Ронда Грей - Друг без друга
Кевин стиснул ее плечи.
— Кто же тогда пустил эти грязные сплетни?
— Никто. Когда мы были в доме Элис, я случайно услышала ваш разговор с Дорианом. — Как же трудно говорить об этом, когда их тела все еще тесно переплетены! Хотя, похоже, Кевин не испытывает никакого неудобства.
— Тот, кто подслушивает, никогда не услышит о себе или других ничего хорошего! — с отвращением бросил Кевин. — Лично я давно научился не верить всему, что слышу. Я одинаково дружен и с Элис, и с Рональдом, кстати, они оказали мне честь стать крестным отцом их сына. Ты бы видела, какой это замечательный малыш.
— Не хочу ничего знать! — Линда каким-то чудом нашла в себе силы оттолкнуть Кевина. — Меня давно уже не интересует, как ты живешь и с кем, — прошипела она, стараясь вложить в свои слова максимум презрения. Линда перекатилась на другую сторону кровати и села, опустив ноги на пол. Вновь застыдившись своих шрамов, она схватила со стула халат, поспешно завернулась в него и крепко перетянула поясом. Только после этого у нее хватило смелости снова посмотреть на Кевина.
Он был невероятно красив, загорелый, мускулистый, без единой капли лишнего жира на упругом сильном теле. Линда поспешно закрыла глаза, чтобы избежать непрошеных ощущений. Вот если бы с такой же легкостью можно было закрыть и сердце…
— Мне нужно возвращаться в больницу.
— Ну, что стряслось на этот раз? — требовательно спросил Кевин.
Линда безразлично пожала плечами.
— Вполне естественная реакция человека, увидевшего смерть вблизи…
— Не годится! Придумай что-нибудь получше! — Кевин поднялся. — Это не имеет никакого отношения к смерти, а вот к жизни — самое прямое. Ты…
— Точно, — перебила Линда. — Людям свойственно заниматься сексом, чтобы поверить в свое бессмертие.
Кевин подался вперед и тихо произнес:
— Все верно, только это был не секс. Мы занимались любовью, дорогая, прекрасной и чистой любовью, без обмана и фальши.
Последняя фраза заставила Линду окаменеть. Обман — это как раз то, в чем Кевин большой специалист. Она попыталась скрыть боль под маской презрения.
— Если ты в это веришь, Кевин, значит, живешь в придуманном мире, — холодно проговорила она. — Это был секс, приятный, качественный, хорошо исполненный секс. И окажись на твоем месте Дориан, этот разговор не состоялся бы.
Кевин внезапно замер, в его застывшей фигуре появилось что-то пугающее.
— Ты хочешь сказать, если бы из больницы тебя привез не я, а Дориан, то ты легла бы в постель с ним?
— Ну конечно, именно это я и пытаюсь тебе втолковать! — небрежно бросила Линда. А теперь, если не возражаешь, я приму душ перед возвращением в больницу. — Она повернулась к нему спиной и направилась в ванную.
Линда ждала, что Кевин схватит ее за руку, развернет лицом к себе и заставит вслух признать, что на самом деле она вовсе не считает то, что произошло между ними в постели, простым утолением примитивного животного инстинкта. Но ничего не произошло. Еще не веря в свою удачу, она уже в дверях ванной через плечо покосилась на Кевина. Он сидел на кровати спиной к ней, сгорбившись и опустив голову. Пожалуй, лучше всего к описанию его облика подходило слово «сломленный».
Линда на минуту пожалела, что наговорила столько резких слов, но тут же одернула себя. Признать, даже просто согласиться с тем, что они занимались любовью, означало бы собственными руками разрушить ту незримую стену, которую она с таким трудом возводила между собой и Кевином целых три года. Не станет этой стены, и она останется беззащитной. Тогда ей просто не выжить.
Линда закрыла за собой дверь и щелкнула замком. Не то чтобы она боялась вторжения Кевина, просто ей хотелось чувствовать разделяющий их барьер.
Линда встала под освежающие струи воды и принялась смывать со своего тела следы прикосновений Кевина, усилием воли не позволяя себе расплакаться. Она знала, что если даст волю слезам, то уже не сможет остановиться.
Через двадцать минут она спустилась вниз. Кевин, уже полностью одетый, пил кофе в кухне. Когда Линда вошла в комнату в стареньких джинсах и коротком черном свитере, он, даже не взглянув на нее, налил из кофейника свежеприготовленный кофе и протянул ей чашку.
Она не стала спрашивать, как он отыскал кофе и чашки. Честно говоря, ей совсем не хотелось разговаривать. Да и неприступное выражение лица Кевина не располагало к светской беседе.
Линда села за стол, и они стали молча пить кофе. Им нечего было сказать друг другу.
Кевин первым нарушил молчание.
— Пожалуй, пора ехать в больницу. Скажи, когда будешь готова. — Голос его прозвучал холодно и отчужденно.
Он смотрел не на нее, а куда-то на стену над ее левым плечом. Линда украдкой оглянулась, но не обнаружила там ничего интересного — обычная стена, облицованная кафелем. Значит, он даже не хочет на нее смотреть!
— Может быть, мне поехать одной…
— Да, пожалуй! — Казалось, он с радостью ухватился за ее робкое предложение. — От моего присутствия все равно никакого толку, только понапрасну тебя расстраиваю! — ожесточенно произнес он.
Как этот отстраненный, почти посторонний мужчина не похож на того, с кем они недавно разделили минуты страсти. Но она сама этого хотела, почему же теперь ей так больно?
Линда нахмурилась.
— По-моему, папа хотел с тобой поговорить?
В глубине его карих глаз что-то промелькнуло и так же быстро исчезло. Что это было? Гнев? Боль? Разочарование? Линда не смогла определить. Это выражение быстро скрылось за непроницаемой маской.
— Так, ничего существенного, — равнодушно произнес Кевин. — Пожалуй, так и передай Морису — что это не важно. — Он кивнул с таким видом, словно только что принял важное решение, и повторил: — Да, так и скажи: Кевин просил передать, что это не важно. Он поймет.
Отец-то, может, и поймет, а вот Линда терялась в догадках. Однако Кевин, похоже, не собирался ничего объяснять, по крайней мере, ей. Глядя на него, можно было подумать, что ему даже не хочется с ней разговаривать! Что ж, чем скорее они разойдутся в разные стороны, тем лучше!
Но все же…
— Ты же знаешь папу, он такой…
— Черт возьми, передай ему мои слова, и дело с концом! Говорю тебе, он поймет!
Кевин вскочил и принялся расхаживать по кухне взад-вперед. Он метался, как тигр в клетке.
Не нужно было быть особенно проницательной, чтобы понять: пока он в таком настроении, разумного ответа от него не добьешься. Однако теперь, когда вчерашнее потрясение немного прошло и она отчаянно пыталась вытеснить из памяти даже саму мысль о том, что они недавно лежали в постели, Линда знала: Кевин, только он один мог ответить на все ее вопросы.
