Кейт Уокер - Желанная месть
– Если я… Ты в этом сомневаешься?
– Да, сомневаюсь. – Глаза Элис вызывающе сверкали. Пусть только попробует ее остановить или перечить ей! – Не забывай, ты не семейный человек.
– Я был дураком, сказав такое, – сердито произнес Дарио, но Элис либо его не услышала, либо нарочно не обратила внимания, решив поставить все точки над «i» раз и навсегда.
– Но я пойду тебе навстречу. Ты сможешь видеться со своим ребенком… когда захочешь. А вот меня ты больше не получишь… даже как свою бывшую жену.
Напряжение, которое не оставляло его ни на секунду, слегка отпустило, но когда она бросила ему в лицо эти слова, то у него внутри все перевернулось.
«Меня ты больше не получишь…»
Это прозвучало подобно захлопнувшейся двери. Звук, который Дарио знал хорошо. Он словно вернулся в то время, когда ему было пятнадцать лет и он стоял на пороге Кавано-Хаус и просил – молил – помочь умирающей матери. А дверь захлопнули у него перед лицом.
«…Даже как свою бывшую жену». Слова, которые она бросила ему, стучали в голове. Он-то думал, что она проверяет его, чтобы посмотреть, как далеко он зайдет в заботах о своем ребенке. Ему ни разу не пришло в голову, что она уже считает себя его бывшей женой… и что их брак закончился.
– Ты меня не получишь, – повторила Элис. – Мне нужно больше, чем секс. Больше, чем содержание, которое ты мне определил.
– Если тебе нужно больше, ты получишь больше. Сколько?
Она не колебалась ни секунды, и он знал, что она скажет, еще до того, как она открыла рот. Ему уже приходилось видеть неприкрытую неприязнь, написанную на лице человека, но такого отвращения он никогда не видел.
– Мне не нужно никакой поддержки… никакого содержания. Мне ничего от тебя не нужно. Все те деньги, которые ты заплатил за долги моих родителей…
– Я мог это себе позволить… и это того стоило…
Деньги дали ему то, чего он хотел, – признания своего отца. Но не слишком ли дорого он заплатил за это признание?
Это того стоило. Элис обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Он говорил об их браке как о прошлом событии – он уже оставил это позади.
– Я хочу сделать это…
– Но я не хочу! Я хочу вернуть тебе часть денег. Ты сделал для меня – для нас – очень много, заплатив долги, спас от Маркуса…
– Это входило в соглашение.
– Но я не могу вот так просто взять все. Сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу вернуть тебе то, что ты дал нам. Я всегда буду у тебя в долгу.
– А ты не думаешь, что ты уже выплатила свой долг сполна? – Дарио скривился при слове «долг», словно попробовал отраву. – Ты не думаешь, что то, что ты уже сделала для выполнения нашего контракта, будет считаться оплатой в счет какого-то непонятного долга мне?
Она не в состоянии честно ему ответить, когда он стоит между ней и окном, нависая над ней темным грозным силуэтом.
– С чего мне так думать? – уклонилась она от ответа.
– Ну, если ты подсчитываешь… если действительно хочешь подытожить то, что было заплачено и какие выгоды были получены, тогда…
– Тогда что? Тогда наш брак, оказавшийся таким коротким, должен уменьшить немного мой долг?
Элис чуть не подавилась словами. Неужели он действительно так думает? Что можно подытожить их дни – их ночи – и деньги, потраченные на нее? Ужасный подсчет выгод и потерь. Но он ведь не получил желаемого. Не похоже, что его отец, расчетливый интриган, расплатится с Дарио, если тот не предъявит всего, что старик потребовал.
Да, он и его отец – два сапога пара.
– Так как же? Скажи мне, Дарио, как ты считаешь, какую сумму, по-твоему, я уже компенсировала? Насколько сократился мой долг?
Он ей не ответил, да она и не ждала, что он ответит. Его грозный вид мог бы испугать любую другую женщину, но не Элис. Ее было уже не остановить. Боль и гнев лишили ее страха и осторожности.
– Постой-ка… мы были женаты… сколько? Четыре месяца? Сколько раз мы занимались лю… сколько раз у нас был секс? Десять раз в неделю? Чаще? Даже по этим меркам выходит больше ста пятидесяти раз. Сколько я заработала? Сколько стоит ночь?
– Я не делаю подобных подсчетов.
– Ну, наверное, пора сделать. Потому что мне нужно знать. Сколько из своего долга я уже заплатила тебе? Скажи! – Боль разъедала сердце подобно кислоте. – Я имею в виду, сколько ты обычно платишь проституткам?
Он вздрогнул, голова у него дернулась и буквально отлетела назад, словно она бросила ему в лицо самую ужасную непристойность. Он опустил веки, но она успела заметить, что его глаза из синих сделались почти черными.
– К твоему сведению, я не связываюсь с проститутками, так что деньги здесь ни при чем. Все женщины, которые у меня были, знали, как я их ценю, и все – слышишь, все – были счастливы со мной. Но ты… – Дарио не ожидал, что задохнется от этих слов. Неужели он теряет самообладание? Он с трудом сделал вдох, прежде чем продолжить: – Но случай с тобой… ты слишком дорого обошлась.
«Ты слишком дорого обошлась».
Элис казалось, что он не может не слышать звона, с каким вдребезги разбиваются ее надежды. Только сейчас она признала тщетность своих диких, глупых, наивных фантазий и мечтаний. Она полностью не давала себе в этом отчета, и вот только сейчас, сию минуту, она позволила себе признать горькую правду: она придумала его слова о том, что он не хотел ее отпускать.
И все потому, что она забыла истинный смысл их брака. Забыла, что для Дарио их брак чисто деловое соглашение и больше ничего он от нее не хотел. Ее место – быть около него… и спать с ним. Ее имя должно быть на документах, которые заставят его отца выполнить свои обещания. Никаких чувств, никакой привязанности – за исключением секса, – что могло бы нарушить условия контракта.
Она избегала признать правду – Дарио ее не любит. А раз любви нет, то он не готов принять изменившиеся обстоятельства. Он без обиняков, холодно заявил ей об этом.
«Случай с тобой обошелся слишком дорого».
Он ведь ее обо всем предупреждал, разве нет? Сказал ей прямо, без обиняков. Почему тогда ей так больно, почему его слова рвут душу? Разве Дарио когда-нибудь говорил то, чего не имел в виду?
– Ты абсолютно прав. Ты не можешь больше быть со мной. И мне это тоже не нужно. Я хочу большего, чем быть рядом с мужчиной, который женился на мне ради того, чтобы получить от меня…
– Я хотел тебя!
Что в его голосе – ярость или обвинение? Не важно, в любом случае он опоздал.
– Я хочу большего, чем постель. Всю мою жизнь меня использовали. Я не желаю, чтобы это продолжалось. Родители использовали меня, чтобы выбраться из своей тяжелой ситуации, пытаясь склонить к браку с Маркусом. Маркус использовал бы меня, если бы смог, чтобы угодить отцу, чтобы ему достался этот проклятый семейный дом. А ты… ты…
