Отдай мне дочь - Тата Златова
— Эх, мужчины, — глубокомысленно вздохнула Лилия Владимировна и покачала головой. — У Кирилла, конечно, голова забита работой. Такой деловой стал! Постоянно на телефоне.
— Так он же устроился в хорошую адвокатскую контору, плюс провернул несколько успешных громких дел, клиентов стало больше.
— Знаю-знаю. А ты провела свой первый успешный показ. Молодец.
Милана встала и, порывшись в ящике тумбочки, вынула увесистый каталог.
— Здесь есть наряды из новой коллекции. Мне кажется, вот этот костюм очень Вам подойдет, посмотрите.
Лилия Владимировна стала с интересом листать страницы. Найдя нужный наряд, одобрительно кивнула. Они принялись бодро обсуждать новинки и тренды — свекровь, несмотря на возраст, всегда интересовалась модой и следила за собой. В самый разгар разговора она внезапно поинтересовалась:
— Кстати, все хотела спросить… Вы продолжаете работать над зачатием собственного ребенка?
Милана, опешив, прервалась на полуслове. Наверное, она никогда не привыкнет к прямолинейности этой женщины. Несмотря на доброту и участливость, мать Кирилла всегда говорила прямо, без намеков и предварительных вступлений, даже если какая-то тема была кому-то неприятна. Когда был суд с Иркой, свекровь просто одолела ее расспросами, что да как, хотя знала, что Милане не нравилось все это обсуждать. И все же она понимала: та спрашивает не из праздного любопытства, а потому, что хочет быть в курсе всех событий и искренне переживает.
Вот и сейчас вопрос прямо в лоб. И Милана вновь не готова отвечать.
— Продолжаем, но без фанатизма, — пробурчала неохотно и отвернулась.
— Прости, — как всегда, Лилия Владимировна поняла свою ошибку слишком поздно. — Спросила, не подумав. Я, конечно, очень привязалась к Анечке, она сообразительный и добрый ребенок, но хотелось бы и родных внуков понянчить. Хотя и понимаю, что шансы небольшие. А так хочется надеяться!
Милане нечего было ответить. Хорошее настроение исчезло без следа, как и улыбка. Она почувствовала, что хмурится и нервно кусает губы.
— Аня и так ваша внучка…
— Я этого не отрицаю, потому что люблю ее как родную…
— Вы не поняли, — Милана повысила голос и посмотрела свекрови в глаза, — она — ваша внучка. Родная. Дочка Кирилла, только от другой женщины.
Нужно было видеть, как округлились ее глаза. Лилия Владимировна буквально вжалась в спинку стула. Может зря решила ей все рассказать? Но как же надоели все эти недомолвки! В конце концов, Кирилл не изменял, так сложились обстоятельства, так что его мать имеет право узнать правду.
— Ты так не шути… — наконец выдохнула женщина, схватившись за сердце.
— А я и не шучу.
Милана встала и подошла к кровати. Без колебаний открыла отсек для хранения вещей, зацепила взглядом одно из аккуратно сложенных комплектов постельного белья и вынула тонкую папку. Когда повернулась, свекровь размахивала руками перед лицом, будто веером. Дышала она тяжело, на лбу блестели капельки пота.
— Хочешь сказать, что у моего сына есть любовница?! — возмущенно уточнила она, раскрасневшись от волнения.
— Нет, конечно, — поспешила ее успокоить. — Аня родилась еще до нашего брака, до недавнего времени он и сам не знал о том, что у него есть дочь.
— Ничего не понимаю… Вы взяли Аню из детдома. Как так получилось, что девочка оказалась там, как вы вообще обо всем этом узнали?
— У Кирилла была связь с моей сестрой, — наконец прояснила Милана.
— Ирой?!
— Да. Тогда он не знал, что мы сестры. Было один раз, после чего разошлись и забыли. Она вышла замуж за другого, потом, когда он умер, с чего-то решила, что Аня ей мешает и отдала ее в детдом. Мы тогда еще не знали ни о чем. Удочерили ее. Потом уже Ирка раскрыла карты.
— Да уж, — после долгого молчания выдавила Лилия Владимировна. — А может, она врет?
— Нет. Уже провели экспертизу ДНК, — сказав это, Милана протянула ей папку. Женщина открыла ее и внимательно вчиталась в текст заключения. Складка между ее бровями стала еще глубже. Она подняла взгляд и посмотрела куда-то мимо нее, о чем-то напряженно задумавшись. Милана не сомневалась, что свекровь после такой ошеломительной новости будет любить Аню еще больше. Уж она точно знала, как женщину расстраивал тот факт, что у нее нет родных внуков, как она боялась, что их род пресечется. Теперь-то уж она точно успокоится. А у Миланы будто камень с души свалился. Как же тяжело было врать!
— Вот это ты меня огорошила с утра-пораньше, — малость придя в себя, пробурчала Лилия Владимировна. — Как обухом по голове ударила.
— Разве Вы не рады?
— Рада, конечно, еще как! Но сообщать вот так, без подготовки…
— Ваша школа, — пожала Милана плечами.
Свекровь внезапно расхохоталась:
— Точно! Получила урок. Надо быть поаккуратней с выражениями, но, увы, меня уже не переделаешь, так что, хотите или нет, придется вам меня потерпеть. О да, я уже вижу, что ты хочешь возразить, но не нужно, и так знаю, что вы у меня лапочки. Лучше скажи, ты не против, если я задержусь у вас еще на пару дней? После такой новости мне хочется побольше пообщаться с Аней, ведь теперь я смотрю на нее — будем откровенны — не как на чужого человека, а как на родную внучку!
— Ну конечно! — Милана и не думала возражать. — Оставайтесь на столько, на сколько считаете нужным.
— Ты просто прелесть!
Они тепло обнялись, и неприятные расспросы о зачатии остались позади. Милана старалась не думать об этом, ведь на все воля Божья. Она и так счастлива, ведь рядом любимый муж и самая лучшая на свете дочь. Она жила ради них.
***
Борис с Лидой и вправду вернулись через три месяца. По телефону он сказал, что все прошло успешно, но, как всегда, с грустью добавил, что такие реабилитации прерывать нельзя, если хочешь добиться хорошего результата. На носу был еще один курс лечения, потом еще один. И так до бесконечности. Милана не представляла, когда он работает и работает ли вообще. Может, его давно уволили или он уволился сам. Но, надо отдать ему должное, Борис просил деньги только на саму реабилитацию, поездки и другие нужды, например, съемную квартиру, он оплачивал сам.
Милане хотелось увидеть девочку и убедиться, что все в порядке, однако пересекаться с Юлией Максимовной не было никакого желания. Вдруг опять начнет настаивать на встрече с Аней? Или изливать душу? Хорошо, конечно, что она раскаивается, но так ли это искренне? Впрочем, не ее это забота. Своих дел хватает, а
