Морин Чайлд - Дочь моего врага

— Это серьезная проблема, — сказала Анна. — Но у каждой проблемы есть решение.

— Остается только его найти, — пробормотала Тула.

Последние несколько дней были чудесными. Днем она работала и присматривала за Натаном. Когда Саймон возвращался с работы, они вместе ужинали, занимались малышом. После того как они укладывали Натана спать, наступало их время.

Секс был просто невероятным. С каждым разом он становился все лучше, но к удовольствию Тулы примешивалась горечь. Она дорожила каждой минутой, проведенной с Саймоном, зная, что расставание неизбежно. Оба прекрасно это понимали, но молчали.

Натан весело залепетал у нее на коленях, и она тяжело вздохнула.

— Дорогая, если он тебе нужен, борись за него, — посоветовала ей Анна.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о любви. Я знаю, что ты любишь Саймона. Я вижу это. Есть вероятность того, что он тоже увидит.

— О боже, — простонала Тула. — Надеюсь, что нет.

— Почему? — Анна повернулась, чтобы посмотреть на нее. — Почему ты скрываешь свои чувства? Разве не ты мне советовала бороться за свое счастье?

— Да, но…

— Если Саймон не отвечает тебе взаимностью, это другое дело. — Потерев нос, она сделала еще пару мазков. — Впрочем, я готова поспорить, что Саймон тебя любит. Разве тебя можно не любить? Я видела вас вместе вчера и сегодня утром. Он так на тебя смотрит…

— Как? — В сердце Тулы загорелся огонек надежды.

— Так, будто в комнате нет никого, кроме тебя, — с улыбкой ответила Анна. — Но, Тула, ты никогда не узнаешь, что он к тебе чувствует, если не поговоришь с ним об этом.

— Как мне это сделать?

— Знаешь, когда лучше всего говорить с мужчинами о таких вещах? Сразу после секса. В эти минуты они обычно довольны, расслаблены и готовы к откровениям.

«Иногда», — подумала Тула. Часто они бывают раздражительны. Все же попробовать стоит.

Она покачала головой:

— Сэм знает, какой хитрой ты можешь быть?

— Думаю, да, — ответила Анна с озорной улыбкой. — К тому моменту, когда он понимает, что я схитрила, чтобы добиться своего, уже слишком поздно.

— Я не знаю…

— Кто сказал, что в любви и на войне все средства хороши?

— Не помню, — сказала Тула, — но, готова поспорить, это был мужчина.

— Итак, почему бы тебе не попытать счастья, пока ты здесь? Не говори ему открыто, что любишь его. Покажи ему это. Заставь его захотеть то, что ты можешь ему дать.

После этого Анна вернулась к работе, а Тула начала всерьез размышлять над ее словами.

— Ты по-прежнему собираешься это сделать, не так ли?

— Сделать что? — спросил Саймон, не сводя глаз с аппарата, подающего бейсбольные мячи. Приятного мало, если в тебя попадает мяч, летящий со скоростью девяносто миль в час.

— Я о Туле. Ты все еще собираешься ее использовать в своих целях?

Только точным движением отбив следующий мяч, Саймон посмотрел на Мика, находящегося в соседней страйк-зоне.

— Не знаю, о чем ты говоришь.

— Кого ты пытаешься обмануть, Саймон? Я слишком долго являюсь твоим близким другом.

— Достаточно долго, чтобы знать, что я не люблю, когда суют нос в мои дела?

— Очевидно, нет, — добродушно произнес Мик. — Можешь меня уволить, если тебе не по душе то, что я тебе говорю.

Саймон фыркнул:

— Я тебя уволю, а потом твоя жена мне шею свернет.

— Возможно, — довольно усмехнулся Мик. — Ну так как насчет Тулы?

— Оставь это, Мик. Я собираюсь сделать то, что должен.

— Нет, — упрямо возразил его друг, — ты собираешься сделать то, что тебе велит твоя дурацкая гордость. Это большая разница.

Саймон отбил низкий крученый мяч, вылетевший из аппарата на огромной скорости.

— Дело тут вовсе не в моей гордости, — пробурчал Саймон, раздосадованный тем, что его лучший друг не поддерживает его в этом деле.

Обычно Саймон доверял мнению Мика. Если они вдвоем приходили к согласию по какому-либо вопросу в бизнесе, их ждал успех. Всякий раз, когда Саймон не слушал совета Мика, возникали проблемы. Но на этот раз его друг ошибается. Саймон это знает. Чувствует.

После того как подруга Тулы ушла, нарисовав на стене детской волшебный лес с Одиноким Кроликом, сидящим под деревом, все изменилось. Последние несколько дней с Тулой были удивительными. Но он знал, что все это ненастоящее. Не что иное, как спектакль, поставленный им. Они много разговаривали и смеялись, устраивали пикники в саду, гуляли с Натаном. Два дня назад они впервые посадили его на качели.

Он осознал, что ни с кем не был в своей жизни так близок, как с Тулой. Однако это не помешало ему снова ее соблазнить с определенной целью. Ее реакция на его ласки и поцелуи была такой искренней, что время от времени его мучило чувство вины. Он подавлял его, напоминая себе, что Тула взрослая женщина, способная сама принимать решения. Никто ее не затаскивал в его постель силой.

Однако всякий раз, когда он себе это говорил, тихий голосок совести задавал ему вопрос: «Она бы легла с тобой в постель, если бы знала о твоем плане? Если бы знала, что она всего лишь орудие, с помощью которого ты собираешься отомстить ее отцу?»

Ее предполагаемый ответ вызывал у него чувство неловкости. В глубине души он понимал, что Тула для него не просто оружие против Джейкоба Готорна, которое он ждал столько лет. Она значит для него намного больше. Он не хотел к ней привязываться, но это произошло. Испугавшись чувств, которые он начал испытывать к Туле, Саймон сказал себе, что то, что им хорошо вместе, еще ничего не значит. Что счеты с Джейкобом Готорном гораздо важнее симпатии к его дочери.

Судя по тому, что Тула рассказала ему о своем отце, у них были непростые отношения. Возможно, она сама не прочь его уязвить.

Саймон отбил следующую подачу, и мяч улетел в правую сторону площадки. Она еще поблагодарит его за то, что он ее использовал.

— Нет, оно как раз в твоей гордости, Саймон. Тебя обманул беспринципный человек, и ты хочешь ему отомстить.

Резко повернувшись, он посмотрел на Мика:

— Речь идет не только обо мне. Джейкоб также причинил вред моему отцу. Этот старый мерзавец чуть не отобрал у нас дом.

Ему было неприятно осознавать, что Джейкоб Готорн оставил в дураках два поколения семьи Брэдли. Жажда мести много лет не давала ему покоя. Может ли он проглотить давнюю обиду из-за чувств к женщине?

— И ты хочешь отомстить Готорну, уподобившись ему?

— О чем ты говоришь, черт побери?

Мик покачал головой. Лицо его выражало осуждение.

— Если ты это сделаешь, если используешь Тулу, чтобы отомстить ее отцу, значит, ты такой же беспринципный негодяй, как он.