Джоанна Рид - Сцена из нашей жизни

— Что ты навешиваешь на Джимми в этот раз? — спросила она ангельским голосом, совершая перед ним бег на месте.

Ее груди подрагивали в такт движениям ног, и Норман мучился сознанием того, что он покидает такую женщину. Он пытался зафиксировать взгляд на ее лице, а думать в первую очередь о спущенных шинах. Но все его мысли упорно возвращались к соблазнительно колеблющимся полушариям.

— Я ничего не навешиваю на него, я просто уверен, — ответил Норман. — Ты ведь здесь возглавляешь охрану общественного порядка?

— Ты прекрасно знаешь ответ.

Она теперь делала короткие выпады вперед, поочередно растягивая каждую ногу. Норман, следивший за движением ее бедер, недовольно проворчал:

— Ты обязательно должна делать это?

Сара перешла к резким движениям руками вверх, при этом ее груди выпячивались, еще больше нервируя Нормана.

— Что делать? — невинно спросила Сара, делая наклоны вперед и демонстрируя соблазнительную грудь в низком вырезе майки.

— Свои упражнения! Ты не можешь остановиться?

— Не могу. Нельзя. Может прекратиться циркуляция крови, она соберется в ногах, и — хлоп! — человек погиб.

— Возможно, но погибну, кажется, я.

Сара округлила глаза, изобразив удивление.

— Норман Бейкер, учитывая твое желание, я стараюсь забыть о том, что было между нами, а ты пристаешь ко мне.

— Я пристаю к тебе?! — возмутился Норман, красноречивым взглядом окинув ее с головы до ног. — Посмотри на себя, ты же открыта до неприличия!

— Вчера вечером ты так не думал, — ответила Сара со снисходительной ухмылкой.

— Пожалуй, нет. — Норман сдержанно улыбнулся.

Саре вдруг стало трудно притворяться, что ее не волнует его отъезд. Она остановилась и перевела дыхание.

— Чем ты так озабочен?

— По отношению ко мне был совершен хулиганский поступок.

Сара не удержалась от улыбки.

— Ты хочешь сказать, что был девственником? Тебе следовало предупредить меня перед тем, как мы занялись с тобой любовью, — я обращалась бы с тобой более осторожно, сдерживала бы свою чувственность.

— Я говорю серьезно, Сара.

— Что же все-таки случилось, Норман? Кто-то украл твой покой?

Вот, значит, как, подумал Норман. Сара ломает комедию, чтобы прикрыть свою злость или обиду на то, что я уезжаю.

Он был в растерянности, не зная, как угодить ей, стать таким, каким она хочет его видеть, — любящим и общительным. Черт знает что!

— Нет, — ответил Норман, — Джимми проколол все четыре колеса. Он украл у меня свободу.

— Да-а, — удрученно проговорила Сара, — для тебя это, наверное, хуже смерти. Я скажу ему, чтобы он не смел подходить к тебе.

Норман нахмурился. Он обратил внимание, что Сара даже не взглянула на спущенные колеса, и это почему-то обеспокоило его. У него в голове вертелась какая-то мысль, но он никак не мог ухватить ее.

— Я уверен, что это сделал Джимми.

— Откуда такая убежденность? Ты что, дежурил вчера ночью и поймал его на месте преступления? Ты хотя бы спросил у него, делал он это или нет?

— Нет, но…

— Тогда нечего огульно обвинять Джимми!

— Я видел, как он уносил гвозди с моей веранды несколько дней тому назад. — Увидев удивление в глазах Сары, Норман добавил: — Я говорил тебе об этом.

— Ну ладно, меня это не интересует, — бросила Сара, снова принимаясь делать упражнения.

— Да прекрати ты наконец мельтешить перед глазами! — не выдержал Норман, который злился, что не может оторвать глаз от ее полуобнаженного тела. — В любом случае, тебе не надо худеть.

— Приятно слышать такое от мужчины, даже если это всего лишь комплемент.

— Я всегда говорю то, что думаю.

— Ты, по-моему, предпочитаешь отмалчиваться, — возразила Сара.

— Зато избегаю многих неприятностей.

— Ты всего избегаешь.

Норман начал раздражаться не на шутку.

— Я вижу, тебя не волнует то, что случилось с твоим соседом.

— Почему? Могу подбросить тебя на заправку — там тебе починят колеса. А по пути обсудим, не съездить ли тебе к отцу еще раз. Вам обоим это нужно.

Норман почувствовал, что вот-вот ухватит ускользающую мысль, — уж очень все складно получалось. Он проницательно посмотрел на Сару. Она ответила ему таким же серьезным взглядом.

— Я не могу простить его, Сара. У меня нет уверенности, что, когда у нас с ним установятся близкие отношения, он снова не исчезнет из моей жизни.

— Ты не можешь знать этого заранее, — возразила она. — За два коротких визита он не мог раскрыться перед тобой полностью.

— На мой взгляд, двух коротких визитов было вполне достаточно.

Тут Сару прорвало.

— Послушай, Норман, было время, когда ты боролся за жизнь, пытаясь выжить, и это воспитало в тебе цинизм, который и разрушит тебя в конце концов. Пойми, ты привык видеть в каждом человеке врага, но это происходило, когда ты был одиноким, беззащитным ребенком. Однако теперь-то ты уже взрослый, пора научиться верить людям, видеть в них не только плохое, но и хорошее.

— Я стал взрослым в одиннадцать лет, — спокойно заметил Норман. — С тех пор я могу рассчитывать только на людей, которым тогда доверял или которых уважал. Мой отец к ним не относится.

— Боже мой, какой же ты упрямый! — раздраженно воскликнула Сара. — Какое счастье, что ты меня не подверг испытанию! А то бы все кончилось тем, что я, не желая того, подвела бы тебя и — бац! — Сара хлопнула в ладоши для убедительности. — Ты был бы и судьей, и судом присяжных и в результате расстался бы со мной.

Высказав ему все, что накипело на сердце, Сара повернулась и пошла прочь, но Норман поймал ее за руку.

— Я не знаю, Сара. Скажи, каким образом ты могла бы невольно сделать что-то не так в отношении меня?

— Например, заботясь о тебе.

— Я уезжаю, потому что не подхожу тебе. Тебе же будет лучше, если я уеду.

— Вздор. Ты бежишь, потому что считаешь, что тебе никто не нужен в жизни. — Сара покачала головой и посмотрела на его пальцы, вцепившиеся в ее руку, словно в спасительную соломинку. Она вопросительно взглянула на него, и Норман отпустил ее. — Я забыла, что изменить себя можешь только ты сам. Зря я пыталась заставить тебя задержаться в Сент-Эдменсе.

Норман в изумлении раскрыл глаза, и тут его наконец осенило.

— Это ты проколола шины. Ведь ты?

— Да, я, — призналась Сара. — У каждого свои недостатки. Я хотела помочь тебе восстановить отношения с отцом, но теперь понимаю, что тебе никто не нужен, ты счастлив сам по себе. Что ты собираешься делать, Норман? Отшлепать меня?

— А это мысль, — процедил он сквозь зубы и шумно выпустил из легких струю воздуха. — Но я, пожалуй, вместо этого займусь починкой шин. — Норман кивнул в подтверждение своих слов, видя недоверчивое выражение ее лица. — Да-да, именно этим я и собираюсь заняться.