Мария Феррарелла - Полицейские тоже любят
Кто мог предположить, что они настолько длинны?
Она ощущала почти физически, как его взгляд ее раздевает. От этого повышалась температура ее тела. Но она изо всех сил старалась казаться равнодушной.
– Осторожно, Вьятт, – предупредила она. – Смотри, как бы глаза не выпали из глазниц.
– Твои ножки всегда отличались такой длиной? – спросил он, переводя взгляд на ее лицо.
Райли потупила взор, делая вид, что воспринимает его вопрос всерьез.
– С шестого класса я была самой высокой, пока кто-то еще не превзошел меня в росте. Один из парней называл меня Ноги Фламинго.
Мысли Сэма переключились на Лайзу. Однажды, может быть, скоро, какие-нибудь мальчишки станут дразнить и ее. Как она воспримет это? Как сам он отнесется к этому? Он не хотел быть суровым отцом, но понимал, что ему не понравится, если кто-то станет досаждать его дочери.
– Ты обиделась?
Райли широко улыбнулась:
– Нет, обиделся он, когда я велела ему заткнуться.
Сэм рассмеялся. Уже тогда Райли была строптивой, отстаивала свое достоинство. Может, и Лайза вырастет такой.
– Ничуть в этом не сомневался!
Она не могла сказать определенно почему, но от смеха Вьятта у нее по спине побежали мурашки, и она почувствовала жар от убыстряющегося бега крови.
На шум вышла из своей комнаты и его дочь, одетая в красную тенниску и белые шорты. Лайза спешила узнать, кто пришел.
– Райли, Райли, Сэм и я идем на пикник, – сообщила она.
Райли укоризненно посмотрела на Вьятта. Почему он позволяет дочери называть его по имени?
– Знаю, милая. Это я пригласила вас.
– И ты пойдешь? – воскликнула Лайза, пританцовывая на месте.
– Конечно пойду. – Райли бросила взгляд на напарника. – Девочка все еще называет тебя Сэмом? – спросила она, стараясь показать, что придерживается в данном вопросе однозначного мнения.
Сэм пожал плечами:
– К имени легче привыкнуть, чем к слову «папа».
– В обоих словах почти одинаковое число букв, – заметила Райли.
– Да, почти… – подал голос Сэм, затем посмотрел на дочь. Это был вопрос не букв, а чувств. Он сожалел, что не был с ней в первые годы ее жизни. И ей трудно осваиваться здесь, не воспринимая его как отца.
– Пойдем, Лайза, как наметили, так и сделаем.
Ей не нужно было повторять дважды. Схватив Райли за руку, Лайза перепрыгнула порог, возбужденно хихикая.
Глава 11
– Слышишь? – спросила Райли Сэма через несколько часов.
Когда они приехали в дом Эндрю, застолье-барбекю было в полном разгаре. Оно быстро увлекло их и поглотило. В течение нескольких минут у Сэма «отняли» Лайзу. Ухватившись за руку Бренды, девочка с удовольствием присоединилась к играм представителей нынешнего и будущего поколений семьи Кавано под присмотром Бренды, Марен, жены Джареда, и Делин, жены Троя. Лайза так давно не была здесь.
Райли и Сэм тоже не скучали: разговаривали, шутили, смеялись… Время быстро промчалось за доброй беседой под закуски, напитки.
И вот наступил момент представления коронных блюд барбекю: хот-догов, гамбургеров и бифштексов. Ни один из гостей не мог от них отказаться – слишком уж были аппетитны. Сэм вызвался обслужить Райли и себя и через десять минут вернулся с двумя блюдами.
Он передал напарнице тарелку с едой, которую, как утверждал Эндрю, он приготовил специально для Райли.
– Что я должен слышать? – спросил он, усаживаясь на один из десятков складных стульев с тарелкой в руках. Попытка удержать еду на большой бумажной тарелке, не позволяя ей соскользнуть на колени, напоминала балансировку на канате. Помимо гамбургера, на тарелке помещалось три вида салатов, приправленных специями. – В таком шуме трудно что-либо разобрать.
– Слушай, – настаивала Райли.
Забавляя Райли, Сэм вытянул шею, передразнивая ее позу. Он слышал много, но ничего в особенности.
– Итак, что я должен слушать?
Райли вздохнула. Ох эти мужчины!
– Смех своей дочери слышишь?
Сэм взглянул на нее:
– Ты шутишь, верно? – но тут же понял, что она говорит серьезно. – Ты действительно что-то слышишь? – удивлялся он. – Лайза смеется?
– Да.
Он снова прислушался, затем покачал головой. Райли, должно быть, его разыгрывает.
– Здесь смеется по крайней мере десяток ребят, а может, и больше. – Разве можно расслышать?
– Я могу, – настаивала Райли. – Это вопрос концентрации и привязанности, – сказала она с чувством. – Ты ее отец, Вьятт, и тебе полагается слышать.
– Мой ген отцовства вновь приобретенный, – съязвил он. – Понадобится еще некоторое время, чтобы оседлать его как следует.
Райли бросила изучающий взгляд на напарника, оценивая тональности его голоса:
– Ты смеешься надо мной, Вьятт, не так ли?
Сэм сделал вид, что не понял вопроса.
– Во дворе, заполненном твоими родственниками, большинство из которых имеют доступ к оружию? – Он откусил кусок гамбургера. Черт возьми, обалденная еда! Как может простой гамбургер быть таким вкусным? – Мне жить не надоело, – заверил он ее, перед тем как откусить другой кусок.
Его слова побудили Райли оглядеться. И она невольно улыбнулась – никогда не думала о своем семействе в этом качестве. Но Вьятт был прав. Дворик действительно был заполнен ее родственниками, и даже самый дальний из этих родственников окажет ей помощь, если она будет нуждаться в ней.
До последнего момента она не представляла себе, как приятно это сознавать.
– Тебе пришлось бы совершить что-либо ужасное, чтобы они пристрелили тебя, – съязвила она в свою очередь.
Проглотив очередной кусок, Сэм покачал головой:
– Здесь я не хотел бы переборщить.
– Да? В чем же ты не хотел бы переборщить?
Их взгляды встретились и задержались больше, чем ей того хотелось. Достаточно долго, чтобы вызвать ту странную приятную дрожь, которая пробегала по спине, когда их руки случайно соприкасались.
Странная, приятная, теплая дрожь, которая разливалась волнами, оставляя щемящее чувство внизу живота.
– Дам тебе знать, когда придет время, – пообещал Сэм. Он говорил так тихо, что ей пришлось следить за его губами, чтобы различать слова.
– Ладно. – Она снова стала наблюдать за Лайзой. Так было безопаснее для нее.
Наблюдая с противоположной стороны дворика за Райли и ее напарником, Лайла про себя улыбалась.
Чувство облегчения крепло. То самое чувство, которое возникло, когда она встретила Райли, приехавшую с Сэмом и его дочерью. Лайла повернулась к супругу – мужчине, которого могла теперь любить открыто и которого любила тайком много лет, – и взяла его за руку.
– Ты правильно поступил, Брайан, – похвалила она его проникновенным тихим голосом.
