Ангел и Демон - Вета Маркова
29
Утром тётя Глаша уже хлопотала на кухне, когда из своей спальни спустилась Милана. Тётя внимательно посмотрела на крестницу:
— Когда он рядом, тебе спокойно?
— Да, крёстная. А почему ты спросила?
— У тебя взгляд становится другим. Умиротворенным, каким-то. А вот у Сашки, наоборот, в глазах бушует ураган, когда ты рядом, — улыбнулась тётя.
— Я безумно его люблю, тётя Глаша, — призналась Милана. — Всегда любила, даже когда не вместе были.
— Люби и будь счастлива девочка. Вместе вы всё преодолеете.
Спустился Сашка и, подойдя к Милане, тут же прижал её к себе:
— Доброе утро. Ты куда сбежала, Ангел? Я даже сон не досмотрел, — проворчал он, зарываясь нежно в её волосы на макушке.
— Демон, я же тихо встала, ты даже не проснулся, — возмутилась она.
— Как видишь, проснулся. Тётя Глаша, а на завтрак оладушки?
— Да, Сашка, твои любимые, — отозвалась тётя.
— А где все?
— С утра уехали куда-то, хотя разошлись только под утро. Саш, куда вы опять влезли?
— Тётя Глаша, всё будет хорошо, — серьёзно сказал Сашка и лишь крепче прижал к себе Миланку здоровой рукой, потом посмотрел на её босые ноги и заворчал. — Опять босая.
Оторвался от любимой и пошёл искать её тапочки.
— Всё, Миланка, теперь только в тапочках. С этими мужчинами по-другому не получится, — засмеялась тётя Глаша.
После завтрака Мишка, Милана и Сашка поехали домой. Всю обратную дорогу Милана сидела в объятиях Сашки.
При въезде в город, на светофоре Сашка попросил подбросить его домой и назвал адрес. Милана сжалась в комок.
На стоянке, когда Сашка вылез из машины и прощался с Мишкой, Милана затаила дыхание и не отрываясь смотрела на него, но он спокойно разговаривал с Михой, обсуждая свои планы и явно забыв о ней. Мужчины попрощались. Сашка, пообещав вечером позвонить, сделал два шага от машины, резко обернулся:
— Ангел, я не понял, что сидим? Или ты решила к Артёму переметнуться?
Милана пулей вылетела из машины. Мужчины засмеялись, Мишка уехал, махнув рукой. А Сашка приобнял Миланку и посмотрел на неё:
— Пойдём, Ангел, домой. Сейчас посмотрим, что у меня творится. Я здесь ещё не был после взлома.
К ним подошёл только что подъехавший Андрей, и они поднялись на седьмой этаж. Андрей снял пломбы, открыл квартиру и протянул ключи Сашке:
— Саш, я не разрешил ничего трогать. Вызови бригаду уборщиков, пусть уберут при тебе.
— Спасибо. Справимся. Сегодня здесь переночуем или к Миланке уедем. А завтра к себе, кровь с порога отмывать.
— Там твоя сестра хорошо всё отдраила. С помощницей. Даже перестаралась малость, — хихикнул Андрюха. — Да, обо всех передвижениях сначала сообщаешь мне. У них у всех подписка о невыезде, но ведёт себя нервно только старший. Артём поселился у барышни и выбираться оттуда явно не собирается. То ли затихарился, то ли действительно ни при делах и всё рассказал честно. Но, постарался неплохо, на многое пролил свет. Малый определённо не дурак!..
Андрюха уехал, а Сашка стоял на пороге своей некогда уютной квартиры и в задумчивости поглаживал скулы.
Миланка поднырнула ему под руку:
— Может нужно было ко мне?
— Нет, Ангел. Сюда они не сунутся… Сейчас немного разгребём. Что нам нужно для счастья на ночь?
— Кухня, ванная и … кровать, — бойко отчеканила Милана.
— Правильно, Ангел. Пошли на поиски…
И Сашка повёл своего Ангела знакомить с квартирой. Кухня оказалась практически нетронутой. Ребята только банки с полок аккуратно сняли, проверяя всё основательно. Ванна тоже была нетронута. Основной бардак был в прихожей и в гостиной.
Так что порядок навели быстро, приготовили незамысловатый ужин и расположились в спальне на кровати.
— Мил, во сколько мы должны быть у твоей мамочки?
— Не знаю. Мишка знает. Надо ему позвонить, сообщить, что у нас всё нормально.
Мишка не заставил себя долго ждать, заявился с тортиком:
— Что, Мишаня, Маруся дома торт есть не разрешает? — съязвила Миланка.
— Считай, что угадала. Приехал обсудить день завтрашний, — серьёзно ответил брат.
30
Сегодня их всех ждал очень тяжёлый день. Мама ждала всех в гости. Ей никто ничего ещё не рассказал. Она с утра оборвала телефон Миланы, требуя немедленного появления дочери во всей красе. Ядвига Павловна прикупила дочери какое-то суперское платье специально для этого дня и топала ножками, услышав Милкин твёрдый отказ появиться раньше времени.
— Мама, у меня сейчас педикюр, потом маникюр, потом макияж и стилист. Я же должна быть сногсшибательна, — отвечала маме Милка, валяясь в объятиях Сашки, который не собирался от неё отклеиваться ни на секунду.
Умаслив маму разговорами, Милка всё же умудрилась сбежать от Демона в ванную, но её ждало разочарование. У этого мужчины ни одна ванная не закрывалась изнутри. Пришлось принимать душ под всевидящим ласкающим оком Сашки.
Если стилист и визажист могут подождать, то вот маникюр был нужен. Маруся вызвала мастера маникюра на дом. Мишка отвёз сестру к себе, а с Сашкой было решено заняться делами.
Мама всех ждала к четырём часам. Милану привёз Андрей. За неё они боялись больше всего. Судя по машинам на стоянке, были все в сборе. В прихожей Милку встретил Мишка.
— Мама бесится, пошла к себе пить валерьянку. Алексей Михайлович ушёл с ней.
— Артём?
— Здесь. Но не один. Он с дамой.
У Милки бровки изогнулись домиком от удивления.
— Жених называется, — ехидно посмеялась она.
— Он уверен, что ты откажешь, — улыбнулся Мишка.
— Представляешь, соглашусь…
— Не дури, Мил. Ты убьёшь Сашку. Он и так нервничает без тебя, — уже серьёзно сказал Мишка.
Милка улыбнулась брату.
— Ну, как я выгляжу?
— Всё-таки Маруся взяла верх? — спросил Мишка, любуясь сестрой и придирчиво рассматривая её в новом платье, которое прикупила ей Маруся.
— Не умею я отказывать твоей жене. Она само очарование. Почему промолчал, что ждёте пополнение?
Мишка засмеялся, но ничего не ответил. У Миланы зазвонил телефон:
— Ты где, несносная девчонка? Тебя все ждут! Мне неудобно перед Артёмом, мальчик волнуется. Да здесь ещё Мишка с другом нарисовался, Артёмка вообще сник.
— Ему полезно немного поволноваться и подумать. А я уже дома. Сейчас предстану перед вашими очами, — и прервала соединение. — Пошли Мишка. С тобою мне не страшно.
И они зашли в гостиную.
Немного помедлив, роль главы семейства взял на себя Алексей Михайлович. Он сидел в кресле у камина, расположившись по-хозяйски, по-барски, и надменно смотрел на собравшихся. Он и здесь чувствовал себя хозяином жизни.
