Дэни Коллинз - Искушение для затворницы
– Да. И я хотел бы узнать: я теперь должен называть вас «мамочка»? – Тарик скрестил на груди руки и деловито отставил одну ногу.
Ферн побледнела:
– О! Я не…
– Да, – твердо вмешался Зафир.
Ему казалось, что он уже разъяснил сыну все главные вопросы, а остальное позволил решать самостоятельно. Но теперь Зафиру вдруг понравилась идея, чтобы Тарик называл ее так.
Ферн замялась и посмотрела на Зафира с извиняющейся улыбкой, а затем снова на Тарика.
Зафир почувствовал, будто ледяная рука вцепилась в его сердце, когда понял, что Ферн не согласится на его просьбу.
– Я почла бы за честь, если бы ты относился ко мне, как к своей матери, Тарик, – сказала она тихо, и Зафир мысленно упрекнул себя. Ну конечно, она не оттолкнет мальчика. Ферн продолжила: – Если твой отец желает, чтобы ты называл бы меня матерью при людях – пожалуйста. Но для меня гораздо важнее, если ты будешь обращаться так ко мне наедине. Но пока ты не будешь готов к такому важному шагу, называй меня Ферн.
– Неплохая мысль, – признал Зафир.
– Да я не об этом, – сказал Тарик, раздраженно закатывая глаза. – Я имел в виду, обязательно ли называть вас «мамочка», это так по-детски. Мне больше нравится «мама». Я не могу звать вас по имени, а то мой младший брат или сестра запутаются. И вообще это невежливо.
– Да, ты, пожалуй, прав, – сказала Ферн, пытаясь подавить смех. – Тогда я буду рада, если ты будешь звать меня мамой. Если ты уверен.
– Уверен, – ответил Тарик со знанием дела. – Свою мать я не помню, а вы мне вполне нравитесь. Я так расстроился, когда приехал в гости к кузинам, а вас не было.
Мальчик сказал это с обидой в голосе, а потом перевел взгляд на Зафира:
– Можно мне позвонить им и сказать, что мисс Дэвенпорт теперь моя мама?
– Можешь написать сообщение своему дяде и спросить, когда у него найдется время для общения, – ответил Зафир. – А после возвращайся к занятиям.
– Вы будете моей учительницей? – спросил Тарик, поворачиваясь к Ферн.
– Боюсь, скоро все мое время будет занято малышом, но мне всегда интересны твои успехи в учебе. Пожалуйста, спроси репетитора, можно ли мне иногда присутствовать на уроках арабского языка и истории, чтобы и я могла чему-то поучиться.
Тарик кивнул и направился к большому выходу в форме арки, ведущему обратно во дворец. Он вдруг остановился, будто что-то вспомнил, вернулся и смущенно уставился на живот Ферн, поднимая руки для объятий.
– Ой, э-э-э…
Ферн неуклюже наклонилась, а Зафир проворно схватил ее за руку, чтобы она не потеряла равновесия. Тарик обхватил ее за шею и чмокнул в щеку. Она закрыла глаза, расплываясь в улыбке.
– Я очень счастлив, что вы моя мать, – произнес Тарик, а Зафира распирало от гордости. – Кузины обзавидуются.
Тарик улыбнулся и убежал.
– Ой! – воскликнула Ферн, хватаясь за сердце. – Вот уж не ожидала.
– Ты про поцелуй или про ту часть, когда из нас сделали полоумных. Он дал мне почувствовать, что мы одна семья. У меня такое впервые.
На ее ресницах заиграли капельки слез, и ему немедленно захотелось прижать ее к себе. Секс? Да, он хотел снова испытывать сладость ее плоти. Он хотел знать, что она рядом, вдыхать аромат ее волос и ввести ее не только в свой дом, но и в свою жизнь.
В его глазах она прочитала что-то, что заставило ее в смущении отвернуться. Ферн подошла к парапету балкона, оттуда взглядом пробежала по изгибу близлежащей лестницы и стала рассматривать скамейки и широколистные растения, окружавшие бассейн.
– Здесь просто невероятно. Представь, как все это выглядело… В каком году это построили?
– Пятьсот лет назад. Да, подростком я тоже частенько стоял в этом пустом крыле и фантазировал, как потрясающе здесь, наверное, было в прошлом.
Ферн захихикала, прочитав его мысли. Зафир подошел ближе.
– Те времена, когда я предпочитал количество качеству, давно прошли, – заверил он ее.
Ферн вспыхнула и отошла к ступенькам.
– Уверен? Тут столько пустых комнат, которые так и ждут, чтобы в них поселились женщины всех форм и размеров.
– И ты поэтому сюда пришла? – спросил он, спускаясь на ступеньку ниже и придерживая ее рукой за локоть, чтобы она случайно не поскользнулась на мраморе. – Проверяешь, не прячу ли я тут кого-нибудь?
Или, может, присматривает комнатку для себя? Мышцы Зафира натянулись как струна. Ферн стало стыдно.
– Я не понимала, куда иду – просто решила посмотреть дворец. Но разве не здесь мне место? И что ты сам здесь забыл? Разве не запрещено сюда ходить? Ведь «гарем» означает «запрет», не так ли?
– На Западе думают, что это значит «бордель». Зафиру нравилась ее хитрая улыбка. Кажется, она с ним флиртует, хоть и очень застенчиво.
– Я шейх. Для меня здесь нет запретов. Она покраснела.
– А там что, детские комнаты? – спросила она, всматриваясь в углубление, где по трем сторонам размещались кроватки. Двери не было – только занавес.
– Дети жен – да-да, во множественном числе, – подтвердил он в ответ на ее вопросительный взгляд, – жили наверху вместе со своими матерями. Комнаты освобождались, и девочки переходили жить туда. Мальчики покидали гарем лет в шесть-семь. Я забрал Тарика после смерти его мамы, потому что кроме няни за ним некому было присматривать, чтобы не свалился в бассейн.
– Выходит, те маленькие комнатки для слуг?
– Для наложниц и евнухов, – уточнил он, мысленно потешаясь над ее наивностью.
– Ах. Ну да.
На щеках Ферн снова проступил румянец, и она сделалась задумчивой, когда осматривала пустые покои новым взглядом.
– Здесь так просторно, – отметила она, входя в самую большую комнату на нижнем этаже.
– Она для любимицы султана. Как видишь, отсюда – если не считать комнату первой жены – кратчайший путь в его покои. – Он сделал жест в сторону коридора, ведущего в его спальню. – И любая, направляясь к нему, должна была пройти мимо двери первой жены.
– Политика – дело не новое, так? – заметила Ферн, проходя в обитель наложницы. – У нее даже был кондиционер.
Ферн удивленно рассматривала решетчатое окно из мрамора, находившееся позади водопада во дворе. Солнечные зайчики отражались от золотой пластины за его спиной, выделяя его покои на фоне прочих комнат.
– Одна обитательница этой комнаты была так любима султаном, что каждую ночь ее сон охранял самый надежный евнух, чтобы с ней не расправились другие женщины.
Зафир приблизился к Ферн, сопереживая чувствам своего предка.
По ее лицу пробежала тень какой-то тоски. Она захлопала ресницами, поняв, как близко он подошел, и попыталась увильнуть, но получился довольно неуклюжий пируэт.
Он уже долго ходит за ней по пятам по всему гарему.
