Ребекка Линдсей - Принца на продажу

Он недоуменно покачал головой. Ведь он любил Элизу с того самого дня, когда покойный граф впервые представил ее ко двору. Какой фурор произвела она своим появлением, и как быстро стала лидером наиболее яркой и веселой части придворных. Устраиваемые ею приемы и вечеринки вскоре стали настолько модными, что виднейшие аристократы считали за честь получить на них приглашение. Он, как и многие мужчины, сразу же постарался завоевать ее расположение, но, в отличие от других, ему это удалось. Позже она призналась, что сразу же влюбилась в него, и он ни разу не задался вопросом, что было бы, если бы он не был князем.

Он многому научился от Элизы. Она сильно отличалась от других девушек при дворе. Многие из них тоже были недурны собой, но их настолько строго опекали, что даже его положение не помогало избавиться от специальных нянек, призванных оберегать честь своих подопечных. Но когда дело касалось замужней женщины, мотавские блюстители нравственности по традиции закрывали глаза. В конце концов, раз уж у женщины хватило ума выйти замуж, значит она сможет позаботиться о себе сама. И Элиза никогда ни на кого не полагалась. Она всегда добивалась всего сама: будь то престарелый граф, способный ввести ее в свет и подарить состояние, или молодой красивый князь, ее государь. Какими же чарами нужно обладать, чтобы заставить его пренебречь явным недовольством самого близкого ему человека — его бабушки?

Князь посмотрел на Мелиссу. Она стояла к нему боком, и ее прекрасный профиль вырисовывался на фоне ясного неба. Она похожа на девочку, в который раз подумал Луи, но обладает очень острым умом. Поначалу она показалась ему слишком самоуверенной. Еще одна избалованная богачка, подумал он тогда. Но сейчас он понял, что ошибался. Даже если бы она была нищей, она никогда бы не стала никому подчиняться.

Ему нравилось просто говорить с ней. Она старалась по возможности не касаться вещей, которые, как ей казалось, ему неприятно обсуждать. Но тем не менее, именно благодаря ей, он окончательно принял на себя роль монарха. До недавнего времени он всерьез подумывал об отречении, но сейчас знал, что если сделает это, то не сможет избавиться от чувства вины. Сейчас он был твердо уверен в своих силах и останется на троне, пока народ Мотавии нуждается в нем.

Надо же, вдруг подумал князь, как далеко ушли его мысли. Как же все-таки быть с Элизой? Мысль о ней не давала ему успокоиться. Все-таки нечестно по отношению к Мелиссе поддерживать связь с другой женщиной. Хотя какое ей дело? Они поженились по причинам весьма далеким от любви.

Он неожиданно вспомнил, с какой готовностью ответила вчера Мелисса на его поцелуй. Она могла сколько угодно твердить, что вышла за него только ради титула, но все же его что-то тянуло к ней. И это не просто физическое желание, иначе он испытывал бы подобное к любой более или менее привлекательной женщине.

Он женился на Мелиссе только ради денег Бентонов, а теперь, похоже, все равно придется обращаться к Красски. Еще сто миллионов фунтов. Конечно, Бентон Груп потянет и не такие расходы, но зачем им рисковать, вкладывая довольно большую даже для них сумму в маленькую страну. А вот Словения готова на это, ведь она одновременно приобретает практически неограниченное влияние в Мотавии. Если бы он только мог обратиться за помощью к Англии! Но однажды он пытался сделать это и наткнулся на твердый отказ.

— Мы дадим вам помощь только в том случае, — сказал ему тогда английский министр иностранных дел, — если вы открыто заявите о вашей ориентации на Западные страны. В противном случае будет казаться, что мы пытаемся вас купить.

— А если я сделаю, как вы просите, то покажется, что вы уже купили меня!

Министр улыбнулся.

— Тогда мы по, крайней мере, будем знать вашу позицию. А сейчас вы похожи на жонглера.

— Я не смогу заявить о приверженности Западу. Оппозиционная партия ориентируется на Словению, и они пойдут на все, вплоть до революции.

— Если вы не рискнете, мы не сможем вам помочь. Вообще-то Луи почти был готов пойти на риск, но Элиза сумела повлиять на него, и он решил поступить в соответствии с соглашением, заключенным между Генри Бентоном и князем Пьером. А результатом стала его женитьба на Мелиссе.

Он вскочил на ноги и подошел к ней. Она стояла неподвижно, как изящная статуэтка, но когда он положил ей руки на плечи, то ощутил теплоту ее кожи. Он не мог объяснить даже самому себе, зачем он обнял ее. Что в ней заставляет его чувствовать себя так, будто они знакомы уже много лет?

— С вами так легко, Мелисса, — тихо сказал он. — Все вопросы уходят куда-то сами собой.

— Просто я стараюсь принимать вещи такими, какие они есть.

— Я только что решил поступать точно так же.

Она рассмеялась.

— Это признак мудрости. Давайте присядем, Луи, и вы что-нибудь расскажете мне.

— Еще одну сказку из истории моей страны? Вы интересовались Мотавией раньше?

— Нет.

Он присел на траву рядом с ней и почти час рассказывал об истории Мотавии. Затем они, оседлав лошадей, отправились дальше в горы и через некоторое время достигли небольшого домика, спрятанного среди скал. У него было только три стены, а четвертая представляла собой склон горы, из которой струился родник и падал в красивую каменную вазу. Обстановка была самой незатейливой: кровать, несколько стульев, простой стол и шкаф, наполненный посудой.

— Неужели это твой домик?

— Нет, Алексея. Иногда он приезжает сюда ненадолго, чтобы поохотиться на птиц.

— Он убивает птиц? — Мелисса казалась такой рассерженной, что Луи не мог удержаться от улыбки.

— Нет, он охотится на них со специальной камерой. Он неплохой орнитолог. Никогда не говори с ним о птицах, иначе он заговорит тебя до смерти.

— Я люблю птиц. Надо будет попросить Алексея показать несколько своих фильмов. Они хорошо у него получаются?

— Да, Би-Би-Си охотно показывает их. Если хочешь, мы сможем посетить в городе питомник.

— Я не люблю, когда птицы томятся в клетках.

— Тогда мы поедем туда и выпустим их на волю.

Она горько усмехнулась.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил князь.

— Луи, ты никогда не задумывался, что твой дворец — такая же клетка для меня?

В ее глазах блестели слезы.

— Не надо плакать, — тихо произнес Луи и подойдя к ней, положил ее голову себе на грудь. Он гладил ее по голове, как маленькую девочку, пытаясь успокоить.

— Мы выпустим птиц, как только вернемся домой, — повторил он.

— Они все равно не станут свободными.

— Почему?

— Потому что питомник — единственный дом для большинства из них. Твоя бабушка сказала мне, что многие птицы родились в нем.