Эмма Ричмонд - Роковой мужчина

Но ведь тогда она бы наверняка рассказала об этом. Синди была ее подругой. Она так обрадовалась, когда Гиту попросили сняться в рекламе авиалиний. Даже сама посоветовала ей принять предложение. И ни разу не говорила, что Гита якобы перешла кому-нибудь дорогу.

Кто же остается? Только кто-то неизвестный. Если, конечно, не Элисон Диар или Мэнди Кроуи. Но она ведь даже не знает их! Даже, кажется, ни разу в жизни не видела и не говорила с ними! Но если в ближайшее время ей не удастся найти своего преследователя, то она потеряет работу. Как, наверное, уже потеряла Генри.

Бросив письма обратно в ящик стола, она резко задвинула его и опустила голову на руки…

Попозже она пообедала, прибрала дом, но тяжелые раздумья не желали ее покидать. Бесполезные, бессмысленные, они обременяли ей голову. Зазвонил телефон, она схватила трубку и услышала голос Синди:

– Привет.

Стараясь придать своему голосу хоть немного жизнерадостности, она заставила себя улыбнуться в трубку.

– Привет, Синди, как дела?

– У меня? Все в порядке. Как тебе коттедж? Понравился? А Париж?

– Париж, как всегда, чудесен, – горько усмехнувшись про себя, вяло пробормотала Гита. – И коттедж тоже – спасибо, что разрешила пожить там. Синди, ты никому не говорила, что я туда поехала?

– Я? Нет, конечно, а что? Почему ты спрашиваешь? Что-нибудь случилось?

– А, да нет, ничего.

– Но ведь ты не просто так спросила, да? – рассмеялась Синди. – У тебя ужасно расстроенный голос.

– В самом деле? Наверное, я просто устала.

– Никакого отношения к «Верлейн косметикс» это не имеет, я надеюсь?

– К «Верлейн косметикс»?

– Ну да. Я просто подумала о том, как они отнеслись к твоему преследователю. Они же знают про него?

– Да, знают.

– Ага. Но ведь они не думают увольнять тебя из-за него?

– Увольнять? А почему они должны увольнять меня из-за него?

– О, ну я не знаю. Я просто волновалась за тебя, вот и все.

– Спасибо. Синди!

– Да?

Гита хотела, было, спросить подругу, не слышала ли та каких-нибудь сплетен по поводу рекламной кампании авиалиний, но вдруг передумала.

– Нет, ничего, так просто…

Они поговорили еще несколько минут, но ни одна из них не упомянула о Генри. Возможно, Генри не рассказал Синди о своей связи с ней, с Гитой. Но почему и она не стала рассказывать своей лучшей подруге о Генри? Потому что ее отношения с Генри никак не касались Синди. Нет, Синди не могла быть тем человеком, который так портил ей жизнь. Просто не могла.

Но все-таки лучше никому и ничего пока не рассказывать.

На следующее утро, на крыльцо ее дома был подброшен пушистый игрушечный котенок. Его симпатичная мордочка была жестоко изуродована. Снова ощутив тошноту и ужас, Гита поспешила поскорее его выкинуть.

А через день после этого на ее пороге оказался коричневый конверт, содержащий вырванную из бульварной газеты страницу – с ее фотографией. Той самой, где она, обнаженная, выходит из ванной комнаты. Заголовок гласил: «Мисс «Верлейн». Такая, какой вы ее еще ни разу не видели!» Гита даже не стала читать то, что еще там было написано. Скомкав страницу, она изодрала ее в клочки. Поспрашивала соседей, не заметили ли они кого-нибудь подозрительного близ ее дома, но все только качали головами. Ну, вот и все. Она даже не видела никакого смысла в том, чтобы сообщать полиции.

Полчаса спустя, позвонил Этьен Верлейн. Позвонил лично. Он только что получил точно такой же конверт по почте.

– Мне очень жаль, Гита.

– Да, – сказала она бессмысленно.

– Если кто-нибудь из газетчиков начнет названивать сюда, я скажу, что ты подверглась преследованию и что снимок был сделан и опубликован без твоего ведома. Но…

– Но… – повторила она.

– Я посылаю тебе чек выходного пособия. В двойном размере.

– Спасибо. Это очень щедро с вашей стороны.

– Я был очень тобой доволен. И мне очень, очень жаль. Нам будет тебя не хватать. Работать с тобой было чистым наслаждением. Я также высылаю тебе список моделей, желающих стать новым «Лицом Года».

– Спасибо.

– В нем есть имя Люсинды Бартон. Удачи тебе, Гита, и всего наилучшего, – негромко закончил он и повесил трубку.

Гита автоматически смахнула слезинки со щек и больно прикусила губу. В списке моделей стоит имя Люсинды Бартон? – подумала она. Наверное, Синди просто забыла ей рассказать. Или посчитала, что это совсем неважно и неинтересно. Или, может быть, она рассказала Генри? Потому что, похоже, все, так или иначе, снова возвращается к Генри. «Этот парень опасен», – сказала ей тогда ассистентка на студии. Он в пыль растаптывает чувства, надежды и мечты.

Глубоко вздохнув, чтобы избавиться от глухой, ноющей боли в груди – словно легкие ее плохо работали, – Гита поняла, что больше всего ей сейчас хочется убежать, спрятаться, быть где угодно, но только не здесь, быть кем угодно, но только не самой собой. Как много людей видели эту газету? – подумала она. Как много из тех, кто ее знает? Тех, кто знает, что она Мисс «Верлейн»? Вернее, была ею, поправила она себя с горькой усмешкой. Была.

Два дня тому назад Синди спросила, не уволили ли ее.

А теперь оказалась в списке.

Совпадение?

Ей следовало спросить у Этьена, не звонил ли ему кто-нибудь, чтобы узнать, уволена ли Гита.

Но это не могла быть Синди.

Значит, Генри. Она не верила в это, так как ей не хотелось в это верить. Но его мать отнеслась к ней чуть ли не с ненавистью. Не потому ли, что Синди была ей почти как дочь уже много лет? Не потому ли, что она знала: сын ее на самом деле влюблен в Синди, подружку своего детства?

Она должна увидеться с Синди и спросить ее о Генри. Даже не остановившись перед зеркалом, чтобы поправить волосы, она схватила сумку и ключи от машины, сунула ноги в удобные туфли и выбежала из дома. Это будет началом. Ей надо было спросить подругу о Генри еще тогда, когда он в самый первый раз морочил ей голову.

Синди дома не оказалось. Ее соседка сказала, что она уехала в Шропшир на выходные. Что, по-видимому, означало, что она в коттедже. Или в Блэйкборо-Холл. И Гита села в машину и поехала в Шропшир. Она не завтракала, не обедала, она устала и измучилась, но ей было нужно знать.

Добравшись до места, она обнаружила, что Синди в коттедже нет. Значит, она гостит в Блэйкборо-Холл. Гита остановилась возле дома фермера, чтобы узнать у него, не видел ли он здесь Синди.

– Не видел ли я ее? – хохотнул старик. – Да я, кроме нее, больше никого и не вижу! И на прошлой неделе, и в эти выходные я видел, как она ехала к поместью Блэйкборо. – Он улыбнулся. – Вы с ней, похоже, живете, чуть ли не друг у дружки в карманах. Здорово иметь таких друзей.

– Да, – согласилась она едва слышно с возрастающим изумлением в душе. На прошлой неделе? В эти выходные? Но Синди же не было здесь на прошлой неделе… Если только Синди и Генри не заодно…