Обними меня - Юлия Коршунова
— Очень красивая, Эстер.
— Спасибо, — внутри все сладко съеживается от его слов. Комплименты от брата приятны, но нравиться любимому мужчине — это особый вид удовольствия.
Я встаю на цыпочки и тянусь к нему, а Йен чуть склоняется и целует меня. Одна рука по-прежнему на талии, а вторую он кладет мне на шею. Поцелуй получается неторопливый и чувственный. У меня как будто даже голова чуть-чуть кружится, когда мы останавливаемся.
Йен отстраняется, внимательно на меня смотрит и ведет пальцами по щеке.
— Поехали. Не против Шримпа? — Берет за руку, и мы выходим из дома.
— Нет, я с удовольствием.
По дороге в ресторан обмениваемся новостями, Йен держит мою ладонь, иногда подносит ее к лицу и проводит губами. А я каждый раз сжимаюсь от удовольствия.
До места мы добираемся минут через двадцать. Тихое уютное место с европейской кухней. Йен так и не отпустил мою руку, поэтому в здание мы входим держась друг за друга. И это так…естественно.
Официант провожает нас до столика. Не могу перестать улыбаться, мне кажется у меня даже щеки уже горят. Йен галантно отодвигает стул для меня и целует в висок, когда я сажусь.
Листаю меню и мучаюсь с выбором между равиоли с гребешками и лососем на гриле. Поднимаю взгляд и вижу, что Йен меня внимательно изучает. Взгляд очень серьезный. И я четко понимаю, что это не любование. Это что-то другое, совсем иного характера. Внутри слабо екает неприятное чувство. Тут же спрашиваю:
— Что?
— Ничего, смотрю. Выбрала?
— Да.
Показалось. Мало ли, о чем он думал. Должность обязывает быть включенным в работу постоянно. Скорее всего мыслями там. Не буду нагружать его расспросами. Ко мне он приехал отдохнуть.
Заказываю в итоге гребешки, официант разливает вино и оставляет нас одних.
— Как тебе в роли генерального директора?
— Да нормально, я ведь фактически давно всем управляю, просто официальная должность изменилась, — мне кажется, он скромничает.
— Не каждый в тридцать с небольшим может похвастаться своим бизнесом.
— Не своим. Семейным. Свой я буду уже на этом фундаменте развивать, — снова возражает Йен.
Внимательно на него смотрю. Брови чуть сведены, поза хоть и расслаблена, но в руках крутит ножку бокала. Все же что-то фонит, что-то его беспокоит. Решаю не спорить.
— За тебя тогда, — поднимаю бокал с вином, — пусть все амбициозные планы сбудутся.
— Спасибо, Эстер, — Йен улыбается, чуть поднимает бокал, — уже работаю над этим.
Потом официант приносит наш заказ и мой мужчина расслабляется. Ужинаем, болтаем обо всяком. Осознаю, что уже долго сидим, когда за окном совсем стемнело, а нам подали на десерт мусс — подарок от шеф-повара заведения.
— Спасибо, — поблагодарил Йен официанта и пододвинул обе тарелки ко мне. — Зубы берегу.
— А я буду, — окунаю ложку в мусс и со стоном пробую, — очень вкусно, кстати.
Йен внимательно следит за моим мини-представлением, а потом наклоняется и тихо говорит:
— Не стони так, Эстер. До дома не доедем.
Десерт застревает где-то в середине пищевода, потому что внутри все сжимается от неожиданности, а еще от предвкушения. Проглатываю и включаюсь в игру. Наклоняюсь к Йену и целую его легонько в губы. Он улыбается и кладет руку на коленку и откидывается на стуле. Мне кажется, я вся горю.
Доедаю десерт, Йен расплачивается по счету, и мы идем к выходу.
— Забегу в дамскую комнату быстро.
— Давай, жду у выхода.
В туалете умываюсь, охлаждая горящие щеки. Поправляю волосы, макияж и так в порядке. Внутри все дрожит, вроде бы будет уже не первая ночь вместе, но все равно ожидание волнительно.
Выхожу из туалета. Йен стоит спиной и смотрит что-то в телефоне. Подхожу, обнимаю со спины. Он оборачивается, и я натыкаюсь на хмурое лицо. Второй раз за вечер внутри звенит тревожный звоночек. Снова отмахиваюсь, но все же спрашиваю.
— Как дела?
— Нормально. У тебя?
— Тоже. Что-то случилось?
— Нет. Пойдем в машину.
Киваю и иду за ним. Мимоходом отмечаю, что он больше не держит меня за руку. Так, все же что-то видимо случилось. Сама сажусь в салон и жду. Внутри неприятное чувство. Нет уже привычной легкости, как нет и поцелуя или хотя бы объятий. Это как в пасмурную погоду: надеешься, что грозы не будет, когда только видишь тучу. Потом, рассчитываешь, что обойдется, когда холодает и начинает дуть сильный ветер. Но когда природа замирает, становится тихо и душно, ты уже знаешь, что ливня не избежать. Так и я. Замерла и жду, что сейчас случится гроза.
— Виделся с Кристианом вчера, — начинает Йен, садясь в кресло, и внимательно смотрит на меня. А вот и первые капли дождя. — А сейчас получил информацию, что у него есть подельник на свободе и что он тоже работает в СМИ.
Пока не понимаю к чему Йен ведет, но молчу и жду продолжения.
— Он нес какую-то хрень про то, что у тебя был компромат на медиа, в котором ты работала, то есть нужная ему информация. А я точно знаю, что не было.
Йен делает паузу, а у меня все внутри обрывается. Я мало того, что стою под дождем, меня еще как будто и поймали за преступлением.
— Не было ведь ничего? — И я впервые слышу в его голосе жесткость. Не грубость, не крик, а именно твердую, непоколебимую непреклонность. Так гремит первый гром во время грозы. Пока еще несильно и не близко, но уже страшно.
— Было, — невольно сглатываю, но понимаю, что смысла молчать нет. Да я и не сделала ничего такого, за что было бы стыдно, — я боялась за Себастьяна. И я бы любую информацию отдала, чтобы спасти брата.
Пауза. Йен смотрит на меня, и я словно вижу в его глазах разочарование. Мелькнувшее, как молния на темном небе. Вздрагиваю. И мне становится стыдно на секунду, но только за то, что не призналась ему сразу.
— Почему соврала? Я ведь спрашивал. Ты четко ответила, что нет.
— Не думала, что это важно. К тому моменту все уже было позади.
Йен откидывается на кресле и трет лицо руками.
— Что это меняет сейчас?
— То, что у Нильсона есть видео, из которого очевидно, что ты заходишь в кабинет вашего главреда, когда в офисе никого нет.
Скорость звука ниже, чем скорость света, поэтому сначала всегда молния, потом гром. Сначала я вздрогнула от световой вспышки, а теперь сжимаюсь от грохота. Мне страшно. Представляю себе обвинения, суд и вид из окна через
