Виктория Паркер - Сможешь соблазнить?
Серена нахмурилась, не зная, верить ли ему.
– Не понимаю. Как это вообще возможно, что его и пальцем не тронули?
Финн замер на несколько секунд, обдумывая, видно, как убедить ее.
– Скажем так, они были гораздо более заинтересованы мной.
Что за чушь он несет? С чего преступникам обращать на него внимание?
Серена едва не задохнулась, ощущая, как горло перехватил спазм, и прикусила губу.
– Эй, Серена, ты меня слушаешь?
Она попыталась проглотить горький ком в горле.
– Ты специально сделал так, чтобы они заинтересовались тобой, не так ли? Ты принял весь удар на себя?
Но Финн неопределенно пожал плечами, точно речь шла о пустяке. Почему?
На миг в памяти всплыло воспоминание – Швейцария, болезнь Финна.
– Тебя так сильно избили, что ты несколько месяцев лечился в Швейцарии, не так ли? Вот почему ты не приехал на похороны Тома.
– Да, – признался Финн. – Не смотри на меня с состраданием, Серена. Это ведь я привел твоего брата в тот клуб. Я знал, что он пользуется дурной славой. Том доверял мне. Это я затащил его в тот ад, и не смей забывать об этом.
Ослепленная его яростью, Серена лишь раскачивалась в кресле. Затем, глубоко вздохнув, ответила, вспоминая их же разговор на пристани много месяцев назад.
– Это не твоя вина, Финн. Том сам сделал свой выбор. Вспомни: в Монако ты сказал мне, что я не могла отвечать за решения, принятые им. А теперь – что, хочешь сказать, ты и тогда солгал мне?
– Нет, но… – Финн приподнял одну бровь. – Это совсем другое. – Оттолкнувшись от каминной полки, он отошел на пару шагов и принялся ходить по комнате. – Я выжил, а он нет.
Что ж, с этим трудно было поспорить. Подумать только, все это время Серена не знала ничего.
– Боже, Финн, правда ли то, что он утонул? Что с ним произошло?
Сев в другое кресло, Финн опустил сжатые судорожно в кулак руки между коленей и поднял глаза на Серену.
– В двух словах: это была быстрая схема обогащения, придуманная какой-то умной сволочью. – Лицо его исказилось гримасой, и сердце Серены болезненно сжалось от сочувствия. – Спустя четыре дня начался торг, а на пятый день они включили в игру Тома. Угрожали ему. Предоставили мне выбор: либо я его убиваю в поединке, либо это сделают они. Парень всегда смотрел на меня как на героя, и вот что он получил – в какой-то момент я гораздо больше склонялся к варианту прикончить его быстро в бессознательном состоянии, нежели чем позволить этим скотам его изуродовать.
Все внутри ее мучительно сжалось от боли – она страдала вместе с Финном, разделяла его горе!
– О, Финн!
Какой страшный выбор. Должно быть, это стало пыткой для него, для них обоих.
– Они прекрасно знали, что Том – это моя слабость, и я не мог себя как следует контролировать. – Покачав головой, Финн взглянул на широкие двери, ведущие на балкон: рассвет уже окрасил небо в янтарные и золотистые тона. – Так что я решил добавить денег, и через два часа шестьдесят миллионов были переведены с моего швейцарского счета в один из банков на Каймановых островах.
Презрение к самому себе исказило его лицо, и Серена испуганно вжалась в подушки.
– Это было очень рискованно, так что я особенно не удивился, когда через два дня нас отправили на заброшенный лайнер вдалеке от побережья. Я тогда понял, что живыми нам оттуда не выбраться. – Финн провел пальцами по волосам. – Том слабел все больше, терял сознание. Я отчаялся. Подкупил одного из охранников, чтобы тот вывез его с корабля. Он мог взять только одного из нас, чтобы не рисковать. Я не стал говорить ничего Тому, не хотел, чтобы он начал возражать. Он был благородным парнем.
Голос Финна дрогнул, и сердце Серены болезненно дернулось.
– Он был еще и мужественным. Ты должна им гордиться, Серена.
Дрожащими пальцами она прикрыла губы, с которых уже было готово сорваться рыдание.
– На следующий вечер, как и планировали, охранник потихоньку вывез Тома. Но то ли он хотел управиться побыстрее, чтобы не выдать своего отсутствия, то ли там завязалась драка – я не знаю. Правда в том, что он решил сбросить его близко к порту… Чтобы он мог проплыть оставшиеся полмили до берега.
– О нет… – выдохнула она.
– Серена, я не знал, иначе я бы предупредил охранника. Не знал, что Том почти не умеет плавать, и я отправляю его на верную смерть.
Грудь ее точно перехватили железным обручем. Она произнесла, отчаянно желая, чтобы голос не задрожал, не выдал ее чувств:
– Ты не мог знать, ведь он тебе не сказал. Он очень стеснялся этого.
А еще брат боялся глубины, но этого Финну знать не обязательно: у него и без того достаточно груза на душе. Слезы наполнили ее глаза. Отвернувшись, Серена несколько раз мигнула, чувствуя, что возведенная так тщательно стена самоконтроля рушится. В один миг Финн пересек расстояние между ними и упал на колени перед ней.
Сев перед ней на пол, он нежно отвел локон с ее виска и прижался губами к ее щеке.
– Мне жаль. Очень. Так жаль, что я отнял его у тебя.
Голос его, такой убитый и отчаянный, придал Серене сил, и, выпрямившись, она прижала ладони к его лицу.
– Ты не отнял его у меня. Это все они. Это не твоя вина.
– Как ты можешь так говорить? Я – единственная причина, по которой его нет рядом с тобой. Они хотели получить мои деньги, Серена.
– Нет. Если бы это было правдой, они бы взяли лишь тебя. Им подвернулась возможность, и они ею воспользовались. Неужели ты не понимаешь? Вы оба оказались не в том месте и не в то время.
Финн нахмурился, сжав зубы.
– Я отправил его туда.
– Ты старался спасти его жизнь.
Серена отодвинула влажные волосы со лба Финна. Взгляд его казался усталым под тяжелыми веками.
– Чувство вины убьет тебя. Я хочу, чтобы ты остановился. Том не хотел бы видеть тебя таким.
Финн вывернулся из ее объятий, вскочил и отшатнулся.
– Это в тебе говорят эмоции после того, как ты разделила постель с прирожденным соблазнителем. Рано или поздно они умолкнут, и ты начнешь меня обвинять или ненавидеть. И это будет заслуженно.
– Я никогда не стану ненавидеть тебя, Финн, или обвинять.
Какой-то миг он просто смотрел на нее. Лицо его было искажено болью, но в глазах горел огонек, что воодушевил Серену.
– Серена, неужели ты не видишь, что происходит? Ты позволяешь банальному влечению управлять своими чувствами и затуманивать мышление. Ты уже забыла, что я не один месяц лгал тебе.
Финн был не прав – она ничего не забыла. Но какое-то шестое чувство подсказало ей, что отныне слова его будут лишь ранить ее, и ранить больно.
Серена гордо подняла подбородок.
– Во-первых, не разговаривай со мной так, точно я какая-то дамочка, не знающая, чего хочет. Я могу тебе поклясться, что мое мышление не затуманено страстью. Но может быть, именно сейчас подходящий момент, чтобы рассказать мне все, и прежде всего – отчего ты лгал мне. Почему спустя почти год я до сих пор ничего не знаю и не знала бы, не наткнись этим вечером на тебя.
