Мари Феррарелла - Впереди - самое лучшее

Вдруг до Гранта дошло, что он, заплутав, позволил Шайен ступить туда, куда до сих пор никого не пускал.

— Однако интервью не о них, а обо мне, не так ли?

Она не желала отступать.

— Они ведь часть вас.

«Когда-то, возможно, и были, — подумал он, — но с братской близостью давно покончено». Теперь у него со служащими больше общего, нежели с братьями. Разве что кровь. Вместо ответа Грант беззаботно пожал плечами:

— У нас один отец.

— Но разные воспоминания? — осторожно нащупывала Шайен слабые места, надеясь таким образом проникнуть хоть немного в его мир. Его внутренний мир. Уж она-то знала, что читатели ждут именно душевного стриптиза. Да и ей хотелось, нечего греха таить, проведать, что кроется за его оболочкой. — О школах, каникулах, о всякой всячине?

Грант с минуту думал.

— Пожалуй, я вспомнил кое-что, — натужным голосом произнес он. — Мне пришло на память одно Рождество. — Он слабо улыбнулся: — Мой отец как раз был дома и видел, как мы рождественским утром развертывали подарки. — Он попытался восстановить давнюю сцену в памяти. — Это случилось, когда он женился на матери Джорджа Белинде.

Шайен моментально сделала в уме пометку.

— Джордж младше вас?

— Да. — Он улыбнулся. — Вы неплохо справляетесь со своим домашним заданием.

Игриво подражая первой ученице в классе, она оттараторила и остальные имена:

— Ваших братьев зовут Гари, Грегори и Гарт. Почему все имена начинаются с «Г»?

О’Хара рассмеялся:

— Это первая буква в словах «годный» и «Господь». Пожалуй, отец претендовал на вторую роль, полагая, что создает нечто, достойное первых ролей. — Ему стало интересно, прозвучала ли в его словах та горечь, что он ощущал в себе. — По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Между нами никогда не было долгих разговоров. Старик всегда предпочитал, чтобы за него говорили деньги.

Видя, что ему не по себе, Шайен постаралась избавить его от мучительных воспоминаний.

— Мне жаль прерывать ваш рассказ, но вы говорили, что провели Рождество с братьями.

О’Хара пожал плечами:

— Много тут не порасскажешь. Ну, только то, что тогда мы были вместе и один раз у нас и впрямь все было как в настоящей семье. — В то время он, мальчишка, еще на что-то надеялся, но бабушка назвала его романтиком. — Однако, — небрежно продолжил он, — старику и Белинде надо было после полудня лететь на Багамы, так что праздник длился всего несколько часов.

«Этого обстоятельства он не забыл по сию пору», — подумала Шайен. Ясно, что для него семья очень важна. Тронутая до глубины души, она протянула через стол руку и положила на его ладонь.

Грант изумленно поднял голову, а потом улыбнулся.

Опасаясь, что в этот жест вложено много личного, Шайен убрала руку.

«Она добра, — подумал Грант, — весьма добра». Как ей удалось столько вытянуть из него?

— Стэн знал, что делал, когда посылал вас.

— Ему просто нравится, как я снимаю.

Грант покачал головой.

— Я говорю не о вашем умении обращаться с камерой. Вы знаете, как ублажить человека и вызвать его на откровенность.

— Я никого не ублажаю, — возразила Шайен. — Я просто слушаю.

— Да, — тихо признал он, — вы просто слушаете.

Не многие в наше время умеют слушать и слышать. Правда, некоторых Грант знал, но не желал, чтобы кто-нибудь из них оказался в его постели.

А вот ею он хотел обладать.

«Для нас обоих будет лучше, если я вернусь к интервью», — подумала Шайен.

— Итак, о детстве у вас сохранилось воспоминание, что вы отличались яркой индивидуальностью. Перейдем прямиком к вашим зрелым годам: почему вы основали собственную компанию?

— Да потому, что мне не нравится без толку сидеть и ждать, пока мне что-то поручат. — Ему припомнилась бесконечная череда вечеринок на заре его взросления, которые, вероятно, заставили бы организаторов вчерашнего празднества позеленеть от зависти. Это была сумасшедшая пора, кружение в вихре удовольствий, дорога в никуда. Поняв это, он довольно быстро распрощался с таким времяпрепровождением. — Я хотел не только загорать на пляжах и пьянками разрушать печень, но и заниматься делом… а СМИ невероятно быстро развивались.

Однако она проделала более тщательную подготовительную работу, чем он предполагал.

— Но не тогда, когда вы влезли в эту сферу.

Нет, тогда средства массовой информации находились в зачаточном состоянии и подавали лишь слабую, едва ощутимую надежду, что со временем станут всесильными. Он шел на откровенный риск, но тут ничего не попишешь.

— Скажем так: я унаследовал от отца его деловую интуицию.

Возможно, деловые качества не обошли стороной и его сводных братьев. Вот только никто из них не попытался проверить это на практике. Они предпочли растрачивать попусту собственную жизнь.

— Кроме того, меня привлекла мысль стать в чем-то первым.

— Вы и прежде говорили об этом вашем стремлении.

«Неужто отгадка в этом, — спросила она себя, — или он просто одержим?» На одержимого он не походил, но внешность обманчива.

— Именно это привлекло вас?

Положив на ее руку свою, он легонько провел по ней большим пальцем, завороженно глядя в ее темнеющие зрачки.

— Женщина, вы не имеете представления о первенстве. — Он жаждал стать ее первым мужчиной. Сказанное им прошлой ночью об ответственности и чести не пугало его. Неторопливо, чуть ли не осязаемо его глаза ласкали ее тело. На ее щеках появился легкий румянец, который очаровал его. — Сегодня вечером я должен присутствовать на одной благотворительной акции. Почему бы вам не пойти со мной?

«Он меняет тему разговора, словно перчатки. За ним не поспеть», — подумала она и очень осторожно, хотя и с внезапным чувством некоторого сожаления, высвободила ладонь из его руки.

— Только не рассказывайте мне, будто Гранту О’Хара не с кем отправиться на прием.

— На сей раз не с кем. Что вы надумали?

Она подозревала, что в ее чемодане, во всем ее гардеробе не найдется чего-нибудь, даже отдаленно приемлемого для таких мероприятий.

— У меня нет подходящей одежды.

— Простите, но это несерьезный аргумент. — Достав бумажник, О’Хара вынул кредитную карточку. — На первом этаже гостиницы расположено несколько небольших магазинов женской одежды. Подыщите себе какой-нибудь наряд и купите его за мой счет. — Он протянул ей кредитку.

Шайен и не пошевелилась, чтобы взять ее.

— От мужчин я одежду не принимаю.

Он покачал головой.

— Правда? Не многовато для вас одной-то правил, а? А если по делу нужно, то тоже не принимаете? — Он помахал перед ней карточкой, однако Шайен не соблазнилась. Со вздохом он вложил ее в бумажник и сунул во внутренний карман пиджака. — Или, если вам угодно, воспользуйтесь собственной платежной карточкой. — И тут его внезапно осенило: — А еще лучше — отправьте счет Стэну… Пусть знает, как выигрывать у меня в покер.