Донна Клейтон - Мозаика жизни

Дженни заметила, что он отвел взгляд.

—Ты плакала. Горько рыдала. — Он пода­вил вздох. — Не позволяла мне быть рядом. Ты не хотела, чтобы тебя утешали. А потом ты разозлилась. Ты честила брата и так и эдак. Обзывала его всякими словами. Некоторые из них даже заставили меня краснеть. — Он мор­гнул. Черные ясные глаза смотрели на Джен­ни. — Тогда я понял, что с тобой все будет хо­рошо. Ты пошла к папе. Спросила, можешь ли рассчитывать на обещанную работу. Папа очень хотел, чтобы ты осталась. Он не сомне­вался, что рано или поздно Чад вернется до­мой и вы поженитесь, как и планировалось.

—Но Чад не возвращался, — продолжила Дженни. — Ты говорил, что мы сошлись вскоре после отъезда Чада. Как твой отец отнесся к этому?

—Вначале это ему не понравилось. — Люк чуть пожал плечами. — Но ты поговорила с ним. Сказала, что любишь меня. Что из меня получится более надежный супруг. Ты также за­верила папу, что Чада не огорчит наш брак и что ты сама объяснишь ему все, когда он вер­нется. — Люк усмехнулся. — Папа сразу растаял. После этого он уже полностью поддер­живал нас.

—Что ты имеешь в виду под словом «растаял»? — Голос прозвучал резче, чем она бы хотела. — Я лгала ему?

—Нет, любимая, нет. — Люк оттолкнулся от камня, прошел по мшистой почве, разделявшей их, и опустился рядом с ней на колени. Потом взял ее руку в свою. — Совсем нет.

—А я действительно нравилась твоему отцу?

—Ты не просто нравилась ему, он любил те­бя как собственную дочь.

Плечи и руки расслабились. Дженни не по­нимала, почему отношения со свекром, которо­го она даже не помнила, представлялись ей та­кими важными.

—Но после отъезда Чада папа уже никогда не был таким, как прежде. — Люк переплел ее пальцы со своими.

Озабоченно насупившись, она ждала даль­нейших пояснений.

—Он стал одержим выплатой долга, — про­должал Люк. — Ему хотелось подготовить курорт к приезду Чада, чтобы тот, когда вернется, занял место партнера. Он хотел, чтобы его ма­ленький мальчик вернулся домой. Чтобы его младший сын работал вместе с нами. Чтобы Чад стал частью лыжного курорта Прентисов. — Люк не отводил глаз от ручья. — Но Чад не приехал.

В глазах Дженни промелькнула печаль.

—Мне так жаль твоего папу. Что ему при­шлось пережить! Сколько пришлось ждать! И смотреть на дорогу…

Люк грустно улыбнулся. Несколько минут они молчали.

—А ты не расскажешь, что с ним случи­лось? — первой заговорила Дженни.

—Он подхватил бронхит. В разгар зимы. На пике сезона. Мы были очень заняты. Упрямый старик не заботился о себе. Доктор прописал строгий постельный режим. Но он не послу­шался. Бронхит вскоре перешел в пневмонию. Доктор решил положить его в больницу. Но папа так ослаб, что не выдержал бы переез­да. — Люк подавил вздох. — В конце жизни он уже был настроен против Чада. Вроде бы наконец увидел сына таким, какой он на самом деле. Папа сказал, что оставляет курорт мне, потому что Чад уже получил свою долю наследства. — У Люка поникли плечи. — Папа понимал, что умирает, что не увидит, как его мечта становится реальностью. И это приводило его в ярость. Он хотел, чтобы сыновья ра­ботали вместе.

Дженни не знала, что сказать.

—А как мы? — спросила она с минуту спу­стя. — Я имею в виду, как мы справились со смертью твоего папы?

—Ну, мы чуть ли не разрывались на части, стараясь не прекращать работу курорта. Бада и Мэри нам просто Бог послал. Друзья бросили работу в лесу и пришли нам на помощь. И ска­зать правду, Дженни, мы с тобой словно скле­ились. Стали ближе. Я бы не выдержал этого испытания без тебя. Трудные дни мы пережили вместе.

У нее потеплело на сердце. Приятно узнать, что она помогала мужу, хотя ничего и не по­мнила. Она была рядом, когда он нуждался в ней. В данный момент это самое важное. Но чуть позже печаль снова вернулась.

—Если мы были так близки, что между на­ми произошло? — спросила она. — Наверняка возвращение Чада имеет к этому какое-то отно­шение. Но если все, что ты говорил о нашей близости, правда… — в недоумении она покача­ла головой, — как мы могли позволить ему вбить между нами клин? — Мелькнула ужасная мысль, она жадно втянула воздух. — Неужели я вышла за тебя замуж, лишь бы отомстить Ча­ду?

Люк решительно покачал головой и успоко­ил ее тревогу.

—Разлад между нами — полностью моя вина. — Он не решался взглянуть ей в лицо. — Ты пыталась поговорить со мной. Но я оказал­ся не способен открыто признаться в своих страхах и навязчивой идее. — Он снова нашел ее взгляд. Его переполняло чувство вины. — Для меня было так важно, чтобы ты видела му­жа сильным, умелым. Я хотел быть человеком, которым ты могла бы восхищаться. Мне было невыносимо представить, что ты увидишь мою слабость.

Дженни сжала его пальцы. Ей хотелось об­легчить его напряжение, уменьшить неловкость, какую он испытывал, открывая слабые стороны своей натуры.

—Ох уж эти мужчины, — с усмешкой ска­зала она. И обрадовалась, что он улыбнулся в ответ.

—Понимаешь, — продолжал он, — со дня нашей свадьбы я все время хранил секрет. Он мучил меня. Я слишком поспешно женился на тебе, — выпалил он. — Не дал тебе времени, нужного для того, чтобы освободиться от Чада. Справиться с обидой, которую он причинил те­бе. Я чуть ли не локтями проложил путь к тво­ему чувству и боялся, что ты еще связана в ду­ше с Чадом.

«Люк украл тебя у меня». Сердитое обвине­ние Чада гудело в голове, словно бой церковно­го колокола. И получалось, что Люк сам пове­рил в это. Но было и еще что-то. Она прочла это по огорченному выражению его лица. Он явно не решался высказать свои мысли вслух. Дженни выразила их вместо него:

—И моя амнезия сделала для тебя невоз­можным выяснить правду.

Он понурил голову. Но она успела заметить, как увлажнились его глаза. У Дженни заныло сердце. Как она хотела бы разуверить его! Но не могла. Сейчас, по крайней мере.

Ничего нет бесполезнее, чем погрузиться в сомнения. Дженни погладила его руку, чтобы привлечь внимание.

—Знаешь, когда я впервые после больницы приехала домой, ты сказал, чтобы я сосредото­чилась на себе и ребенке. По-моему, я так и сделала. Но только сегодня до меня дошло, что я была слишком поглощена своими ушибами и шишками. Чересчур занята своим прошлым. У меня даже не оставалось времени подумать, че­го я хочу от будущего. Или что будет лучше для моего ребенка. — Дженни посмотрела на свой живот, потом снова на мужа. — Я не сумею быть хорошей матерью, если проведу жизнь с мужчиной, которому не могу верить. Мне ну­жен человек, которого я люблю. Мужчина, ко­торый любит меня. Мужчина, который сделает меня счастливой.

«Хоть бы он правильно понял», — беззвучно молила Дженни.