Трейси Синклер - Звонок из Франции

Собрав всю силу воли, Николь отступила на шаг и поправила бретельку дрожащими пальцами.

— Этого не произошло раньше, и ничего не изменилось сейчас.

Филип долго смотрел ей в глаза, пока она, затаив дыхание, ждала. Если бы он поцеловал ее, она бы не выдержала.

Наконец он сказал:

— Что ж, нет так нет, хотя я не согласен. — Он проводил ее к двери в смежную комнату. — Но ты только оттягиваешь неизбежное. Раньше или позже, но мы займемся любовью, моя красавица жена, — мягко сказал он. — И это стоит того, чтобы ждать.

Николь молча вошла в свою комнату и разделась. Она пребывала в полной растерянности. Был ли Филип прав? Займутся ли они любовью в конце концов? А если так, то почему не теперь, когда все ее тело стремилось к нему? Трудно было убедить себя, что она поступала правильно.

Глубоко вздохнув, она протянула руку и выключила лампу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Утром настроение Николь улучшилось. Ее от ношения с Филипом не назовешь простыми, но не было смысла портить редкий день, когда она может остаться с ним наедине. Особенно когда день этот обещает быть беззаботным и радостным. Вряд ли Филип поддастся романтическому настроению на винном заводе.

Николь всегда вставала и завтракала вместе с Робби, даже если накануне ложилась поздно. Она чувствовала, что это очень важно — чтобы его утро начиналось с улыбки и поцелуя. Мальчик был так занят разными своими делами, что она редко видела его в последующие часы.

Ее приподнятое настроение испортилось после того, как, спустившись с Робби вниз, она услышала от дворецкого, что их приехала навестить Катрин.

— Мадам Галантуа — в столовой, — сказал Поль. — Она там ждет вас и юного хозяина.

— Не хочу идти туда. Хочу завтракать где всегда, — заявил Робби.

Они завтракали, а иногда и обедали в чудесной комнатке с видом на сад — на аккуратные лужайки и зеленые деревья, усыпанные цветами или ягодами.

Разумеется, ребенку нравилось больше там, а не в чопорной столовой.

— Иногда неплохо что-то поменять, — сказала ему Николь. — Помнишь, как ты не хотел, чтобы тебя стригли в парикмахерской? А потом не мог дождаться, когда мы снова туда пойдем?

Робби не был уверен в том, что это одно и то же, но без дальнейших возражений пошел следом за ней в столовую.

— А вот и он, мой малыш! — просветлела лицом Катрин, увидев Робби.

Он выпятил нижнюю губу.

— Я не малыш.

— Бабушка не это имела в виду, — сказала Николь. — Это такой способ выразить нежность. Что-то вроде комплимента. Робби становится все взрослее, правда? — сказала она, обращаясь к Катрин в надежде умиротворить их обоих.

— Не могу этого сказать, — холодно ответила старуха. — Я не видела его в раннем возрасте. — Ее улыбка снова вспыхнула, когда она посмотрела на Робби. — Подойди и поцелуй свою бабушку, дорогой.

— Не хочу. От нее противно пахнет, — сказал он Николь громким шепотом.

У Катрин перехватило дыхание.

— Какая невероятная грубость! Неужели вы никогда не учили ребенка хорошим манерам? Я просто потрясена!

— Я думаю, что он имел в виду ваши духи, — извиняющимся тоном сказала Николь. — Дети иногда грубовато говорят о том, что им нравится или не нравится.

— Разве это должно сходить им с рук?

— Нет, конечно. — Николь повернулась к Робби: — Я хочу, чтобы ты извинился перед бабушкой за то, что обидел ее.

— Почему это? — упрямо спросил он. — Она же говорит плохо про меня.

— Это не оправдание. Она твоя бабушка, и ты должен с уважением относиться к ней. Чтобы я больше не слышала от тебя подобных слов.

— Предполагается, что я должна быть удовлетворена? — язвительно спросила Катрин. — Но это не так. Вы давным-давно должны были научить ребенка относиться с почтением к старшим членам семьи.

— Видишь? — горячо сказал Робби. — Она и с тобой плохо разговаривает. Почему мы должны хорошо вести себя с ней!

— Нужно быть вежливым со всеми, — твердо сказала Николь.

— Даже с Шелдоном Уэлби в детском саду? Он насыпал мне песок в волосы, и я его толкнул изо всех сил.

Не успела Николь ничего сказать, как Катрин произнесла:

— Я теперь вижу, почему Филип женился на вас. Он не верил в то, что вы можете воспитать сына Раймона так, как надлежит воспитать члена семьи Галантуа.

Николь была так потрясена верным предположением Катрин, что на мгновенье не нашлась что сказать.

— Вы с самого начала вынашивали этот план, не так ли? Играть на чувствах Филипа к своему племяннику. Он никогда бы не женился на такой, как вы, если бы не был вынужден сделать это.

— Плохо же вы знаете своего сына. — Николь изо всех сил старалась говорить спокойно. — Никто не может заставить Филипа делать то, что он не хочет.

— Это при обычных обстоятельствах, но, когда женщина заманивает мужчину в свою постель, он перестает думать рационально.

Николь заметила, что Робби нервничает.

— Вероятно, нам лучше отложить эту дискуссию до более подходящего времени.

Лицо Катрин налилось краской.

— Вы имеете наглость диктовать мне, что делать?

— Если бы вы так беспокоились о своем внуке, как утверждаете, мне не пришлось бы говорить вам об этом, — резко сказала Николь.

— Я прекрасно поняла ваши намерения. Вы собираетесь сказать Филипу, что я плохо влияю на ребенка. Вы уже настроили моего внука против меня. Теперь вы задумали отторгнуть меня от моего сына!

— Я не могла бы сделать это, если бы даже захотела, а я не хочу. — Гнев Николь немного улегся, когда она заметила прикрытый злобой страх старухи. — Верите вы или нет, но я надеюсь, что мы с вами сможем преодолеть наши разногласия и вести себя так, как ведут себя люди в нормальной семье. Ради Робби хотя бы.

— Неужели вы полагаете, что я настолько наивна? Вы научили ребенка насмехаться надо мной и стараетесь сделать так, чтобы Филип не общался со мной даже по телефону. Таково ваше представление о семье? — Катрин встала и швырнула свою салфетку на стол, взвинтив себя до бешенства. — Наслаждайтесь своей ничтожной победой. Пока можете. Вам хватило ума, чтобы заставить моего сына жениться на вас, но это не может долго продолжаться. Вы — не Галантуа и никогда не станете таковой.

Она величественно выплыла из комнаты. Робби смотрел широко раскрытыми глазами.

— Почему она так сердится на тебя, тетя Ники?

— Это не совсем так, — улыбнулась ему Николь. — Иногда, когда взрослые спорят, кажется, что они сердятся. Твоя бабушка очень тебя любит. Она была бы счастлива, если бы ты вел себя с ней немного поласковей.

— А я должен? — спросил он жалобно. — Она мне не нравится.