Кара Уилсон - Чудес не бывает!

— Если бы! — странным эхом отозвался Стивен. Затем, повернувшись к ней, бросил: — Выходим на берег. Не забывай, что мы не рыбы, а служащие. Лично мне надо продолжить работу над отчетом.

— И ты боишься оставить меня одну даже здесь, в море? Ты воображаешь, что из морских глубин вынырнет Рамон, и как водяное чудовище утащит меня в пучину?

Она снова почувствовала у себя на плече его руку, и через мгновение волны сомкнулись у нее над головой. Когда она вынырнула, глотая воздух, Стивен сказал:

— Это тебе за дерзость.

Но глаза у него смеялись, и она тоже рассмеялась. Смех как бы сгладил напряжение, которое все время ощущалось между ними, и с этой минуты все стало проще.

— Плывем к берегу! — с вызовом крикнула она. Конечно, он приплыл первым и торжествовал как мальчишка.

Подобные счастливые минуты ждали Мэнди во все последующие дни — завтрак на террасе вместе со Стивеном, обсуждение новостей из утренних газет. Конечно, он говорил, а она слушала. Традиционный заплыв перед ланчем, а после ланча — работа.

Джамиля, которая готовила для них и хлопотала по хозяйству, по-своему истолковала просьбу профессора пожить вместе с Мэнди. Она привела с собой кучу родственников: дочь, престарелую сестру и несколько малолетних внуков. Мэнди не знала, где они спят, но вся эта толпа постоянно толкалась на кухне, поглощая пищу и разговаривая гортанными голосами. Все были необычайно предупредительны, даже маленькие дети.

Стивен, воспринимающий это вторжение как само собой разумеющееся, пояснил Мэнди, что арабские женщины большое значение придают узам родства и поэтому прикладывают все усилия, чтобы как можно больше времени находиться вместе с родней.

— Вот увидишь, они оставят все после себя в идеальном порядке, — сказал он. — И я уверен, что они сами покупают себе еду, чтобы не обременять бюджет моего дядюшки.

Слушая Стивена, Мэнди еще раз с сожалением отметила, как она мало знает арабов, их образ мыслей и жизни.

Вечерами они со Стивеном ездили в Тунис, где ужинали в недорогом, но хорошем ресторане. Они долго засиживались за кофе, и Стивен погружался в чтение газет, купленных неподалеку. Он непременно покупал один-два журнала для Мэнди.

— Чтобы ты сидела тихо! — говорил он.

Большую часть времени находясь рядом с ним, слушая его, ощущая постоянную заботу, пусть и вынужденную, Мэнди чувствовала, как на нее снисходит умиротворение. Но иногда какое-либо слово или интонация, прикосновение его руки в ту минуту, когда они переходили дорогу, заставляли ее испытывать странное разочарование. Стивен был таким далеким от нее. Он никогда не говорил с ней о том, что действительно имело для него значение, поддерживая их отношения на общепринятом вежливом уровне. Помня свое обещание, он показал ей музей Бардо, который когда-то был дворцом. Его уникальные мозаики просто завораживали, особенно после того как Стивен поведал ей романтические истории, связанные с изображением.

У большинства этих легенд была трагическая развязка. Почему любви так часто сопутствуют слезы?

Как-то вечером они отправились в парк Бельведер, чтобы оттуда полюбоваться закатом. Взобравшись наверх по крутой тропинке, обсаженной различными тропическими растениями, они подошли к апельсиновой рощице. При вечернем освещении фрукты напоминали золотые шары, и, вспомнив популярную песенку, Мэнди стала напевать:

«Золотые яблоки солнца,Серебряные яблоки луны…»

Они достигли вершины холма и как зачарованные любовались красотой вокруг. Стивен положил руку ей на плечо и стал декламировать стихотворение, которое она только что напевала. Когда он замолчал, Мэнди почувствовала, как к горлу подступил комок. Зачем он прочел эти волнующие строки о любви? Думал ли он о Ренате, о своей безмятежной любви к ней?

Мэнди постаралась отбросить от себя эти мысли. Она не будет портить драгоценные часы, проведенные со Стивеном, позволяя увлечь себя глупой ревности. Ей нужно как можно больше взять от времени, проведенного вместе с ним, и постараться не думать о том, что эта их близость вынужденная. Одинокими вечерами, которые ждут ее впереди, она будет оглядываться на это счастливое время и вспоминать каждую его секунду.

Воспоминания о Рамоне все больше отходили на задний план. Как бы ни развивалась семейная ссора аль Хассанов, все выглядело так, что к Мэнди это не имело никакого отношения. Однако Стивен не терял бдительности.

На следующий вечер он предложил заглянуть к Ренате.

Та встретила их с восторгом.

— Какой чудесный сюрприз! Я думала, что ты в Тимгаде, Стивен! — воскликнула она, спускаясь по лестнице в элегантно обставленную гостиную и приветствуя их.

— Я все-таки решил не ездить, — сказал Стивен, целуя ее. — Было бы неразумно оставить крошку Мэнди одну на вилле в такое смутное время.

— Ты как всегда прав! — поддержала его Рената, глядя на Стивена с нежностью.

Мэнди не могла без сердечной боли смотреть на них, опьяненных радостью встречи. И ей показалось неприятным, что Стивен назвал ее «крошка Мэнди».

— Ты думаешь, мое решение верно?

Рената протянула руки Мэнди.

— Давайте сядем, выпьем чего-нибудь, и я все расскажу вам.

Они уселись на обитый золотистым шелком диван, перед которым стоял столик с напитками. Рената объявила им, что днем у нее состоялся телефонный разговор с шейхом аль Хассаном.

— Бедный старик был страшно взволнован. Он перехватил два письма, которые Рамон ухитрился передать через охрану.

— Охрану? — в ужасе повторила Мэнди. — Значит, с ним обращаются как с пленником?

Рената пожала плечами.

— Думаю, что он находится под тщательным наблюдением.

— А что с письмами? — напомнил Стивен.

— Первое, и к нему был приложен чек, адресовано туристическому агентству и содержало просьбу забронировать два места на самолет, вылетающий в Париж. Другое письмо было к вам, Мэнди. — Рената взяла девушку за руку. — Он просил вас в любую минуту быть готовой к отъезду. Он писал, что выберет удобный момент и, как стемнеет, придет на тропинку за виллой Ла Люсьоль. Он не назвал ни точной даты, ни точного времени, говоря, что будет подавать вам сигналы карманным фонариком. После этого вы должны, не говоря никому ни слова, вместе с ним улететь в Париж.

У Мэнди упало сердце.

— Вот видишь, — торжествующе сказал Стивен. — Так ли я был не прав, решив ни на минуту не оставлять тебя одну?

— Рамон не из тех, кто быстро сдается, — заметила Рената.

Мэнди сразу вспомнила Рамона — гордого, сильного, сурового, уверенно идущего к победе.