Дженнет Лавсмит - Золушка из Калифорнии

— Это был восхитительный вечер, мистер Ритт, я чудесно провела время. Спасибо. Но сейчас уже очень поздно…

— …а вы четко разграничиваете дело и удовольствие, — докончил он, вставая и любезно улыбаясь девушке. — Очень мудро с вашей стороны, Патриция.

— О нет! — воскликнула она, тут же устыдившись своих мыслей. — Я не хотела… То есть, я… я вовсе не думала…

— Что я с вами заигрываю? Не торопите события. — Он ущипнул девушку за щеку. — Я нахожу вас очень и очень привлекательной. Но это не имеет ни малейшего отношения к вашим талантам художника. Иными словами, дорогая, я не подписываю контрактов в спальне.

— О Господи! — только и смогла выговорить Патриция. Щеки ее вспыхнули ярким румянцем.

— Да действительно уже поздно, — вздохнул Эммануэл и направился к двери. На пороге он обернулся. — Хочу предупредить вас, однако, что я никогда не жертвую удовольствием ради бизнеса. По возвращении рассчитываю провести в вашем приятном обществе не один час. Идет?

— Буду рада.

— Спокойной ночи, Патриция из Мел-Велли, — проговорил он, лукаво усмехаясь, и вышел.

Глава 11

Роберт заказал Патриции обратный билет на рейс до Стоктона, куда она и прибыла в понедельник утром. Из аэропорта девушка позвонила домой, и Анджела сказала, что Ирен еще спит и что все обстоит благополучно.

— Вот и отлично. Скажи маме, что я вернулась и что мы увидимся вечером, — попросила Патриция. Затем села на автобус, идущий до города, и отправилась прямиком в магазин.

— На работу тебе возвращаться незачем, — уверял ее Роберт накануне. — В твоем контракте предусмотрена ежемесячная зарплата, и сумма там значится, прямо скажем, не нищенская. Не говоря уже о причитающихся тебе процентах от вырученной прибыли. Ты теперь заживешь припеваючи. Пат.

— Знаю. Понимаю и то, что удачей своей я во многом обязана тебе, дорогой, — отозвалась она, пожимая руку Роберта. — Я очень тебе признательна: ты и впрямь печешься о моих интересах, словно о своих собственных. Я тебя не подведу, вот увидишь. Все сделаю на высшем уровне. Но, — добавила Патриция, — я не могу уволиться, не уведомив об уходе заранее: ведь им придется подыскивать мне замену.

Роберт не поймет, сколь много значила для нее некогда постоянная работа в "У. Рэнк": а ведь место это ей предложили в тот самый момент, когда и финансы ее и уверенность в себе были на пуле. Разве можно подвести людей, выручивших тебя в трудный час?

Она явилась на работу к десяти, ни словом не обмолвившись о грандиозном проекте — Розмари строго наказывала "хранить коммерческую тайну", — и подала заявление об уходе: она собиралась уволиться через две недели или раньше, если ей подыщут замену.

Затем Патриция принялась обдумывать собственные планы. Будущая законодательница мод знала: чтобы успеть к апрельской выставке, ей придется нанять в помощь опытную швею, а лучше двух.

Хотя день выдался не из тяжелых, Патриции пришлось непросто: пальцы были заняты одним, мысли — другим. Всю ночь она провели в самолете, да и смена часовых поясов давала о себе знать. К семи, когда приятельница по мастерской подвезла девушку домой, она просто с ног падала.

— Ох, Пат! — Ирен подняла взгляд на дочь, не вставая, впрочем, с софы: она и Анджела смотрели в гостиной телевизор. — Почему ты не позвонила? Анджела сказала мне, что ты вернулась рано утром.

— Прости, мама. Я собиралась позвонить, да дела не позволили. Долгий выдался день! — Дочь поставила чемодан на пол и чмокнула мать в щеку. Заплатила Анджеле, которой, похоже, не терпелось

уйти, и повернулась к Ирен. Девушке безумно хотелось подняться наверх и рухнуть на кровать, но сперва следовало поделиться с матерью новостями, чтобы и та порадовалась нежданному счастью.

— Мама, — начала Патриция, — столько всего произошло, в двух словах не расскажешь! Ты ушам своим не поверишь. — Девушка тараторила, перескакивая с одного на другое, торопясь сообщить самое главное: — Мистер Ритт в восторге от моих моделей. Он решил создать поточное производство! Моды or Патриции! В апреле будет выставка в Нью-Йорке. Выставка моих платьев, слышишь? Ты непременно должна поехать! Все уже готово, и я просто на седьмом небе от счастья! — Она остановилась перевести дух.

— Пат, это же замечательно! Впрочем, я не удивляюсь. Твой отец всегда говорил, что ты очень талантлива, а уж он-то в таких вещах разбирался. Но, милочка моя… — Ирен жалобно воззрилась на дочь, — я так рада, что ты вернулась! Со времени твоего отъезда я глаз не сомкнула. Кроме того, эта девчонка совсем не умеет угодить мне в еде. Веришь, просто кусок в горло не шел.

Патриция пригляделась к матери повнимательнее: лицо той и впрямь побледнело и осунулось.

— Сейчас и приготовлю что-нибудь перекусить. — тут же предложила Пат. — Скажем, сыр, тосты и чай? — Позабыв об усталости, дочь запорхала по кухне. Очень скоро они вдвоем уселись за стол. За едой Патриция рассказывала про Нью- Йорк: о шумных улицах, театральной премьере, роскошном номере в отеле. Вскоре девушка заметила, что глаза Ирен слипаются и нити разговора она больше не улавливает.

Патриция заботливо уложила мать в постель, принесла ей книгу и вторую чашку чан, а затем вернулась на кухню.

Убрав посуду, девушка направилась было к лестнице, как вдруг заметила на столе в прихожей кипу писем. Запечатанные конверты наверняка содержали в себе всевозможные счета. Она решила взять их с собой на работу и разобраться со счетами во время ленча. Но тут внимание ее привлек конверт из офиса доктора Фрэнка Арчера. Девушка с любопытством вскрыла загадочное послание. В конверте обнаружился счет за операцию с пометкой "просрочен". Общая сумма составляла тысячу четыреста девяносто восемь долларов сорок пять центов.

Просрочен? Но ей говорили, что операция ничего не стоит. Неприятно, конечно, стать жертвой досадного недоразумения, но если ошибка и впрямь допущена, по крайней мере теперь она сможет расплатиться за операцию; пусть не сразу, а по частям.

Но ведь оба раза она проводила в больнице по три дня и не получала никаких счетов! Ну да ладно, она слишком устала, чтобы задумываться сейчас еще и об этом. С утра пораньше она позвонит в офис доктора Арчера и все выяснит.

Всю ночь Патриция беспокойно ворочалась в постели, слишком возбужденная, чтобы уснуть. За завтраком Ирен показалась ей особенно капризной и требовательной. Кофе, видите ли, слишком крепок, а яичница недожарена… и не будет ли Пат так добра сбегать наверх и принести ей книгу с туалетного столика, прежде чем уйдет на работу.

— Ну почему, почему мать и пальцем не желает пошевелить ради себя самой? — раздраженно думала Патриция, поднимаясь в спальню за книгой. И тут же устыдилась собственных мыслей. Если она нервничает, то это вовсе не повод, чтобы нападать на беззащитную Ирен. Случилось чудо, жизнь преобразилась точно по волшебству, надо радоваться, а не жаловаться на переутомление. Если правильно распланировать время и не торопить события, все как-нибудь образуется.