Алекс Вуд - Прекрасная мексиканка

Однако Мария продолжала уверять всех в том, что ее дочь – настоящая колдунья. В пример она приводила потрясающую способность Велмы справляться со змеями. Даже самые ядовитые из них не вызывали у девушки ни малейшего страха и никогда не трогали ее. Одно время Велма работала в бродячем цирке, и многие приходили на представление специально, чтобы посмотреть на бесстрашную красавицу со змеями.

Велма сама не знала, откуда у нее этот удивительный дар. Просто она чувствовала подсознательно, как надо поступить в том или ином случае. Велма никогда не считала, что умеет делать нечто выдающееся, однако другие так не думали и называли ее за глаза ведьмой.

Она много раз жаловалась миссис Соммерс. Но та лишь покачивала головой и приговаривала, что надо запастись терпением, что людей в один день не переделаешь. А однажды Велма узнала, что ее обожаемая покровительница сама не прочь провести спиритический сеанс или послушать надежную гадалку. Велма стала присматриваться к миссис Соммерс. Та вела себя очень осторожно, но девушке удалось заметить, что симпатия Аннабел к ней тоже замешана на каком-то суеверии.

– Ты мой талисман, – полушутя восклицала Аннабел, когда Велма выражала желание уехать из «Милагросы», – мне будет очень тебя не хватать…

И Велма, скрепя сердце, сдавалась. Хотя Аннабел довольно редко появлялась в поместье, девушка всегда ощущала ее незримое присутствие. Предавать свою покровительницу она не хотела, поэтому продолжала жить в «Милагросе», иногда наведываясь в город и с горечью убеждаясь каждый раз, что вражда местных жителей к ней по-прежнему сильна.

Лишь однажды приподнялась завеса тайны, объясняющей привязанность богатой американки к дочке полубезумной Марии Кейрос. Это случилось незадолго до смерти Аннабел. Миссис Соммерс приехала в «Милагросу» внезапно, ее никто не ждал. Поднялся страшный переполох, потому что Велма хотела, чтобы поместье было в идеальном порядке, когда бы там ни появлялась хозяйка. Но Аннабел, казалось, едва замечает что-либо вокруг. Она была на редкость рассеянна и задумчива, и в сердце Велмы закралось плохое предчувствие. За обедом она попыталась выяснить причину такой озабоченности. Но Аннабел лишь рассмеялась и покачала головой.

– Все в свое время, дитя мое. Ты обязательно все узнаешь и поймешь старуху.

Время наступило гораздо раньше, чем предполагала Велма. Да и, наверное, сама Аннабел Соммерс. Ночью Велму разбудила служанка, помогавшая ей по дому.

– Велма, вставай скорее, миссис Соммерс плохо, она тебя зовет.

Велма стрелой помчалась в комнату Аннабел, проклиная себя за то, что не была достаточно внимательна к ней и не заметила признаков заболевания. Тяжело дыша, она влетела в комнату своей покровительницы. Пожилая женщина выглядела на редкость умиротворенно. Она спокойно смотрела на девушку, теребя край одеяла.

– Прости, что разбудила тебя, дорогая, – тихо сказала она. – Но боюсь, утром у меня уже не получится поговорить с тобой как следует…

– Позвольте мне помочь вам. – Велма бросилась к кровати. – Я, конечно, не врач, но я смогу…

Ее голос дрогнул. Во всем облике Аннабел Соммерс чувствовалась некая покорность, словно она больше не хотела бороться за жизнь.

– Я знаю, Велма. – Аннабел улыбнулась. – Я не сомневаюсь в тебе. Дело во мне. Я слишком долго сражалась со своей болезнью, теперь пришло ее время. Но мне не хотелось бы покинуть тебя, не рассказав тебе самого главного. Садись поближе.

Глотая слезы, Велма взяла стул и поставила его к изголовью кровати. Она по опыту знала, что спорить с Аннабел бесполезно, надо делать то, что хочет она.

– Я очень люблю тебя, дитя мое, – продолжила Аннабел слабым голосом. – Как только я увидела тебя, совсем крошку, рядом с твоей матерью, я поняла, что ты – исключительный ребенок. Я старалась помочь тебе, чем могла…

– Вы столько сделали для меня…

– О, ты заслуживаешь гораздо большего… – Глаза Аннабел затуманились. – Как часто я желала, чтобы у меня была такая внучка, как ты!

– Но… – Велма хотела напомнить, что как раз во внучках миссис Соммерс нужды не испытывает, но Аннабел опередила ее.

– Я знаю, что ты сейчас скажешь, – произнесла она, и в ее голосе зазвучали металлические нотки. – Но, увы, они все плоть от плоти Соммерсов. Я люблю их, но между нами столь же мало взаимопонимания, как между медведями на Аляске и мексиканскими игуанами.

Велма невольно улыбнулась. В этом была вся Аннабел Соммерс. Она никогда не теряла чувства юмора.

– Ах, деточка, если бы ты только знала, что значит быть чужаком в собственной семье… – Аннабел печально вздохнула. – Сознавать, что никто, ни муж, ни родные дети не понимают тебя…

Велма могла бы справедливо возразить, что она-то как раз знает, каково это, когда все тебя сторонятся и считают странной, но, конечно, миссис Соммерс имела в виду совсем другое.

– Мне вообще не следовало выходить замуж за Дональда. Разве я не знала тогда, что представляют собой эти Соммерсы? – Глаза Аннабел были устремлены вдаль. – Ограниченные, узколобые люди, помешанные на своих принципах, традициях и фамильной чести. Нельзя было и шагу ступить, чтобы не вызвать нареканий со стороны родни. Они и сейчас такие, а что было тогда, когда я была так же юна и прекрасна, как ты! Я любила природу, долгие прогулки босиком по траве, ведь я выросла практически в деревне! А меня запирали в душном доме, заставляли посещать званые ужины и обеды и вышивать по пятницам бесконечные подушки с другими замужними дамами… Мне хотелось любви, а все, что я получала, это регулярные наставления.

– Разве вы не любили своего мужа? – спросила Велма. – Зачем же вы тогда вышли за него замуж?

– В восемнадцать лет не особенно разбираешься, кого любишь, а кого нет, – улыбнулась Аннабел. – Это приходит позднее… А тогда я была польщена тем, что ко мне сватается самый завидный жених города. Он был хорош собой, богат, родители мои были от него в восторге, мое сердце было тогда никем не занято, что же мне оставалось делать? Я думала, что сумею полюбить Дональда и буду очень счастлива… Как же я ошибалась…

– Он был настолько плох?

– Нет, – покачала головой миссис Соммерс. – Он был славный. Добрый и честный. Просто меньше всего ему была нужна моя любовь. Он заполучил себе жену, спал с ней каждую ночь, она рожала ему детей, а остальное мало его волновало. Он даже не замечал, когда на меня обращали внимание другие мужчины…

– И дядя Сол тоже? – лукаво спросила Велма. Она была прекрасно знакома с поверенным Соммерсов, он иногда наведывался в поместье, и девушка замечала, как тоскливо он смотрит на Аннабел.

– Да, и Соломон Барнет в том числе, – ответила Аннабел, и Велма могла поклясться, что пожилая дама покраснела, хотя при неверном свете свечи нельзя было сказать наверняка.