Никки Логан - За мгновение до счастья

— Потому что Лео всю свою жизнь посвятил «Таллоквэй». Он не мог просто так взять и отказаться от результатов своего многолетнего труда.

Грант тяжело сглотнул. Отец не испытывал к нему ненависти. Напротив, он восхищался его смелостью и гордился его достижениями.

— Если Лео был согласен на установление буферной зоны, почему он не упомянул об этом в своем завещании? Это избавило бы нас всех от лишней нервотрепки.

Алан поднял ладони:

— Я пытался его убедить, но он не хотел навязывать тебе свои решения. Оставь он тебе какие-либо указания, твоя свобода действий была бы ограничена.

Он не подвел своего отца. Тот переживал из-за своих собственных неудач.

Внезапно на Гранта накатила волна печали. Он сожалел о том, что не смог найти общий язык со своим отцом и они потеряли столько времени. Чувства, которых он не испытывал уже много лет, начали вырываться наружу, причиняя ему нестерпимую боль.

— Мне нужно…

Грант нахмурился. С чего ему следует начать? Ему столько всего нужно обдумать, во стольком разобраться. Найти зерна истины в мешанине из мыслей, чувств, сомнений и многолетних заблуждений, как Кейт находит рыбьи кости в лабораторных образцах.

Кейт…

— Думаю, мне нужно поговорить с Кейт.

— Куда-то собираешься?

Повернувшись, Кейт увидела Гранта, стоящего в дверях ее лаборатории. Точнее, бывшей лаборатории. Повсюду стояли коробки с разобранным оборудованием. Грант никогда не заходил внутрь. Это еще одно доказательство того, что он никогда не поддерживал ее проект.

— Мое нахождение здесь было ошибкой. — Кейт в очередной раз потянула за кабель, пытаясь выдернуть его из гнезда в задней стенке компьютера. — Я ее исправляю.

— Ты уезжаешь?

— Да.

— Не надо пороть горячку, Кейт.

— Думаешь, я принимаю все слишком близко к сердцу? — возмутилась она, дернула кабель, и он наконец поддался. — Я не люблю, когда меня водят за нос.

— Кто тебя водил за нос?

Она резко повернулась. Сердце ее бешено колотилось.

— Я поверила тебе, когда ты сказал, что устал быть плохим парнем. Я сочувствовала тебе. Я позволила тебе переложить ответственность на мои плечи, поскольку думала, что так тебе будет легче. — Она с трудом сдерживала слезы. — Ты с самого начала знал, что я не сделаю ничего такого, что навредило бы тебе. Ты знал, что я не стану защищать свои интересы в ущерб твоим. И ты был прав. — Она не глядя взяла со стола какой-то предмет и положила его в коробку. — Мне нечего стыдиться. Я не предала ценности, привитые мне моими родителями. Но это вовсе не значит, что я не вижу, когда мной манипулируют. Что мне нравится, когда меня прижимают к стене.

— Что ты собираешься делать?

Ей не следует ему говорить. Он враг. Ее разум это понимает, а сердце не хочет.

— Вернусь в город.

— Но ведь у тебя есть еще три недели.

— Нет. — Ее губы плотно сжались. — Я не собираюсь жить по твоему расписанию.

«Уподобляться голодной собаке, ждущей, когда ты ей бросишь объедки».

— Но как же твое исследование?

— Оно закончено, — произнесла она сдавленным голосом. — Это должно было однажды произойти.

Между его бровей залегла глубокая складка, и Кейт отвернулась. Ей было больно на него смотреть.

— Мой отец ненавидел ферму, — тихо произнес Грант.

Она похолодела:

— Что?

— По крайней мере, он ненавидел заниматься сельским хозяйством. Ты была права. Он любил океан и хотел стать рыбаком.

Кейт заставила себя на него посмотреть. Ее переполняла печаль. Он признал ее правоту, но ей это не принесло удовлетворения.

— Откуда ты узнал?

— Мне Алан Сефтон сказал. Они с моим отцом были друзьями.

Кейт кивнула. Ей очень хотелось к нему подойти, но она этого не сделала. Если бы Грант сейчас в ней нуждался, он бы не остался в дверях, как обычно. У нее сдавило грудь. Поступки говорят больше, чем слова. Между ними ничего не изменилось.

«Но он пришел к тебе, — шепнул внутренний голос. — Он сейчас здесь».

— Ты защищал мираж, — сказала Кейт.

— Да. Мираж, — повторил он, кивнув. — Ничто из того, что я хотел сохранить, не было настоящим.

Кейт сглотнула:

— Я настоящая.

Он вцепился в косяк с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Кейт еще сильнее захотелось к нему приблизиться, но она запретила себе. Он должен подойти к ней сам.

— А я нет, — горько произнес он. — Я всю свою жизнь посвятил профессии, которая мне не очень нравится, только потому, что сам ее выбрал. Потому что она была как нельзя более далека от профессии фермера. Если бы я ее бросил, моя жертва была бы напрасной.

— Не по этой ли причине твой отец продолжил разводить скот после того, как ты уехал?

«Яблочко от яблоньки недалеко падает».

Грант пожал плечами:

— Мы никогда уже этого не узнаем. Что-то держало его на этой земле.

Кейт пристально посмотрела на него:

— Что удержало бы здесь тебя?

Он покачал головой:

— Я приложил много усилий для того, чтобы стать юристом. Мое место в городе. Мне лучше ничего не менять в своей жизни.

— Почему? Потому что ты не веришь, что можно все начать сначала? В то, что твое будущее здесь?

Он огляделся по сторонам:

— Я ощущаю себя здесь привидением.

Внезапно Кейт охватил гнев. Неужели он не понимает, что родной дом — это место, с которым у каждого человека существует незримая связь.

— Ты действительно привидение, Грант. Ты стоишь в дверях, отстраняясь от всего, что происходит. Отказываясь стать осязаемым. Совершить один-единственный поступок, который сделает все это настоящим.

«Отказываясь даже подойти ко мне».

«Я здесь, Грант. Я настоящая».

Он снова обвел взглядом лабораторию, прежде чем переключить свое внимание на нее. Внезапно она заметила, что на его коже блестят капельки пота.

— Я не могу войти, — пробормотал он.

— Почему? — Ее разочарованию не было предела.

— Потому что здесь я нашел тело своего отца.

Его ужасное признание поставило все на свои места. Лео умер здесь. Именно поэтому Грант отказывается сюда заходить.

У Кейт сдавило грудь, словно его боль передалась ей. Перестав разбирать компьютер, она направилась к двери, нарушая собственный запрет. Она не могла поступить иначе.

Остановившись в шаге от Гранта, она протянула руку и взяла его холодную ладонь в свою. Он напрягся, когда она немного отступила назад и потянула его на себя. Тогда она провела большим пальцем по тыльной стороне его руки и ободряюще произнесла:

— Пойдем. Ты сможешь, вот увидишь.

Грант медленно выставил вперед одну ногу.