Лора Морган - Цыганская кровь

Он не отводил глаз от нее, и по их выражению она видела, как он расстроен.

— Хорошо, — проговорил он, — пусть это послужит мне уроком. У меня вышло, как у того пастушонка, который много раз кричал: «Волк!». А в решающий момент ему не поверили.

Тори вдруг решилась и шагнула ему навстречу:

— Девон, ты стал частью моей жизни. — Она попыталась справиться с волнением и говорить спокойно, но чувствовала, что ей это не удается. — Если ты меня оставишь, мне ужасно будет недоставать тебя. Но сейчас я и вправду не могу разобраться в своих чувствах и, кажется, неспособна даже ясно обо всем подумать. Я знаю только, что не имею права совершить еще одну ошибку, потому что последняя обошлась мне слишком дорого. Я должна быть уверена во всем. Можешь ты это понять?

Внезапно лицо Девона потеряло свою напряженность, и он кинулся к ней, притянул к себе. Это был не тот посторонний человек, который когда-то напугал ее своим неожиданным появлением. Это было близкое, родное ей существо.

— Прости меня, дорогая моя. — Его голос прозвучал глухо. — Конечно, я не прав, что тороплю тебя. И при этом говорю, что не обижу тебя! Не плачь, моя цыганка, я не могу видеть твоих слез.

Тори только сейчас заметила, что плачет. Она обвила Девона руками и тесно прижалась к нему, зарывшись лицом в пышную растительность на его груди.

— Сильные женщины не плачут, — сквозь слезы пробормотала она.

— Я тоже так считаю. — В голосе Девона прозвучали ворчливые нотки. — Но, похоже, сегодня у нас не будет победителей.

— Но у нас все еще впереди.

— Надеюсь, худшее уже позади. — Он достал из кармана носовой платок и бережно вытер ей слезы.

— Я не согласна, — возразила она, вспомнив вдруг события этой ночи. — Кое-что у нас получилось.

Глаза Девона потемнели — он подумал о том же, что и она.

— Ты права, конечно же получилось, — сказал он, с неожиданной страстью принимаясь осыпать ее поцелуями.

У Тори перехватило дыхание. Она обнимала его голову, запустив пальцы в густые меднорыжие волосы, а ее рот расцветал под его поцелуями. Она ощущала, как горевшее в ней дьявольское пламя снова разжигает факел желания.

— Ты, твои древние глаза, — только и смогла она проговорить, вновь обретая дыхание.

— Какие глаза? — спросил он, глядя на нее смеющимся зовущим взглядом.

— Они у тебя древние. Цыганские.

— Ты что-то путаешь, это у тебя настоящие цыганские глаза, — прошептал он, целуя их.

Рассеянно играя с сережкой в его ухе, Тори улыбнулась:

— Нет, ты и вправду похож на древнего цыгана. У тебя древние глаза, золотая серьга и чары самого Люцифера.

Услышав про серьгу, Девон сказал, улыбнувшись:

— О черт, я совсем забыл о ней. Хочешь, вынь ее.

— Нет, не хочу. Она мне очень нравится.

— Тори…

— Кроме того, — Тори пробежала тонкими пальцами по дужке сережки, — у тебя, кажется, вообще нет возможности от нее избавиться, ее нельзя вынуть.

— Как это нельзя?

— Ты ничего не заметил, когда тебе ее вдевали?

— Единственное, что я почувствовал, это то, что мне было больно, — уверенно сказал он. — А почему ее нельзя вынуть?

— Потому что она запаяна, и та боль, о которой ты говоришь, объясняется тем, что ее паяли с помощью огня.

— Вот черти!

— Так что тебе просто надо снова забыть о существовании этой серьги, — предложила Тори.

Он вздохнул.

— Попробую найти ювелира, который сможет ее разрезать.

— Желаю удачи.

— Вот повезло, а?

— Знаешь, если ювелиру и удастся разрезать серьгу, когда он будет ее вынимать, ее острые края причинят тебе страшную боль.

— Если ты против, я не решусь на это.

— Извини, пожалуйста.

— Только вряд ли эту серьгу одобрят в тех кругах, где мне приходится бывать.

— Зато одобрят в других местах.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Я имею в виду туземные племена, — пояснила она. — А, кроме того, если тебя пригласят, например, на маскарад, не надо думать о костюме — ты всегда можешь изобразить цыгана или пирата.

— Тори… — угрожающе начал он.

— Ну что такого, я просто стараюсь тебе помочь…

— Прошу тебя, не надо.

— Что ты расстраиваешься? Она тебе так идет!

Девон поморщился.

— Хватит издеваться, может, тебе лучше просто пристрелить меня — и всем моим несчастьям придет конец. — Он помрачнел.

Тори нежно обняла его.

— Да брось ты! Мне так с тобой хорошо!

— Ну, ладно, — усмехнулся Девон. — Хорошо, что я еще гожусь на что-то.

— Напрашиваешься на комплимент? Слишком явная наживка!

— Я и не скрываю этого, и как только найду верную приманку, то поймаю тебя, упрямица!

— Неожиданное высказывание для современного мужчины. Звучит как отказ от своих позиций.

— Разве я современный?

— Конечно. Современным мужчинам разрешается быть чувствительными, а женщинам — сильными. И в один прекрасный день это приведет к непредсказуемым результатам.

— Но ведь это будет нескоро?

— И сейчас уже многое перепуталось. Да ты и сам, наверное, это замечаешь.

— Я думал, что это только у меня.

— Да нет, мы все запутались и не можем выпутаться, — печально засмеялась Тори.

— Ну, если так, то можешь считать мое желание «поймать» тебя предательством по отношению к позициям современного мужчины. Но это не остановит моих планов. Я хочу стать необходимым для тебя, и я им стану. Вот так, цыганка.

— Тебе не придется слишком стараться, — честно призналась она и вдруг, что-то вспомнив, медленно сказала: — Помнишь, ты назвал меня как-то по-другому — не цыганкой, а как-то еще?

Девон понимающе кивнул головой:

— Цыганкой. Только французским словом «гитана».

— Ты что, знаешь французский?

— Нет, не знаю.

— Откуда же тебе известно это слово?

— Ничего странного. — Девон улыбнулся. — Поскольку мне было предназначено судьбой влюбиться в цыганку.

— Нет, кроме шуток. Откуда ты столько знаешь о цыганах?

Лицо его приобрело несколько загадочное выражение, и он еле слышно произнес:

— Наверное, это рок!

— Ну, ладно, скажи мне все-таки.

— Я не помню.

— Что я слышу? Говори немедленно!

— Я, правда, не помню, откуда и почему я знаю это слово. Просто я его знаю.

— Прямо наваждение какое-то.

— Вот и я говорю то же самое.

Тори казалась озабоченной.

— Ты знаешь, я действительно склонна подумать, что все это неспроста. Как карты, той ночью, помнишь? — Она вдруг подозрительно на него посмотрела. — Если только и вправду все обошлось без твоих ловких рук.