Наследник для миллионера (СИ) - Стар Дана

Богатый мажор решил развлечься, ему не привыкать!

А что, если он просто с кем-то на меня поспорил?

А эта подстава с видео?

Всё слишком сложно и до невозможности запутанно…

Слезы текут, обжигая щеки. Я стараюсь не плакать, но не могу. Это сильнее меня. Я много трудностей испытала по жизни, но именно сейчас мне кажется, что ничто с ними не сравнится. По сравнению с тем, какую боль я чувствую сейчас!

Скорей всего, мне придется избавиться от ребенка.

Мне придется сделать аборт.

Мирон сам его заставит сделать!

Почему-то я в этом уверена.

Такие подонки двуличные не знают ни сострадания, ни жалости. Кроме денег их не волнует ничего. Ведь этот ребенок станет помехой на пути к его выгодному браку.

А как же мои родители? Я же тоже дочь Кулагиных — их родная кровь, экспертиза это подтвердила.

Тут другое дело…

Я поняла, что я им не нужна.

Они не признали меня, потому что прошла уйма лет. Они привыкли, что у них есть одна дочь. Горячо любимая ими. Только одна! Которую они лелеяли с самого рождения. А я? Жалкая её копия.

Видимо, таким людям достаточно одного ребенка в жизни, ведь второго они похоронили ещё в роддоме. Естественно, они мне об этом не заявили на прямую, но холод с их стороны ощущался капитально.

Никаких объяснений не нужно! Они отказались от меня. И я им не нужна! Не нужна никому! Без слов понятно по их поведению.

Какая уже разница, почему они так со мной поступают? Мне надоело во всём копаться, только больнее себе делаю. Зачем навязываться тому, кому ты просто не нужен?

Скорей всего, есть какая-то скрытая тайна, но они мне никогда её не расскажут. Так и будут врать. Будут смотреть как на чужую, на помеху, как на какое-то жалкое отродье, несмотря на то, что мы с ними одной плоти и крови.

Еще одна проблема… Вера беременна.

И я тоже.

Это очень, очень большая проблема!

Если кто-то из них узнает, они захотят избавиться от проблемы. Для Веры я сейчас прямая конкурентка, претендующая на ее счастье, ее мужчину и его деньги.

Вечереет. Я уже подхожу вплотную к поселку и, бродя по улочкам населенного пункта, начинаю расспрашивать у встречных людей про Светлану Дмитриевну Воронцову.

Люди здесь вежливые, но смотрят на чужака с подозрением. Несмотря на это охотно объясняют куда идти.

Деревенька выглядит небольшой, уставшей от жизни, но здесь чистый воздух и зелено. Люди живут достаточно скромно, много недостроек, что-то построено из подручного материала. На пути мне встречаются преимущественно пожилые люди. Иногда складывается такое ощущение, что люди здесь не живут, а выживают.

Такие условия меня не пугают. Хотя я уже привыкла к хоромам Доронина и вот опять приходится, к сожалению, возвращаться в то гадкое время, в котором я жила раньше.

К хорошему привыкаешь быстро…

Испытывать такое очень больно.

Я с трудом нахожу домик любимой няни Светланы. Потратила на это около часа. Там спросила, туда пошла. В итоге, с пятой попытки нашла. Как оказалось, живет тетя Света на отшибе в стареньком, но чистом домике. Держит небольшое, зато своё хозяйство.

Детей, внуков, мужа у нее нет. Возможно, она обрадуется компании. Мне хотя бы несколько дней где-то отсидеться, прийти в себя, придумать другой план. Я очень устала и очень сильно хочу есть. Силы меня покидают, а ноги вообще не держат.

Подхожу к уставшей от жизни деревянной калитке, стучу несколько раз. Слышится лай, в окне первого этажа такого же уставшего от жизни, немного облезлого деревянного одноэтажного домика, загорается свет.

— Жуля, ты чего тут растявкалась? Гости у нас?

Собака немного притихла, а я узнала знакомый, мягкий голос. Внутри поднялась волна радости! Я спасена…

— Кто там?

Скрипит замок на калитке, дверца отворяется.

Я узнаю любимую няню, глаза опять становятся влажными. Она поднимает голову и её уставшее с годами, но по-прежнему доброе лицо, озаряется удивлением и одновременно радостью.

— Дианочка! Господь милый! Это ты, что ли? Ты как здесь очутилась?!

Глава 20.

— Тётя Света!

По щекам хлещут слёзы.

Это она, она!

Я узнала знакомое и любимое лицо… Как давно мы не виделись!

Я бросаюсь к няне со всех ног и заключаю её в объятия. Реву. Реву и не могу остановиться. Хочется поделиться своим горем и рассказать ей, как же мне больно!

Рассказать всё, через что мне пришлось пройти за эти ужасные, безжалостные годы, начиная с того момента, когда я сбежала от отчима, а он повесил на меня уйму долгов. Заканчивая тем, как я потеряла голову и натворила плохих вещей, отдавшись властному миллионеру Мирону Доронину, как какому-то змею искусителю!

В итоге, он меня ненавидит, потому что считает предательницей, но, самое ужасное то, что противозачаточные таблетки не сработали и теперь я беременна. От того, кто мечтает меня убить.

— Я… я… — не могу и слова выдавить.

Трясусь в её руках как будто промокла под ледяным, проливным дождем. Пока не могу говорить, лишь судорожно слова глотаю.

Мне стыдно не только перед собой, но и, конечно же, перед ней.

Ведь это она меня воспитала… Она вкладывала в меня основы жизни!

Как я ей всё расскажу?

А вдруг я в её глазах буду выглядеть мерзкой проституткой?

Спала с женихом сестры!

И теперь беременна…

А он хочет меня убить!

Ещё и моя сестра-близняшка, как она утверждает, беременна от Мирона.

Господи. Господи. Господи.

Такое только в сериалах возможно!

Ох и натворила я с дуру глупостей…

Я бы всё, что угодно сделала, чтобы вернуться в прошлое и изменить его. Мне сейчас так больно, что и жить вовсе не хочется…

— Милая моя, ты как здесь оказалась?

Тетя Света прослезилась. Долго сдавливала меня в объятиях, что-то на ухо шептала, пытаясь успокоить. Провела в дом, как следует накормила, пока я глотала слёзы и рассказывала ей всю правду.

— Как сильно ты изменилась, стала такой красавицей! Но кто же тебя обидел, солнце?

Врать ей совесть не позволила. Я решила выложить ей всё, как есть. Она точно меня не сдаст. Она знает меня с младенчества, сама лично нянчила. Знает мой характер, я — её самая любимая и самая послушная воспитанница. Она за минуту может вычислить ложь.

Я начинаю рассказывать ей свою горестную историю урывками. Очень сложно подобрать нужных слов. Низ живота начал тянуть. Я много натерпелась и распереживалась ещё больше, как бы вдруг мне плохо не стало, ведь беременным нервничать нельзя, а сдерживаться тяжело.

Беременна…

Я беременна!

До сих пор в это трудно поверить.

Я уж точно не планировала становиться мамой так рано!

Мамой одиночкой…

— Так, Диана, успокойся! Выпей чаю, поешь немного, и расскажи всё, как есть.

Кусок в горло не лезет, но я давно не ела, поэтому сейчас чувствую себя слишком слабой. Я заставила себя съесть немного риса с кусочками курицы. Выпила теплый фруктовый чай.

— Очень вкусно, спасибо за то, что приютили и накормили. Мне ведь совершенно некуда идти. Я так сильно рада вас видеть! Очень соскучилась!

— Да что ты такое говоришь, Дианочка, — она охнула и развела руками. — Я тебе всегда-всегда рада! И как хорошо, что ты меня навестила. Никто же вообще практически ко мне не приходит. Ирина иногда забегает, за мясом или яйцами домашними. Молочком еще для сыночка своего! Я совсем тут с ума схожу от одиночества.

— Ира? Иванцева?

— Да, да! Она самая! Только она теперь не Иванцева, а Козлова. Вышла замуж, родила ребенка. Она к питанию серьёзно относится, поэтому у меня всё домашнее берет, любит натуральное, не магазинное.

— Ого, Ира! — я удивилась. — Надо же…

Иру я вспомнила. Мы с ней выросли в приюте вместе, а потом её удочерили, и мы расстались. Было очень грустно. Она стала мне сестрой. Новые родители увезли её в другой город, связь с ней была навсегда потеряна.

— Может вы скоро увидитесь! Она раз в месяц приезжает. Примерно.