Сандра Мартон - Шелковая бабочка

За окном сверкнула молния.

Арианна почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Он дотронулся пальцем до ее губ.

— Скажи это, — прошептал он. — Скажи, чего ты хочешь.

Ее чувства, должно быть, отразились на лице, потому что Доминик опустил руку и сделал шаг назад.

— Ладно, — хрипло сказал он. Она видела, каких усилий ему стоило заставить себя отпустить ее. — Я не должен был спрашивать.

Она покачала головой и коснулась его плеча. Он снова попятился, как будто ее прикосновение обжигало его.

— Все в порядке, cara. Просто у меня был тяжелый день.

— Доминик, постой.

Она застыла посреди комнаты, глядя, как он уходит.

Хлопнула дверь. Разыгравшийся ветер стучал в окна дома ветками деревьев.

Арианне хотелось завыть, зарыдать, биться головой об стену. Но она сдержала себя.

Она положит конец этому фарсу семейной жизни, разлюбит человека, который к ней равнодушен, и скажет ему, что у него есть сын.

Ее сон был беспокоен, она то просыпалась, то погружалась в дремоту, видя один и тот же сон, как она идет по нескончаемой тропинке под небом, освещаемым вспышками молний. Одна.

От раската грома задрожали стекла. Арианна резко села в кровати. Еще одна молния. А потом комната погрузилась во тьму.

Она содрогнулась, так как с детства боялась грозы. И сейчас она чувствовала себя маленькой девочкой, испугавшейся грома, молнии, тьмы…

— Доминик, — прошептала она в отчаянии, — Доминик.

Дверь распахнулась. Новая вспышка молнии осветила комнату и фигурку, испуганно скорчившуюся на подушках. Арианна закрыла лицо руками, чтобы не дать молнии себя ослепить и чтобы не дать Доминику увидеть ее искаженное страхом лицо.

— Арианна, ты в порядке?

— В порядке.

Молния вновь осветила небо.

К черту все, подумал Доминик. Она напугана, и она его жена, и не имеет значения, что вот уже месяц она пытается доказать, что он ей не нужен.

Секунду спустя он уже был рядом с ней, обнимая ее здоровой рукой, прижимая к своей обнаженной груди.

— Я позабочусь о тебе, cara, — шептал он. — Доверься мне.

Но ей ничего от него не нужно. Ей никто не нужен, тем более он.

Он провел рукой по ее волосам и прошептал ее имя. Голос его звучал так нежно, с такой любовью, что она поддалась его очарованию.

— Доминик, — прошептала она.

Обхватив его голову руками, она притянула его к себе и поцеловала.

Доминик застонал, когда их губы наконец-то встретились. Забылись те долгие годы, что он провел без Арианны. Все, что теперь имело значение, — ее вкус, ее прикосновения, та сладкая истома, что разливалась по телу.

Он много раз пытался отбросить воспоминания о незнакомке и незабываемой ночи страсти, но ему никогда это не удавалось. Теперь он нашел эту незнакомку и сделал ее своей женой.

И это была их первая брачная ночь.

Он впился в ее губы. Может, он слишком торопится, требует от нее слишком многого? Нет. Арианна отвечала на его поцелуй поцелуем еще более страстным, он чувствовал порхающие прикосновения ее рук к своему лицу, плечам, груди. Он прошептал ее имя, положил руку на ее грудь.

— Доминик, — вздохнула она, и ее тело напряглось.

Он никогда не слышал, чтобы его имя звучало так сладко из уст женщины.

Гроза закончилась. Поднялась полная луна, и в ее мистическом свете он посмотрел на лицо Арианны, и то, что он увидел в ее глазах, наполнило его радостью.

— Арианна. — Его голос охрип от желания. — Я хочу видеть твое тело, но я не могу раздеть тебя одной рукой. Сделай это сама. Сними рубашку, моя принцесса.

Она тоже хотела ощутить его руки на своей коже. Прошло пять лет с тех пор, как она была с мужчиной. После Доминика у нее никого не было.

Теперь он снова ее любовник.

И ее муж.

Арианна встала на колени и медленно стянула с себя рубашку.

Луна бросала отблески на ее белоснежную кожу. Доминик взглянул на нее, его взгляд скользнул от ее лица к ее груди и ниже, к округлому животу.

— Я изменилась, — неуверенно произнесла она.

Да, изменилась. Время и рождение ребенка превратили прекрасную девушку в роскошную женщину. На одно мгновение он почувствовал боль, но не из-за сломанной руки. О, если бы только он был мужчиной, давшим жизнь ее ребенку!

— Ты еще прекрасней, чем раньше, cara, ты так прекрасна, что у меня перехватывает дыхание. — Закрыв глаза, он прижался к ней. — Я жалею только о том, что все эти годы мы не провели вместе.

В глазах Арианны появились слезы.

— Если бы ты знал, как я об этом тоже жалею.

— У тебя чудесная грудь, cara. — Его рука скользнула в соблазнительную ложбинку между ее грудей и ниже, по животу, к бедрам.

Когда их сплетенные тела одновременно содрогнулись от сильнейшего оргазма и когда он склонил голову, чтобы поцеловать Арианну, то почувствовал соленый вкус слез на ее лице, но он не знал, чьи это были слезы, ее или его.

Доминик наконец-то посмотрел правде в лицо. Он женился на Арианне по одной-единственной причине. Он любил ее.

Прошло время. Часы, секунды — какое это имело значение?

Арианна вздохнула и легонько провела рукой по спине Доминика.

— Каким же дураком я был пять лет назад, Арианна.

— Нет, я сама во всем виновата. Я не должна была так сбегать, но мне показалось, что все произошло как-то неправильно.

— А я попытался убедить себя, что должен тебя забыть, но так и не смог это сделать.

— Я тоже не смогла тебя забыть, — призналась Арианна. — Ты мне снился, я мечтала, что однажды войду в комнату и увижу, что ты меня ждешь.

Доминик крепко прижал ее к себе.

— Теперь я с тобой, cara, и мы больше никогда не расстанемся.

У Арианны неожиданно пересохло в горле. Она так любила этого мужчину! Как она могла так долго себя обманывать?

И как долго она будет обманывать его? У него есть сын, и он должен знать об этом.

Доминик сидел и смотрел, как суетится его жена. Это было чудесное зрелище, и его губы растянулись в невольной улыбке.

— Я счастлив, — проговорил он. — А вы, синьора, вы счастливы?

— Да, я счастлива.

У него прекрасная жена, которая его любит, хотя пока и не призналась ему в этом. У него есть ребенок, которого он обожает, почти как собственного ребенка.

Неправда. Он любит мальчика как собственного сына. Что, если ему усыновить Джованни? Тогда они будут отцом и сыном. Настоящей семьей.

От этой мысли ему стало хорошо на душе. Он поднялся со стула.

— Давай поедим на террасе.

— Но я не могу выйти в таком виде, — сказала она.

— В моей комнате балкон выходит на внутренний дворик. Там нас никто не увидит.