Из плейбоя в романтики - Синтия Обин
— Тогда нужно подумать о твоей личной жизни, — продолжил он. — Найти кого-то, желающего и способного растить чужого ребенка, может оказаться так же трудно, как растить ребенка в одиночку.
Полумесяцы ногтей впились в ладони Марлоу, когда волна раскаленной добела ярости пронзила ее. Его полное неприятие Лоу как родителя и партнера. Отвратительный самообман и самомнение.
— Как ты смеешь читать мне лекцию о том, что нужно, чтобы быть хорошим родителем? — Ее голос дрожал от эмоций, заставляя отца перестать расхаживать взад-вперед.
Он моргнул, глядя на нее.
— Ты, который игнорировал, критиковал и унижал Сэмюэля. Ты, который осыпал Мейсона вниманием и похвалами, втискивая его в роль, нужную тебе, но сделал его таким несчастным, что он был готов сжечь свой собственный мир дотла, чтобы выбраться из него. Ты, который, несмотря на то сколько трофеев я выиграла или почестей заслужила, вообще никогда меня не видел, пока я не была помолвлена с Нейлом Фарнсвортом Кэмпбеллом, — выплюнула она, наполняя ядом каждый слог этого имени.
Вот почему я оставалась помолвленной с ним намного дольше, чем следовало бы. Не потому, что я боялась потерять его. А потому, что боялась потерять тебя. — Горячие слезы покатились по ее щекам, и она бесхитростно смахнула их, как ребенок, которому не купили игрушку. — Возможно, я не знаю, как это повлияет на мою карьеру или мою жизнь, но одно я знаю точно: с Лоу в качестве отца мой ребенок никогда не узнает такой боли.
Паркер Кейн выглядел так, словно его ударили по голове.
— Возможно, это случайность, — продолжила она, — но это не ошибка.
Тяжело вздохнув, ее отец сложил руки за спиной и подошел к окну. Точно так же, как он делал это каждый раз, когда дети подводили его.
— Пожалуйста, — сказала она с горячностью, которая поразила их обоих, — не уходи от меня. Не сейчас.
Он замер, элегантный и неподвижный, как одна из многочисленных скульптур, усеивающих аккуратно ухоженные сады Фэрвезер-холла. Она заговорила, не заботясь о том, имеют ли вообще значение ее слова, скорее для себя, чем для него.
— Весь день я думала: если бы мама могла быть здесь. Что бы она надела. Как прекрасно она смотрелась бы, танцуя с Сэмюэлем. — Ее горло сжалось, и она сделала паузу. — Я думала о вещах, которые могла спросить у нее. Каково это — быть беременной в первый раз. Она никогда не говорила об этом.
Марлоу сделала осторожный шаг к отцу, обхватив себя руками за талию.
— Ты помнишь?
Ее отец дважды моргнул. Портал в прошлое открылся.
— Я работал на складе кондитерских изделий в Хобокене, когда она узнала. Она принесла мне обед в старомодной корзинке для пикника.
Его глаза затуманились, отражая сияющий золотой свет лампы у окна.
— Мы сидели за старым каменным столом с видом на Гудзон. Она достала термос с кофе и кружку из корзины. Там было написано… Лучший папа.
Ей хотелось остаться в этом воспоминании. Чтобы извлечь каждую деталь.
— Эти ужасные вишни в шоколадной глазури, которые компания всегда выпускает на праздники. Это единственное желание, которое у нее было. Раньше я приносил их домой коробками.
Думать о ее родителях, молодых и влюбленных, было так же странно, как представлять ее отца в качестве руководителя линии в кондитерском отделе, несмотря на тот факт, что состояние Кейнов к тому моменту уже было прочно установлено двумя поколениями.
— Это не было запланировано, но… — Марлоу посмотрела на Лоу. Все следы настороженности, которую он проявлял с момента неожиданного прибытия ее отца, растаяли, сменившись чем-то более мягким. — Я хочу сделать это. Я не знаю, как именно все это сработает, но я знаю, что так и будет.
— Ты была исключительна во всем, за что когда-либо бралась, Марлоу. Я уверен, что материнство станет таким же.
Человек, который был одновременно тираном и титаном в ее личной мифологии, стоял ошеломленный и напряженный, когда она бросилась вперед, чтобы обнять его.
— Спасибо тебе, отец, — сказала она, прижимаясь мокрой щекой к накрахмаленной ткани его рубашки.
Он похлопал ее по спине, прежде чем разжать объятия.
— Ну, я думаю, они скоро приступят к тостам.
— Мы сейчас спустимся, — сказала Марлоу.
Он кивнул и повернулся, направляясь к двери. Затем, к ее бесконечному удивлению, Паркер Кейн протянул руку Лоу. В глазах Лоу появилось смятение. У него не было абсолютно никаких причин для рукопожатия. Не после того, как ее отец обошелся с ним, строя заговор и откровенно оскорбив. Но он крепко пожал предложенную руку, и она узнала о нем еще что-то.
Тяжелая дверь закрылась. Лоу был выжат физически и морально, хотя просто стоял рядом, когда Паркер Кейн разговаривал со своей дочерью свысока. Ему пришлось вести себя очень сдержанно. Лоу так сильно хотел обнять ее, стать щитом между ней и миром.
— Ты был прав, когда назвал меня трусихой, — сказала она. Все еще обхватив себя руками за талию, она подняла на него свои покрасневшие глаза. — Я в ужасе от тебя, Лоу. В ужасе от того, что ты заставляешь меня видеть в себе.
— Марлоу, ты не…
Она подняла руку:
— Дослушай меня. Ты спросил о том, что произошло между нами, пока я была на винокурне. Я приехала, намереваясь исполнить поручение отца.
С той информацией, которую собрала, я могла бы это сделать. Реми был прав насчет этой части.
Лоу сузил глаза при упоминании имени своего брата.
— Я все еще хотел бы разорвать его пополам за то, что он сказал тебе тем утром.
— Он пытался защитить тебя, Лоу, винокурню и ее сотрудников.
— Кажется, я припоминаю, что в этом деле участвовали двое из нас.
— Но не двое из нас разделяют последствия. Вот почему я ушла. Потому что то, что я чувствовала с тобой, было реальным. И я не могла быть просто еще одним человеком в твоей жизни, который отнял у тебя что-то.
— Ты этого не сделала, — настаивал он.
Ее прекрасное тело расслабилось, и он не мог оторвать глаз от ее живота, все еще плоского под тканью платья. Она сократила расстояние между ними и взяла его лицо в руки.
— Я не уверена, что ты понимаешь, какой ты потрясающий. Подумать о том, что ты пережил в детстве, что ты преодолел в подростковом возрасте, что ты построил как мужчина. Пережить всю ту боль, через которую тебя заставил пройти твой отец. Найти место в своем сердце, чтобы простить брата, который предал тебя, поставил под угрозу бизнес, ради которого ты с трудом поднялся с колен?
