, и его не смущают опасности.

Было бы интересно посмотреть на Майка и отца вместе. Странно, но ей почему-то казалось, что после первоначального шока Майк понравится Ричарду Торрансу. По крайней мере отец будет уважать его.

Дениза улыбнулась своим мыслям. В одном она не могла упрекнуть Майка — в трусости. У него даже хватило мужества признать, что он любит ее, несмотря на все нелепые доводы, которые она приводила ему.