Дженис Спрингер - Счастливый вторник

— Я не понимаю… — Лили была в растерянности. Кевин снова играет с ней или на сей раз он искренен?

— Я не могу, не имею права, — пробормотал он.

— Но почему?!

— Джастин…

— У него сейчас другое увлечение. Вот, взгляни. — Лили указала рукой в сторону.

Кевин обернулся и увидел своего брата, который держал в своих объятиях Габриель. Они не замечали ничего вокруг. Пляж казался им пустынным.

— Глазам своим не верю, — пробормотал Кевин. — Он с Эль… Об этом можно было только мечтать.

— По-моему, они поняли, что глупо пытаться обмануть себя. Эль и Джастин созданы друг для друга. Странно, что им понадобилось так много времени, чтобы понять это, — с улыбкой сказала Лили.

Кевин снова посмотрел на нее.

Какая красавица! Золотые волосы сияли в лучах солнца, впрочем, сияла и ее улыбка. Лили… Красавица Лили, как ты прекрасна!

— И давно они вместе? — спросил Кевин.

— Не больше пятнадцати минут.

— И ты не устроила им скандал? Не рассердилась за попранные ими чувства?

Лили хмыкнула.

— Я слишком люблю их обоих, чтобы выказывать свои эгоистические чувства. Я желаю им счастья.

— Так ты все еще любишь Джастина? — задумчиво проговорил Кевин.

— Какой же ты идиот! — вскипела Лили. — Неужели непонятно, что я давно уже влюблена в тебя!

Она замолчала, пораженная тем, что у нее хватило духу признаться Кевину в любви. Его глаза потемнели. Однако не от гнева, к чему она уже привыкла. От желания.

— Я плохо соображаю, — признался Кевин, — слишком плохо. Со мной такое впервые. Не понимаю, что происходит, но я совершенно не контролирую себя.

— Наконец-то!

Он взял ее за руку и быстро пошел к отелю. Лили едва поспевала за ним.

— Куда мы идем?

— Ко мне в номер, — сказал Кевин. Он остановился, чтобы поцеловать ее и еще раз убедиться в том, что не может больше держать в себе свои чувства к ней. — Ты не против?

— Я умру, если мне придется снова ждать!

14

Его теплое дыхание коснулось ее волос. Почувствовав губы Кевина на мочке уха, Лили не смогла сдержать легкую дрожь. Кончик его языка ласкал кожу ее шеи. Повернувшись к Кевину лицом, она потянулась к нему, ища его губы.

— Люблю тебя, — прошептала Лили.

Она принялась лихорадочно расстегивать пуговицы его рубашки.

— Не торопись, — прошептал он.

Однако Лили его не слышала. Ее пальцы скользили по мускулистой груди Кевина, плоскому животу…

— Ты сводишь меня с ума, Лили.

Кевин приник к ее губам. Ее кожа нежнее шелка, знакомый аромат, настойчивые ласки дразнили его, заставляли терять голову.

Лили привстала на цыпочки и обвила руками его шею. Она хотела Кевина так сильно, что все остальное отошло на второй план. Ее больше ничто не интересовало, кроме всепоглощающего желания. Кевин прижимал ее к себе все крепче. Он понимал, что больше нет смысла сопротивляться страсти.

Кевин расстегнул «молнию» на ее платье и медленно стянул его вниз. Лили видела, как блестят его глаза, как жадно скользят они по ее телу. Стоя перед ним в одном белье, она ощутила себя как никогда беззащитной. Словно почувствовав ее неуверенность, Кевин нежно поцеловал Лили, однако его прикосновения были настойчивыми и властными.

— Я хочу тебя. Хочу прямо сейчас, — прошептала она, непослушными пальцами расстегивая пуговицы на его рубашке.

В следующее мгновение Лили оказалась в его объятиях. Она прерывисто вздохнула, теснее прижимаясь к нему, содрогаясь от желания. Она так хотела чувствовать тепло его тела, силу его рук! Кевин встал на колени и начал медленно целовать ее живот, бедра, доводя Лили почти до исступления.

На мгновение он отстранился, прервав поцелуй, и окинул ее взглядом, полным любви.

— Ты безумно красивая, Лили.

— Мне… мне так хорошо с тобой. — Она смутилась. Пожалуй, сейчас не время для разговоров.

Кевин сбросил с себя оставшуюся одежду. От его вида у Лили перехватило дыхание. Она протянула к нему руку, чтобы дотронутся до его груди, но он отстранил ее.

— Не торопись, — умоляюще прошептал Кевин. — Мне и так очень трудно.

Кевин лег рядом с ней и принялся покрывать поцелуями ее шею, грудь, живот, опускаясь все ниже. Наконец, больше не желая сдерживаться, он лег на нее. Лили с наслаждением ощущала тяжесть его тела. Кевин вошел в нее одним мощным движением, и Лили хрипло застонала от удовольствия. Ее ногти вонзились в его плечи, но Кевин не чувствовал этого. Их тела двигались в едином ритме. Они были одним целым.

— Кевин… — нежно простонала она. — Мой… Кевин…

Он чувствовал наступление ее оргазма и полностью отдался сексуальному наслаждению. Ее губы шептали его имя. Кевин понял, что готов всю жизнь слушать эту музыку. В изнеможении он уткнулся лицом в ее плечо.

— Как хорошо… — прошептала Лили. По ее щекам катились слезы.

Кевин принялся осушать их поцелуями.

— Что с тобой? Если тебе хорошо, почему ты плачешь?

— От счастья, наверное. Я так долго тебя ждала.

— Я был идиотом, Лили. Ты ведь понравилась мне с первого взгляда. Я старался забыть тебя, но не смог.

— Почему тогда ты так противился своим чувствам?

— Мне казалось, что ты… ты…

— Такая же, как и твоя бывшая жена? — догадалась Лили.

Кевин перевернулся на спину.

— Я не верил, что снова могу любить.

Лили поцеловала его в плечо, погладила кончиками пальцев теплую, чуть влажную кожу его живота.

— Кевин, — осторожно начала она, — а что ты чувствуешь сейчас к Рите?

— Ничего. — Он повернулся к ней и улыбнулся. — Правда, ничего. Еще утром я готов был убить ее. Я ненавидел ее и все, что с ней связано, долгое время. Ты меня вылечила. Теперь она для меня пустой звук.

— Значит, ты ее не любишь?

— Ты могла подумать, что я все еще люблю Риту?! — воскликнул Кевин. — После всего, что она мне сделала? О, нет!

— Увидев ее сегодня, ты словно окаменел.

— Я пытался справиться со своей неприязнью, Лили.

— А я подумала, что… — Лили обняла его и прижалась щекой к его груди. — Какая же я глупышка.

Кевин пропустил сквозь пальцы ее шелковистые волосы. Неужели его болезнь действительно прошла, и он снова может любить? Да, наверное, это так.

— Лили, я люблю тебя, — сказал он. — Люблю, слышишь?

— Вы что, не предохранялись? — в ужасе спросила Габриель.

— Нам было не до этого. — Лили стояла у окна и кусала ноготь на большом пальце правой руки. От этой детской привычки она никак не могла избавиться.

Габриель опустилась на кровать, и пружины под ее весом жалобно скрипнули.