Арлин Джеймс - Сердца пятерых

— Ты не ожидал, что я буду так роскошно выглядеть, правда, милый?

Оррен усмехнулся.

— Силиконовая грудь, Грейс?

Она отвела кончиками пальцев волосы от глаз, но не осмелилась отрицать.

— Это единственное, что сделал мне хорошего Сонни Флатт.

Оррен, не сдержавшись, усмехнулся:

— А что хорошего сделала ему ты, Грейс?

Она вздернула подбородок и скрестила на груди руки. В вырезе блузы четко обозначилась ложбинка.

— Я оставила семью ради него. Я отказалась от всего, что любила…

Оррен открыто рассмеялся:

— Дорогая, по тебе плачет сцена.

В ее глазах вспыхнуло возмущение, но она подавила его, сказав:

— Забавно, что ты упомянул об этом. Не так давно я встретила одного голливудского продюсера, и он…

Оррен выставил вперед обе руки:

— Сейчас угадаю. Ты так скучала по своим малышам, что отказалась от возможного приза академии киноискусства, чтобы поспешить к ним.

Смущение, вина и настороженность появились на ее лице.

— Черт возьми! Так ты едешь туда. Я настиг тебя на пути! Грейс, неужели ты даже не собиралась заехать и поздороваться со своими детьми? Ты собиралась проехать мимо, в двух милях от дома, направляясь в Калифорнию вслед за своими несбыточными фантазиями! А как же Сонни? Что он думает об этом твоем последнем страстном увлечении?

Она с ненавистью прищурилась.

— Сонни Флатт оказался самой большой ошибкой, которую я допустила в своей жизни. По сравнению с ней мой последний ребенок — просто прогулка в парке.

— Замолчи! И никогда больше не говори при мне такой гадости.

— Они не слышали, — отмахнулась Грейс. — Кроме того, я сделала это ради тебя. Родила ее для тебя.

— Не сомневаюсь, что ты предпочла бы сделать аборт, а не изображать, что оставила ребенка, чтобы продемонстрировать свою любовь. Я сказал тебе, что бы я сделал в противном случае.

Она шагнула вперед и погладила крышу автомобиля, того автомобиля, который он купил ей, когда она согласилась родить Кэнди Сью.

— Орри, — елейным голосом произнесла Грейс, — давай не будем ссориться. Неужели нельзя просто порадоваться тому, что у нас было, и получить удовольствие от моего недолгого визита? Ничто не мешает нам в этом. Я давным-давно развелась с Сонни. И ты по-прежнему остаешься лучшим, что было в моей жизни.

Оррен скрестил руки на груди, широко расставил ноги и наклонил голову.

— Знаешь что, Грейс? — спокойно сказал он, — Я раньше думал, что, несмотря на все твои недостатки, в постели тебе не было равных, и никто не мог значить для меня больше, чем ты. И только одна необыкновенно чистая девчушка с золотым сердцем заставила меня думать иначе. — Он усмехнулся. — Так что нет, Грейс. Мы не получим «удовольствия» от твоего визита, каким бы недолгим он ни был. При одной мысли о нем мне становится плохо. Единственное, что тебе надо сделать, — это пойти к детям и сделать вид, что ты рада их видеть, что ты думала о них и скучала без них. А потом можешь отправляться в свою Калифорнию, а мы все вернемся к своей жизни.

Она отклонила это предложение с еще большим негодованием, чем он предполагал. Ее глаза сузились и превратились в черные щелочки.

— Значит, ты нашел себе рабочую лошадь, которая разделяет твою одержимость семьей.

— Нет, — ответил он. — На самом деле одна красивая молодая дама с таким любящим сердцем, о котором я и мечтать не мог, сама нашла меня. Нас.

— И ты собираешься жениться на ней?.. — процедила Грейс.

— При первой же возможности! Она с отвращением поджала губы.

— Господи, какой же ты скучно-предусмотрительный! Я пойду к детям!

— Помни, что они уже достаточно травмированы, — предупредил он. — Ты их бросила.

Его ничто не беспокоило, кроме Мэтти и ребятишек. Ради последних он вытерпит и Грейс.

Оррен вошел в дом. Грейс шла за ним по пятам. Рыжик сидела в гостиной на диване, напряженно стиснув руки на коленях. Она вскочила, увидев мать, с почти болезненным выражением готовности на лице. Конечно, сердце его дочки будет разбито, но что поделать? Он улыбнулся ей, пытаясь вложить в эту улыбку всю свою любовь, пока Грейс разглядывала девочку.

— Мамочка! — сказала Рыжик, сплетя пальцы. — Тут все не очень изменилось. Только у нас теперь есть комната для девочек — у нас у каждой своя собственная стена! — И… и папина комната. Мэт… ой… мы ее переделали, только это скоро будет комната Чэза, потому что папа скоро закончит еще одну. Мэт… ой… я думаю, что часть денег, которые мы недавно получили, пойдут на то, чтобы ее расширить. Может быть, мы даже поставим камин. — Она бросила тревожный взгляд на отца.

Он улыбнулся. Так, значит, Мэтти подумывала о том, чтобы расширить гостиную и сделать в ней камин! Она пока еще ничего не говорила ему об этом, но намекала. Очевидно, Джин Мэри не считала это такой уж плохой затеей, раз рассказывала о будущих планах, пытаясь произвести впечатление на свою мать.

Грейс отвернулась и надменно сказала:

— Милая, если бы ты видела отель, в котором я останавливалась в Лас-Вегасе! Внутри были обитые шелком стены и золотая сантехника. Мы жили там почти два месяца.

Рыжика словно ударили. Оррен подошел к ней и обнял. Потом пристально посмотрел на Грейс.

— И все-таки нет лучше места, чем дом.

Она фыркнула, но от дальнейших комментариев мудро воздержалась.

— Где твой брат и сестренки?

— Я приведу их, — сказал Оррен. — Садись.

Грейс продолжала стоять, когда он вернулся с удивленной Кэнди Сью на руках, держа за руку смущенную Янси. За ними нехотя плелся Чэз. Не обращая внимания на двух других детей, Грейс прямехонько направилась к Кэнди Сью.

— Какая куколка! — воскликнула она.

Кэнди Сью с готовностью пошла к ней на руки, глядя восхищенными глазами, но Грейс не слишком долго подержала ее. Девочка уже была не такой маленькой и легкой, хотя Мэтти с ней как-то справлялась. Грейс присела на подлокотник кресла. Джинсы глубоко врезались ей в бедра.

— Ты, должно быть, Янси, — сказала она, протягивая руку ко второй дочке. Янси кивнула, засунула пальчик в рот и уцепилась за отцовскую ногу.

— Ты что, застенчивая, Янси? — проворковала Грейс.

Девочка отвернулась, вцепившись в ногу Оррена. Рыжик подлетела и, присев на корточки рядом с сестренкой, что-то зашептала той на ушко. Янси вынула пальчик изо рта и оттолкнула Джин Мэри, закричав: «Нет!»

— Янси, это мама! — шипела Рыжик.

— Хватит, Рыжик, — произнес Оррен, поглаживая Янси по спинке. — Она не хочет.

— Она ее даже не знает, — вполголоса сказал Чэз. Джин Мэри размахнулась и ударила его кулаком в лоб, прямо над левой бровью. — Ой!