Джоанна Брендон - Мир в его руках

Съемка прошла легко, а когда закончилась, Дон со вздохом облегчения направилась в свою уборную с намерением хорошо поесть — после полубессонной ночи это было то, что нужно.

— Пока не ушла, Дон! — окликнул ее Паркер. — Хочу показать тебе несколько этюдов с той красоткой, о которой говорил. По-моему, из нее может что-то получиться. Я давно ищу такой типаж для серии «Лица 90-х».

Дон ощутила легкий укол зависти. Паркер все утро только и говорил о какой-то девчонке, которую случайно встретил в Гринвич Вилледж. Хотя что завидовать!

— Сейчас посмотрю, — пропела она. — Только переоденусь.

Высвободившись из воздушного пеньюара, который на сей раз рекламировала, — Господи, неужели кто-нибудь будет носить такое неуклюжее одеяние?! — Дон быстро натянула серые слаксы, черный свитер, серые сапоги на высоких каблуках. Нахлобучила на голову серьга берет, лихо сдвинув его набекрень.

Паркер прилаживал на экране увеличенные снимки.

— Ну что за жемчужину ты выкопал?

— Вот, гляди.

Паркер был прав — красотка! Правильный овал лица, тонкие черты. Глаза большие, выразительные, с густыми, загнутыми ресницами.

— Волосы не подходят, — пробормотала Дон. — Нужна другая прическа, с кудряшками. А глаза хороши.

Она подошла поближе. Что-то ей показалось знакомым в этом лице.

— Я ее знаю? — спросила Дон, повернувшись к Паркеру.

Тот загадочно улыбнулся:

— Не думаю. Но когда я впервые ее увидел, у меня было такое же ощущение — будто я ее раньше встречал.

И вдруг Дон поняла — эта Эко Дэнверс вполне могла бы сойти за ее младшую сестру.

— Ну так как?

— Будет что надо. — Дон слегка наклонила голову, разглядывая снимки. — Но придется поработать.

Паркер молча кивнул.

— Ладно, я пойду.

Фотограф рассеянно ответил «до свидания» — он был целиком поглощен своей новой находкой. Улыбнувшись про себя, Дон покачала головой и вышла.

Пообедав, она решила пройтись, посмотреть витрины. Такую роскошь можно себе позволить только в пору безденежья. Иначе обанкротишься: трудно удержаться и не купить то, что тебе вдруг понравится. На свои кредитные карточки Дон наклеила кусочки красной ленты — знак «стоп». Но когда оказалась перед «Антик Бутик», подумала: «От судьбы не уйдешь». И вспомнила персонаж из рекламного ролика времен детства: человек выкатывал глаза и начинал бешено вращать ими, как только видел торговый центр.

Спустя двадцать минут она стала обладательницей потрясающего вечернего платья — зеленого с блестками — и белого льняного костюма. Дон уже собиралась отойти от прилавка, когда услышала шепот:

— Я не знала, что она сюда ходит…

— А я слышала, что только здесь все и покупает, — произнес другой голос погромче.

— Меня разоблачили, — засмеявшись, сказала Дон продавцу и закатила глаза, шутливо изобразив отчаяние. Затем, гордо подняв голову, прошествовала мимо двух глазевших на нее дам и вышла на улицу.

«Думает, наверное, что жадная, раз покупаю здесь. Ну и пусть! Это все равно не испортит мне настроения!» — сказала она себе. Прошла еще несколько кварталов, потом поймала такси.

Дома Дон сложила покупки в кресло, а сама опустилась на кушетку и взялась за телефон. В Париже был поздний вечер — самое время позвонить Бренту и сообщить ему, что она вылетает.

Но ей опять никто не ответил. Дон положила трубку и набрала номер в Аризоне, который ей оставил Скотт.

К телефону подошел какой-то старик.

— Можно попросить Скотта Ларкина?

Опять неудача! Оказалось, его нет дома.

— Когда он вернется? — Дон изо всех сил постаралась спросить это так, чтобы на другом конце провода поняли, что она звонит по делу.

— А кто это? — В старческом голосе прозвучало нечто большее, чем простое любопытство. Ну и подозрительный там народ!

— Это Дон. Мы со Скоттом старые друзья…

— Ах, Дон! — Голос вдруг сразу стал удивительно сердечным. — Я его дядя Хал. Он нам так много говорил о вас… — Старик отвлекся, кому-то объясняя, кто звонит. — Вот что я скажу, деточка! Он будет вечером. Обязательно.

— Спасибо! — Она положила трубку. Вечер в Аризоне — это глубокая ночь здесь. Вряд ли она сможет позвонить.

Дон прошла на кухню, сварила кофе, перебрала почту. Обнаружила письмо от брата. Посмеялась над проказами своей пятнадцатилетней племянницы, которые подробно описывал Ли, а когда закончила читать, поняла, что глаза у нее закрываются. Она вышла в гостиную, прилегла на кушетку. Звонок! Неужели Скотт?

— Да?

— Я еще вопроса не задала, но поскольку ты уже сказала «да», то можешь сама выбрать, в каком ресторане мы завтра обедаем, — с ходу проворковала Алексис.

— Ужинаем, — уточнила Дон. — И плачу я.

Алексис засмеялась:

— Ладно. Мне на время надо сбежать из дома, можно я приеду?

— Добилась, что начали красить?

— Сперва надо бы продезинфицировать! Пристает тут один, хочет навеки поселиться.

— Тот самый, крутой, про которого две недели назад ты мне все уши прожужжала?

— Нет, тому — дом открыт в любое время, по полной программе.

— Ты невозможна!

— Вот и этот тип тоже так говорит, а все равно лезет, думает, я ломаюсь. — Алексис засмеялась. — Так как насчет постоя?

— Пожалуйста, в любое время! — Дон улыбнулась.

Они еще поболтали, обсудили, как устроить торжества в связи с уходом отца на пенсию, наконец Алексис спохватилась, что опаздывает на свидание.

«Как здорово быть такой свободной и беззаботной!» — подумала Дон, кладя трубку. Она была всего на два года старше сестры, но в данный момент ощущала себя по сравнению с ней почти старухой. «Я просто устала», — сказала сама себе в утешение и легла спать.

С утра Дон первым делом бросилась к автоответчику: не звонил ли Скотт, не оставил ли телефона, по которому с ним можно связаться. Оказалось, был звонок от Брента. Он велел ей не приезжать — его не будет в Париже. Скотт не звонил. Ну ничего! Он же обещал обязательно встретиться с ней до ее поездки в Неваду.

Ах, черт! Ведь если она не увидится с Брентом, то придется отложить и это! Перемотав пленку, Дон еще раз выслушала мужа. А может, он каким-то шестым чувством понял, зачем она на сей раз летит в Париж. Она задумалась. Брент не хочет развода? Эта мысль занимала ее все утро, и только суматоха трудового дня заставила ее забыть.

Брент с трудом разогнул поясницу, помассировал спину. Лицо и руки были все в машинном масле, на лбу — ссадина. Вот, приходится разбирать на детали разбитую машину — Скотт велел экономить.

«А что он смыслит в машинах? — Брент, наверное, в тысячный раз задал себе этот вопрос. — С какой стати Скотт потребовал у меня копии чертежей?» Тыльной стороной ладони он стер пот со лба, измазав его маслом.