Джекки Мерритт - Счастье Дины Колби
— Значит, вас пугает то, что происходит между нами. Дина, я потрясен не меньше вас. Думаю, вы этого не замечали, потому что с тех пор мы старались вести себя так, будто того поцелуя не было. Но вы не ответили на мой вопрос.
Дина сделала глубокий вдох:
— Не сомневаюсь, что вы видите то же самое, что и я, когда смотрюсь в зеркало.
— То есть?
— Хотите, чтобы я описала свою внешность?
— Да — с вашей точки зрения. Она коротко и натянуто усмехнулась:
— Рай, это глупо. Он ухмыльнулся:
— Может, и так, но, знаете, в вашем присутствии я всегда чувствую себя немного глупо. По-хорошему глупо. Так, как я не чувствовал себя уже в течение многих лет. Я хотел бы, чтобы вы это знали. — Он надолго погрузился в молчание, а затем тихо произнес:
— А сейчас я больше всего на свете хочу поцеловать тебя…
Он впился взглядом в ее лицо, и она вновь не смогла отвести глаза. Она видела, что чувства, читающиеся в его глазах, не фальшивы. Она смотрела, как он встает и медленно обходит вокруг стола. Ее сердце бешено стучало.
— Дина, ты само совершенство, — сказал он, разворачивая ее кресло, беря ее за руки и поднимая на ноги. — Ты так прекрасна…
— Нет…, не правда, — хрипло шепнула она.
— Нет, правда. Ты — необыкновенная, чудесная женщина… — Его голос становился все более низким и хриплым. — Разве я не прав?
Он нежно привлек Дину к себе. Его глаза горели страстью, и она чувствовала, что уже целиком находится в их власти. Облизнув губы, она подумала: он сейчас поцелует меня, но именно этого я и хочу! Ее переполняла нежность, она ощущала себя такой…, в общем, женщиной…, у нее просто не было больше сил сопротивляться.
Он положил ладони ей на плечи, а потом ласково прикоснулся к ее пылающим щекам. Она ощутила пощипывание в затылке, по спине побежали мурашки, и в низу живота словно зажглось горячее пламя.
Дина разомкнула губы, прикрыла глаза и наблюдала, как он, наклонив голову, приближает свои губы к ее губам. За мгновение до того, как они слились в поцелуе, она увидела, что он сомкнул веки. Восторженно вздохнув, она тоже закрыла глаза.
Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с тем, у ручья. Этот поцелуй был мучительным и дразнящим, а объятия Рая из нежных превратились в страстные. Дина едва не вскрикнула от напора чувств. Он отнял ладони от ее лица и привлек ближе к себе, и она охотно отозвалась, прильнув к его разгоряченному телу. В этот самый момент она поняла, что отдастся ему, если он захочет. И, судя по его горячим поцелуям, он отчаянно хочет ее…
Сознание Дины затуманилось. Ей хотелось раздеться и раздеть его. Ей хотелось лечь на спину и ощутить на себе тяжесть его тела. Но где?… В доме была Нетти, а Рай жил в бараке вместе с четырьмя другими работниками.
Рай не знал подобных сомнений — он уже расстегивал ее блузку.
— Дина, дорогая, милая, — задыхаясь, твердил он в промежутках между поцелуями. Его рука устремилась под блузку, нащупала застежку лифчика и расстегнула ее. Сбросить лифчик после этого было секундным делом, и прикосновение к ее обнаженной груди едва не свело его с ума.
Дина застонала. Она чувствовала, что ноги почти не держат ее. И тут его рука проникла в ее джинсы и трусики…
— Рай… — Она заставила себя оторваться от его губ; ее дыхание было настолько затруднено, что она едва могла говорить. — Здесь нельзя…
Он заморгал, словно очнувшись:
— А разве дверь не запирается?
— Нет, — прошептала она, томно глядя в его переполненные желанием глаза. — Нетти… — намекнула она.
К ее удивлению, он стал застегивать на ней блузку.
— Я знаю, куда мы можем пойти, — сказал он.
— Куда?
— Увидишь.
Она схватила его за руку и, задыхаясь, прошептала:
— Подожди…, я…, я не уверена… Он пристально посмотрел на нее, и ее словно обдало горячей волной.
— Но ведь минуту назад ты была уверена. Витающее в воздухе вожделение было почти осязаемо. Они оба прерывисто дышали. Он желал ее, и она не могла отрицать, что испытывает то же самое.
— Куда…, куда ты меня ведешь? — неуверенно прошептала она.
— В амбар, на сеновал. Ты ведь должна помнить — там хранится старая мебель. Иногда, когда парни играют в карты, а мне хочется побыть одному, я иду спать на сеновал. Там всего лишь одна невзрачная кровать, но чистая и достаточно удобная. Кроме меня, туда никто не заглядывает. Там тихо, и…, и нам никто не помешает.
— Да… — Она действительно помнила тот сеновал, использовавшийся для хранения старой мебели. В детстве она часто играла там, и эта мебель помогала ей в играх. Иногда сеновал становился дворцом, а она была принцессой. А в другой раз это был магазин, и вся рухлядь выставлялась на продажу. В детстве у нее определенно было богатое воображение…
Что же случилось с этой чудесной чертой ее характера? Теперь она смотрит на мир трезво. Даже ее чувство юмора с годами притупилось… Ей в голову пришла жуткая мысль: с каждым днем она все больше становится похожей на своего отца!
Дина вздернула подбородок, глядя в лихорадочно блестевшие глаза Рая. Нет, она не состарится раньше времени, как это произошло с отцом, и, если ей суждено когда-либо завести детей, она никогда, никогда не станет подавлять их. Она не помешает им развить воображение и будет делать все возможное, чтобы в ее доме не стихал смех, даже тогда, когда наступают тяжелые времена.
Рай сочувственно сжал в руках ее ладони. Он догадывался, что с ней происходит.
— Дина, я ни за что не позволю себе вовлечь тебя в то, что кажется тебе аморальным. Видимо, тебя тревожит именно это?
Она неуверенно вздохнула и пожала плечами:
— Я пытаюсь понять… — Она почти застенчиво отвела глаза. — Рай…, я так не привыкла…
— Но ты веришь, что и для меня подобное не в порядке вещей?
Она всмотрелась ему в глаза. И тихо сказала:
— Да, верю.
Он наклонился и запечатлел на ее губах нежный поцелуй, от которого Дина едва не разрыдалась. Рай поднял голову и посмотрел ей в глаза:
— Решай сама. Сегодня ночью я сплю на сеновале. Поступай как знаешь. — Он стиснул ее ладони и затем отпустил.
Чувствуя подступивший к горлу комок, она наблюдала, как он выходит из кабинета. Рай был самым необыкновенным из всех мужчин, которых она когда-либо встречала. Он желал ее, как самый обычный мужчина, и не мог не чувствовать, как она отзывается на его поцелуи, но все-таки даже не попытался оказать на нее давление. Право окончательного выбора он предоставил ей.
Дина принялась шагать из угла в угол. Если сегодня ночью она не пойдет на сеновал, не станет ли Рай презирать ее? Нет, решила она, не станет, однако будет разочарован.
