Ребекка Тейт - Принц в высоком замке
Конечно же увидеть его очень хотелось! Еще раз взглянуть ему в глаза, еще раз коснуться руки… Пусть останется это, если не будет никаких иных воспоминаний. Пускай хоть так. Эльме почему-то казалось, что возникшее чувство к Кристофу — на всю жизнь. И она сможет с этим жить. Она знала, что сможет. У нее просто нет иного выхода.
Она спустилась вниз, вышла на лужайку — Кристофа еще не было, зато у накрытого стола суетилась Анна. Чтобы дождик не замочил хозяйский завтрак, над столиком был развернут большой полосатый зонтик.
— Доброе утро! — заулыбалась Анна. Эльма кивнула, удивляясь про себя, что за несколько дней привыкла к ненавязчивому вниманию и присутствию прислуги. Что говорит о том, что человек привыкает ко всему.
Эльма уже намазала булочку маслом и джемом, когда появился Кристоф. Он поцеловал гостью в щеку и непринужденно уселся напротив.
— Как спала?
— Не очень хорошо. — Поразмыслив ночью, Эльма решила все-таки сделать пару намеков. — Ты не желаешь поговорить о сложившейся ситуации?
— Ситуации? — невинно взглянул на нее Кристоф. — А что в ней тебя не устраивает?
— Ты просто вычеркнул меня из нее. А меня она тоже касается. Хотя бы потому, что тормоза были испорчены в моей машине и люстрой едва не убило и меня тоже!
— Если ты помнишь, каждый раз я был с тобой рядом. И в машине, и когда люстра упала, — сухо уточнил Кристоф. По его застывшему лицу Эльма с безнадежностью поняла, что ничего от него не добьется. — Давай не будем снова затевать этот разговор. Я не желаю, чтобы это дело касалось тебя, — и точка.
— Но оно меня касается!
— Нет, — отрезал он. — И если ты решила, что имеешь право так говорить, то ты ошиблась.
У Эльмы перехватило дыхание.
— Ты хочешь сказать, что я для тебя ничего не значу?
Очень опасный вопрос. Очень больной. Ох как не хотелось его задавать! Но он вырвался сам собой и повис в воздухе: Кристофер не торопился отвечать.
— Почему ты так спрашиваешь? — наконец произнес он.
— Потому что для меня это важно! Для меня важен ты! — Эльма сдержала подступающие слезы. Реветь в его присутствии — еще чего не хватало! — И мне небезразлично, что с тобой будет, и я естественно хочу помочь! А ты эту помощь отвергаешь.
— Я уже не раз объяснял, что не хочу тебя впутывать! — Кристофер тоже возвысил голос. — Эльма, для тебя будет лучше отправиться домой и на время позабыть обо всей этой истории.
— Позабыть о том, что было между нами, ты хочешь сказать?
Кристофер несколько смешался.
— Нет. Я не это имел в виду. Оставить бесплодные размышления о моих проблемах, только и всего. Я их решу и позвоню тебе.
— Конечно. Я лезу не в свое дело, — горько произнесла Эльма. — Не имея на это никакого права.
— Ну…
— Ты хочешь сказать, что у меня есть какое-то право? Брось, Кристоф. После всех твоих недомолвок это даже смешно.
Она вовсе не собиралась бросать ему обвинения вот так. Это ниже ее достоинства. Но слова выскакивали сами — слова обиженной девочки, которую выгоняют из комнаты неведомо за какую провинность.
— Эльма!
— Я уже много лет Эльма, — буркнула она, раскаиваясь в сказанном.
— Я тебе позвоню, — произнес он тоном, не терпящим возражений.
— Буду надеяться. — Она поднялась — аппетит пропал начисто — и направилась в сторону замка. Надо уезжать, и как можно скорее.
Он окликнул ее. Эльма остановилась и обернулась. Дождь мелко сыпался на кожу, создавая ощущение, что мир превращается в аквариум и скоро всем придется отрастить жабры, чтобы здесь выжить.
Кристоф из-под зонтика смотрел на Эльму грустно и как-то непонятно.
— Ты даже не хочешь поесть?
— Мне расхотелось.
— Не хочешь попрощаться?
— Зачем лишние слова, Кристоф? Кажется, мы уже все друг другу сказали.
Отвернувшись, она вновь зашагала к дому, и на сей раз он ее не остановил.
Эльма выволокла чемодан из комнаты, забросила за спину рюкзак и спустилась вниз. «Гетц» стоял в гараже, там же обнаружился и Экберт, полирующий джип Кристофа.
— Уезжаете, госпожа Фиески? — поинтересовался старик.
— Да, моя рабочая неделя подошла к концу. — Эльма забросила в багажник чемодан. — Я еще появлюсь, но уже в качестве сопровождающего экскурсию.
— Вот хорошо было бы этого избежать, — проворчал дворецкий.
Эльма печально посмотрела на него.
— И вы туда же? Не хотите больше меня видеть здесь? Что ж, я уезжаю и больше не доставлю вам хлопот.
Экберт, казалось, даже всполошился немного.
— Что вы, госпожа Фиески! Вы можете приезжать в любое время. Вы… — Он замялся. — Вы меня извините, что я сначала на вас ворчал. Но, вы же понимаете, так не хочется, чтобы здесь бродили чужие люди. И господин граф… Не хочу, чтобы его кто-то обидел.
— Ваш господин граф сам кого угодно может обидеть, — вздохнула Эльма и тут же пожалела о сказанном — негоже вовлекать старика в их с Кристофом проблему непонимания.
Экберт забеспокоился.
— Вы с ним поссорились?
— Я ему никто, — сказала Эльма, — так что ссориться нам в общем-то не из-за чего. Не переживайте. — Она взяла дворецкого за морщинистую руку. — Все будет хорошо! И спасибо вам, что так заботитесь об этом доме. Если мне удастся что-нибудь придумать, я помогу замку, обещаю!
— Оставьте мне ваш телефонный номер, — неожиданно попросил Экберт. — Возможно, он пригодится.
Эльма немного удивилась, однако нацарапала номер своего мобильного телефона на вырванном из блокнота листке. Экберт бережно упрятал листочек в нагрудный карман клетчатой рубашки.
— Доброго пути, госпожа Фиески. И, если вам что-то понадобится, я к вашим услугам.
— Спасибо, — растроганно произнесла Эльма и в порыве чувств обняла старика. Тот лишь растерянно моргал, когда она его отпустила.
— Да зачем же… Да не надо…
— Вы чудесный, Экберт! — сказала Эльма, садясь за руль.
Дворецкий, все еще смущенный, склонился к окошку.
— Вы… это, госпожа Фиески… если господин Кристоф вам что не так сказал, то вы зла на него не держите, ладно? Он может сгоряча. На самом деле, вы… — Тут он совсем смутился и замолчал.
— Что? — Эльма затаила дыхание.
— Нравитесь вы ему. Только я вам этого не говорил. — И Экберт поспешно отступил назад, помахав рукой: дескать, езжайте уже, езжайте.
Весьма озадаченная, Эльма повернула ключ зажигания, надеясь, что на этот раз с тормозами все в порядке.
16
Всю дорогу до дому Эльму не оставляли тягостные мысли. Кристоф ясно дал понять, что для него она не более чем эпизод в его насыщенной жизни. Как еще можно истолковать его поведение? Экберт, конечно, чрезвычайно мил, однако он судит лишь по внешним проявлениям. Разговоров о том, что Эльмы касается или не касается, дворецкий не слышал. И не нужно ему. Вся эта история оказалась очень короткой и стремительно завершилась. Нельзя сказать, что Кристоф разбил Эльме сердце, однако покоя лишил надолго.
