Джанет Дайли - Фиеста в Сан Антонио

— Сам справлюсь, — резко ответил он.

Фло сидела в гостиной в длинной вязаной фуфайке, накинутой поверх ночной рубашки. Даже не взглянув на свою тетушку, Коултер прошел в спальню, и Натали пришлось поведать той обо всем случившемся.

— Трейвис сказал мне, что Корд только чудом остался жив, — проговорила она, выслушав Натали.

Натали почувствовала дурноту при воспоминании о пережитом ужасе.

— Я до сих пор не могу понять, как Коултеру удалось вытащить его из самолета за секунду до взрыва.

Седая женщина сидела, устремив невидящий взгляд в пространство.

— Я была не права, когда обвиняла Коултера в бесчувственности. Очень не права.

В глазах Натали ярко вспыхнули золотые огоньки. Коултер очень эмоционально реагировал на все, что произошло. Не только когда бросился спасать Корда, но и после, когда так отчаянно не желал примириться с тем, что его друг может умереть, и все время, пока они были в госпитале. Он способен очень глубоко чувствовать. Его холодность — это только внешняя броня, которую сегодня удалось разрушить. Натали была сильно взволнованна.

— Вы, наверное, устали. Дети уже давно спят, пора бы и вам лечь, — сказала Фло Доналдсен.

— Да, пожалуй, я устала, — согласилась Натали.

На самом деле она чувствовала себя как никогда бодрой.

— Я позабочусь о завтраке для детей, — сказала Фло.

— Пожалуйста, разбудите меня, если будут звонить из больницы, — попросила Натали и направилась вслед за Коултером.

— Непременно, — заверила ее Фло, — какие бы ни были новости.

В спальне горел свет. Натали нашла в ванной разорванную и испачканную рубашку Коултера. Было видно, что он умывался. Но его самого в комнате не оказалось. Натали на цыпочках зашла в комнату Мисси, затем к Рики. Коултера нигде не было. Натали испугалась — уж не вернулся ли он в больницу!

Она быстро прошла по всем комнатам. Из окна гостиной она заметила, что автомобиль стоит на месте. В кабинете Коултера горел свет. Когда Натали вернулась в гостиную, она почувствовала сквозняк — дверь на веранду была открыта.

Ступив в темноту, она почти сразу увидела Коултера. Он сидел на стуле, вытянув ноги. Запрокинув назад голову, он смотрел на серп луны. Натали заметила, что он держит в забинтованной руке банку с пивом, она поблескивала в свете луны. Натали молча наблюдала за ним. Его пальцы медленно сжимали банку, пока не сплющили ее. Коултер даже не заметил, как по его руке полилась жидкость.

Натали подошла и, взяв из его рук банку, тихо сказала:

— Пиво надо пить, а не поливать им веранду.

Коултер ничего не ответил, только вздохнул. Но она почувствовала, что он смотрит ей в лицо.

Ласково улыбнувшись, Натали сказала:

— Скоро четыре часа. Ты не хочешь поспать? — она любила его до боли и ничего не могла с собой поделать.

Коултер медленно и неохотно встал, Натали страстно хотелось сказать ему, что она понимает, как ему тяжело, но она боялась, что он отвергнет ее сочувствие, и промолчала. Она стояла около Коултера, не зная, как лучше поступить — уйти или повторить свой вопрос.

— Коултер, — сказала она с дрожью в голосе, — тебе необходимо отдохнуть.

— Необходимо отдохнуть? — переспросил он хриплым томным голосом.

Натали почувствовала, как на нее снова действует его притягательная сила.

— Да, — прошептала она.

Коултер гибко, как кошка, развернулся к ней лицом. Она не могла разглядеть в темноте выражение его лица, свет луны серебрил его волосы.

— Как давно я не прикасался к тебе, моя дикая кошечка… — он говорил ласково, но Натали почудилась в его голосе привычная насмешка.

Ноги ее едва не подкосились от слабости.

— Пожалуйста, Коултер, я хочу, чтобы ты отдохнул, — повторила она, стараясь подавить нахлынувшее желание.

— Но это совсем не то, чего хочу я, — решительно проговорил Коултер.

Натали затаила дыхание, когда он обнял ее и притянул к себе, крепко сжав руками бедра. Она не смогла справиться со своими чувствами, а его рот уже жадно впился в ее губы, и они раскрылись, позволяя ему беспрепятственно утолить свою жажду. Казалось, он так изголодался, что никак не может утолить свою страсть. Ее тело таяло в его объятьях.

Когда он отпустил ее, Натали неслышно вздохнула, ей хотелось еще раз ощутить сжигающий огонь его поцелуев. Он сжал ее руки стальными пальцами и, не обращая внимания на невольно вырвавшийся у нее стон, увлек через дверь веранды, которая захлопнулась с такой силой, что задребезжали стекла. Ноги Натали подкашивались, и она едва не упала. Воспользовавшись этим, Коултер подхватил Натали на руки. Это на минуту отрезвило Натали, и она прошептала:

— Коултер, побереги свои руки! Ты же ранен!

Он не отвечал, пока они не очутились в спальне. Поставив Натали на ноги, он не выпускал ее из своих объятий, прижимая к себе одной рукой, а другой отводя пряди волос с ее лица.

— В таком случае не сопротивляйся хотя бы сегодня, Натали, — прошептал он.

Сердце Натали бешено забилось, когда она увидела его освещенное лицо. Челюсти его были крепко сжаты, и линия рта непреклонна, как всегда, но глаза не смотрели так холодно и безразлично, как раньше. Они пылали огнем желания — он хотел ее!

Глава девятая

Солнечный луч согрел Натали своим золотым поцелуем и заплясал на ее лице. Натали зарылась поглубже в объятия сильных рук.

— Я уж думал, что ты собираешься спать до полудня. — Он произнес эти слова низким голосом, уткнувшись в ее волосы.

Натали улыбнулась, крепко зажмурилась и потерлась затылком о его подбородок. Запах мужского тела пьянил, как вино. Она боялась заговорить, боялась выплеснуть обуревавшие ее чувства.

— Натали, ты поразительное существо, — прошептал Коултер, помогая ей улечься поудобнее и приподнимая за подбородок ее лицо.

— Почему? — спросила она, продолжая улыбаться. Ее голос прозвучал хрипло. Она слегка приоткрыла ресницы, чтобы полюбоваться его красивым лицом. Его глаза, медленно, не спеша вглядывавшиеся в ее лицо, сияли.

Со свойственным ему нахальством он игнорировал ее вопрос.

— Я хочу есть. Вставай и приготовь мне завтрак, — приказал он тоном, который, как ни странно, больше походил на просьбу.

Натали нехотя высвободилась из его объятий и сразу почувствовала, что ей не хватает тепла его тела. В ночной темноте он не мог видеть, как она его любит. Но при блеске яркого дня она не сможет скрыть свою любовь, в которой и сама себе еще не готова признаться.

Коултер слишком наблюдателен, и она не сможет всегда скрывать от него свои чувства, но ей не хотелось так сразу признать, что она любит его безумно, бесконечно, — не сейчас, когда они оба все еще находятся под впечатлением этой страстной ночи.