Мэгги Эмерсон - Правила игры
— Само собой. А при чем здесь она?
— Я счел необходимым навести о ней справки.
— То есть ты знал, где мы живем, еще два месяца назад?
— Даже три.
У Мэнди пересохло во рту.
— Почему же не объявился сразу?
— А зачем спешить? Я все подготовил должным образом. Разумеется, ты помнишь, что первая нянька рассчиталась внезапно?
— Еще бы! Она сказала, что ей предлагают хорошую работу в Америке и даже перелет туда оплатили.
— Верно. Это я все организовал.
— Зачем?!
— Чтобы поставить на место той девушки своего человека.
Чувствуя, что голова идет кругом, Мэнди впилась взглядом в его лицо.
— Полли? — По его глазам было видно, что она поняла. — Не верю! Полли никогда бы… — Мэнди не договорила, потому что в ее голове начали складываться в общую картину фрагменты мозаики. Как известно, Полли прибыла в Канаду из Англии… — А если бы я не давала объявления о том, что ищу няньку?
— Интересно, как бы ты без нее обошлась? В любом случае Полли обратилась бы непосредственно к тебе. Сказала бы, что случайно узнала о вакансии.
— Да, теперь понятно, почему ты так много знаешь обо мне… Шпионка находится прямо в моем доме! Смешно, но она мне действительно понравилась.
— Не вини Полли слишком строго. Она взялась за эту работу только для того, чтобы помочь соединить семью.
— Интересно, чего ты ей наговорил, чтобы заставить поверить в это?
— Просто сказал правду. Что хотел жениться на тебе четыре года назад, что ты ошибочно обвинила меня в предательстве и бесследно исчезла, что искал тебя все это время и что, наконец, хочу соединиться с тобой и своим сыном. Полли очень прагматична. Она подошла к вопросу серьезно и первым делом поинтересовалась, почему я не потолкую с тобой по душам.
— И что ты ответил?
— Что ты настроена предубежденно и не станешь меня слушать. В конце концов, Полли согласилась помочь.
Все еще потрясенная известием, что женщина, которой она доверяла как родной, обманула ее, Мэнди произнесла ледяным тоном:
— Понятно, что, с твоей точки зрения, она блестяще справилась с заданием. Когда вернусь домой, с треском выгоню мерзавку обратно в Лондон, так что ты лично сможешь поздравить ее. А сейчас, если не возражаешь, я бы хотела как можно скорее отправиться в Торонто к сыну. Если помнишь, ты обещал доставить меня в аэропорт.
— Не спорю, но разговор все еще не окончен.
— Тогда не будешь ли ты столь любезен перейти прямо к сути?
— Суть в том, что ехать домой тебе не нужно. Майка ты там не найдешь.
Подобного Мэнди ожидала меньше всего.
— А где же ему быть, если не дома?
Он ничего не ответил. Глядя на его сжатые в ровную линию губы, Мэнди задрожала.
— Полагаю, это и есть козырь, о котором ты упоминал?
— Угадала. Но не волнуйся. Майк в полной безопасности и развлекается вовсю. Полли хорошо заботится о нем.
Мэнди подавила зарождающийся приступ паники и требовательно спросила:
— Где он?
— Завтра, после нашего бракосочетания, скажу.
За несколько коротких мгновений она испытала всю гамму эмоций, от глубочайшего отчаяния до бессмысленного гнева. Мозг лихорадочно искал лазейку из расставленной ловушки, но тщетно.
— А может, это всего лишь ловкий трюк?!
— Позвони и проверь.
— Я так и сделаю!
Он определенно блефует. Полли с Майком дома. Они обязаны там быть. Нянька согласилась шпионить для Кена, но ведь не станет же она участвовать в похищении ребенка?
Мэнди порывисто шагнула к настенному телефону, быстро набрала международный код и свой домашний номер. Майк сейчас, должно быть, уже в постели, а Полли смотрит телевизор.
С нарастающим волнением она слушала длинные гудки, но к телефону никто не подходил.
Кусая губы, Мэнди с беспокойством размышляла, где бы Майк и Полли могли быть. Не задержались ли они на праздновании дня рождения, о котором упоминал по телефону Майк? Но, учитывая возраст виновника торжества и его гостей, подобное вряд ли было возможно.
Так почему же их нет дома?
— Никто не подходит? — спросил Хэттон.
Проигнорировав оттенок триумфа в его голосе, Мэнди попыталась убедить себя в том, что существует вполне невинное объяснение отсутствию няньки с ребенком. Но очень скоро ее надежду под корень подкосило одно воспоминание. В голове словно наяву зазвучал детский голосок:
— Мам, угадай, что мы с Полли собираемся сделать?
И нянькино предупреждение на заднем плане:
— Разве ты забыл, что это секрет? Ведь мы хотели сделать маме сюрприз…
Повесив трубку, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
В самые тяжелые времена — когда ее предал Кен, умер отец и пришлось в одиночку справляться с трудностями после рождения сына — она ни разу не заплакала. А сейчас ревела взахлеб, как ребенок, изливая все накопившиеся обиды.
Кен обнял ее за плечи и усадил к себе на колени, опустившись на ближайший стул. Он не пытался утешить Мэнди, просто терпеливо ждал, пока она выплачется. Когда она слегка успокоилась и принялась шмыгать носом, он достал из кармана платок и вложил ей в руку.
— Не тревожься о Майке. Поверь, я даже волосу не позволю упасть с его головы!
Мэнди знала, что это правда.
— Все будет хорошо, вот увидишь.
Припомнив, что накануне ее отъезда в Лондон Полли говорила примерно то же самое, Мэнди прерывисто вздохнула, потом вытерла глаза и высморкалась. Безвольно опустив руку с платком на колени, измученная и опустошенная, она уставилась в пространство невидящим взором.
Тронув пальцем ее подбородок, Кен заставил Мэнди повернуться к нему распухшим покрасневшим лицом.
Сделав попытку пошутить, Мэнди заметила:
— Знаю, что выгляжу не лучшим образом. Мне никогда не удавалось плакать красиво, как это делают героини фильмов. Даже моя мама говорила, что я безобразна, когда реву.
Кен нежно поцеловал ее во влажную щеку.
— Боюсь, я вынужден согласиться с твоей мамой. — Затем встал, тем самым заставив подняться и Мэнди. — Пойди приведи себя в порядок. Пора в путь.
— Куда мы отправляемся?
— В Лондон. Я не могу позволить тебе сидеть здесь и разводить сырость, когда предстоит сделать столько покупок. Поедем к Эвелин.
— Кто это?
— Одна приятельница, которая держит небольшой бутик на первом этаже дома, в котором я живу. Ступай! — Кен легонько подтолкнул ее.
Мэнди, словно в полусне, поднялась по лестнице в свою спальню. Ею овладела странная отрешенность, почти покой, как бывает с выдержавшим долгую тяжелую битву, смертельно утомленным человеком, который испытывает несказанное облегчение, когда наконец наступает пора прекратить сопротивление.
