Собственность мажора - Кристина Зайцева
В моей толстовке она утонула.
Сам я накинул на плечи ее клетчатый шарф, потому что я в футболке и идти в гардероб было тупо лень.
– Нет, – всхлипывает она и вдруг спрашивает в ответ. – А ты?
Я?
– Я всегда есть хочу, – говорю ей.
Откидываюсь на спинку дивана, вертя в руке стакан с Колой.
– Я заметила… – еле слышно говорит она. – Растущий организм?
– Я большой мальчик, Олененок, – усмехаюсь, наблюдая за ее лицом.
Бросив на меня косой взгляд, кусает губу.
Ерзаю по дивану, потому что клянусь своей хоккейной экипировкой – она покраснела.
Ни фига себе.
Опустив глаза, смотрит на свои руки, и я уже готов поклясться почкой в каком конкретно ключе она перерабатывает полученную только что информацию.
Черт.
Она такая правильная, просто, мать его, настоящая зануда, и я все время упускал из вида тот факт, что у нее вообще никакого опыта с парнями нет. Ну максимум поцелуи с какой-нибудь прыщавой школотой. Ну и с придурком Колесовым.
Почему-то так получается, что этому говнюку всегда нужно то же самое, что и мне. Мое место в школьной футбольной команде, мое место за школьной партой, мой ВУЗ, мой тренер.
Рука сжимается в кулак.
Когда увидел их вместе, меня очень и очень лихо переклинило. В принципе это любого парня касается, не только его. Может я и хреново целуюсь, но чьи-то еще поцелуи ей в ближайшее время все равно не светят. Только мои дерьмовые поцелуи.
Бросив хмурый взгляд на экран, протягиваю ей стакан и буркаю:
– На, попей. У тебя уже обезвоживание.
– Тебе вообще не интересно? – забирает у меня стакан.
– Смотреть про рассуждения девяностолетнего мужика? – уточняю я. – Нет.
– Это не про рассуждения, – закатывает она глаза. – Это про жизнь.
– А-а-а… – вытягиваю перед собой ноги. – А я думал про рассусоливания.
– И что же тебе нравится? – интересуется она. – Убить Билла?
– Отпадный фильм, – киваю я, расслабляясь и забрасывая за голову руки.
– Терпеть его не могу, – по-деловому сообщает Алена.
– Ну я же терплю, – киваю на экран.
В ответ она снова закатывает глаза, но я вижу, что в них плещется веселье.
Действительно, весёлого хватает. Свидание мечты.
Отпивает из трубочки и кусает губы. Под финальные титры ещё раз пускает слезу, и мы уходим из кинотеатра.
Забрав из гардероба наши вещи, нахожу ее у стеклянных дверей.
Моя толстовка ей почти по колено. Обняв себя руками, смотрит на улицу, а когда видит меня собирается снять толстовку.
– Не снимай, – останавливаюсь сзади, разворачивая ее шубу.
Просунув в рукава руки, Алёна набрасывает на голову мой капюшон и забирает у меня свой шарф.
– Снег пошёл… – говорит, подняв на меня глаза. – Сильный.
Посмотрев в окно, вижу настоящий буран.
Приехали.
И давно это началось?
Изучаю двор внизу, пытаясь понять насколько все плохо.
Застегнув под горло куртку и надев шапку, смотрю на нее и велю:
– Руку давай.
Протянув ладонь, смотрю на нее исподлобья и ожидаю приговора. Может быть это наглость, но мне осточертело терпеть.
Она думает так громко, что слышно даже мне.
Голубые глаза скользят по моему лицу. Такие серьёзные, будто я предложил ей за меня выйти. Крылья маленького носа вздрагивают, когда делает глубокий вдох.
Просто возьми меня за руку, Олененок.
Смотрит на мою ладонь и достает из кармана свою, после чего вкладывает ее в мою руку.
Как только это происходит, пальцами расталкиваю ее пальцы и сгребаю тонкую ладонь в крабский захват. Отправляю этот замок в свой карман и тащу ее к выходу.
Глава 18
Алена
– Да, караул, – всплескивает руками моя двоюродная сестра Оксана, – ты бы видела, что там на трассе творится! Наташа фотки прислала, они в кювете, вот только достали их…
– С ними все нормально? – припрыгивая на месте от холода, сдвигаю с носа шарф, чтобы она лучше меня слышала.
– Да! – перекрикивает Оксана шум работающего двигателя их семейной Нивы.
– Тормози! – орет ее муж, стуча кулаком по капоту.
За мутной снежной пеленой вижу, как он принимается орудовать лопатой вместе с их младшим сыном, который за последний год превратился в настоящего парня, а когда я видела его последний раз, был прыщавым подростком.
Муж Оксаны – участник местной команды гонок по бездорожью, и их обвешанную подвесками и логотипами Ниву я узнала, когда мы с Никитой только заехали на базу отдыха «Три пескаря».
– А ты здесь какими судьбами? – обнимает мое плечо Оксана. – Совсем раздетая! Давай куртку тебе дам теплую!
Сама она одета в водонепроницаемый комбинезон, куртку и горнолыжные ботинки, как и все члены ее семьи.
– В кино ходила! – кричу, потому что Нива делает очередную попытку выбраться из сугроба.
– Куда?! – смеется она. – В кино?! А что в городе кина нет?
Это очень хороший вопрос, но она задала его не тому человеку. Под колючим и мокрым от моего дыхания шарфом губы разъезжаются в улыбке.
Кажется, сегодня у меня совсем поехала крыша, но я… у меня сегодня весь мир где-то за кадром, начиная с того момента, как вышла из своей квартиры четыре часа назад.
– Так неинтересно, – объясняю ей, поворачивая голову и пытаясь разглядеть в десяти метрах позади очертания черного БМВ, но за бурлящей снежной пеленой видно только тусклый свет фар.
– Молодежь! – хлопает меня по плечу Оксана и оттаскивает в сторону, когда мимо, вихляя и буксуя, проезжает чей-то красный внедорожник.
Здесь на парковке творится черте что. Кто-то копает, кто-то толкает, кто-то буксует…
Просто эпический кошмар!
Я отчетливо понимаю, что добраться сегодня до дома будет гигантской, просто громаднейшей проблемой, которую я придумала как решить!
– Возьмёте меня с собой? – кричу, обернувшись к сестре.
– Спрашиваешь! Возьмём конечно!
– Только я не одна, – снова кричу ей. – Нас двое. А вас четверо…
– Толика на колени посадим, – машет она рукой, – не вопрос. Не бросим мы тебя тут.
– Спасибо, – сжимаю ее плечи, – Я сейчас вернусь…
– Давай, двигай попой, – указывает она на вырывающуюся из сугроба Ниву. – Ждём тебя.
– Пять минут! – развернувшись, начинаю пробираться по бурлящей парковке.
Ноги утопают в снегу, он горстями застревает в моих коротких ботинках, и пока я добираюсь до БМВ, я по колено мокрая.
Холод пробирается под колготки, и растекается по всему телу.
Вижу сдающую назад БМВ, но это выглядит так, будто под бешеный рёв мотора она стоит на месте. Водительская дверь распахивается, и оттуда выходит Барков. Хлопнув ею, выхватывает торчащую из сугроба лопату и начинает яростно копать.
Вместо шапки на нем балаклава, которая закрывает голову, лоб и лицо, оставив только небольшую прорезь для глаз.
Опустившись на одно колено, он загоняет лопату под заднее колесо и загребает снег.
– Я нашла нам машину! – выкрикиваю с облегчением, оказавшись рядом с ним.
Вскинув голову, смотрит на меня и рычит:
– Че ты трубку не берёшь?! Три раза звонил!
– Я… не слышала!
Даже не берусь проверять телефон, потому что это бессмысленно. Он где-то глубоко в кармане, и сегодня я про него напрочь забыла.
Поднявшись на ноги, Ник швыряет на снег лопату и продолжает орать, схватив меня
