Один любимый на двоих (СИ) - Тимофеева Лилия Викторовна
Нo оказалось все гораздо хуже, чем предполагала. Оказавшись дома, по привычке щелканула пультом от телевизора и испытала настоящий шок. На экране красовался... Шурик! По-прежнему с бородой и в дурацкой шляпе. Шустрые журналисты и репортеры запечатлели момент доставки “душегуба” в отделение. В мгновение ока мой друг стал... звездой криминальных новостей! Утешало лишь то, что Царь все еще в маскараде и признать в нем известного в городе врача трудно. Я очень надеялась, что репутация Царевых не пострадает,и в самое ближайшее время выяснится чудовищное недоразумение.
Хотелось подкрепиться, выпить для бодрости хотя бы чашечку кофе. Но сейчас не до этого. Даже не стала накладывать макияж. Причесалась, выскочила из квартиры. Проведя столько времени без сна, сесть за руль не решилась, взяла такси. Через несколько минут уже в который за последние пару суток вновь оказалась в своем районном отделении полиции. Судя по видео в новостях, именно туда доставили Царя. Секунду помедлила, набираясь решимости, и распахнула дверь в кабинет.
Достопочтенный Игнат Савельич при виде меня впал в ступор. Казалось, в этот раз его усы, вопреки все физическим законам, просто встали дыбом!
– Опять... Вы?! Да что же это такое, а? У меня и так сегодня денек, полный событий...
– В связи именно с этими событиями я к Вам и пожаловала. Игнат Савельич. Как.. свидетельница и... жертва!
– Что?! Ах, Боже ж ты мой! Как же я раньше не догадался. Мои парни про красотку, которую одномоментно застрелить и задушить пытались, все уши прожужжали. Естественно, это могли быть только Вы, Наталья Сергеевна! Получается, из-за Вас Юрка-то мой под пулю полез. Эх, так и знал, не доведет его влечение в Вам до хорошего.
– Я, конечно, виновата. но...
– Никаких “но”! Я бы лично таких, как Вы, изолировал от общества. Ну нет, всему городу она голову вскpужила. Мессалина местного разлива! Даже маньяк возле ее дома крутился! И душегуба окрутить успела, вертихвостка!
Я понимала: следователь ужаснo рассержен, переживает из-за Юры. Но он ведь при исполнении, оскорблять не имеет права! Я уже хотела возмутиться, но Игнат Савельич вдруг резко подобрел:
– Впрочем, за маньяка спасибо. Тут Вы, Наталья, молодец. Приманили гада!
Не хотелось лишать бравого полицейского ложки меда в бочке дегтя, но другого выхода у меня не было:
– Игнат Савельич, простите. Но это не маньяк.
– Как не маньяк?! Я фоторобoт сам составлял. Один в один. И душить он тебя хотел. Этому свидетельница нашлась. Пенсионерка Татьяна Петровна из шестой квартиры.
– Не маньяк! – упиралась я. – А Царь..
– Ага, – фыркнул Савельич. – Царь, всея Руси государь.
– Вы не так поняли. Не царь, конечно, а врач! Мой друг Александр Царев. Он сегодня у Вас уже был. Только в костюме акушера-гинеколога. Это позднее уже маньяком нарядился...
– Что?! Что?... Нарядился маньяком? Опять.. сексуальные игры?! А я-то размечтался...
Несчастный следователь схватился за сердце. Я уже испугалась: приступ. Но оказалось, что в нагрудном кармашке у Савельича припрятана маленькая фляжка.
– Лекарство! – пояснил полицейский и отхлебнул.
Я прекрасно понимала, что там коньяк. Но не осуждала Игната Савельича. Ситуация такая, что без бутылки, а в нашем случае – без фляжки, не разберешься.
– Будете? – протянул “лекарство” мне следователь.
– Буду, – ответила я и тоже отхлебнула.
Через пару минут и мне, и стражу порядка на самом деле полегчало. Мы были готовы к конструктивному диалогу.
– Рассказывайте, как все было. Почему Вас душили и пытались застрелить.
И я приступила к рассказу. Едва успела закончить, как дверь в кабинет распахнулась. На пороге стояли Клавдия Павловна и Катя....
ГЛАВА 17, В КОТОРОЙ РОДИТЕЛИ КАТИ ИСПЫТЫВАЮТ ШОК
Катя
Я открыла глаза и зажмурилась от неприятного искусственного света и режущей глаз белизны. Как будто в больнице. И тут же поняла: так и есть. Только комната более уютная и комфортная. Ах, да, я такие видела в центре Царевых. Воспоминая быстро возвращались. Во время обеда мне стало плохо. Закружилась голова, кровь.. Значит, все оказалось серьезно, раз я здесь.
– Она очнулась! – раздался совсем рядом радостный возглас. Голос такой родной и знакомый.
Мама?! Повернула гoлову, увидела родителей и Клавдию Павловну.
– Не oчнулась, а проснулась! – возмущенно прошептала госпожа Царева. – Мы ей прoсто снотворное вкололи.
– Ребенок, что с ним? – еле слышно спросила я.
– Все в порядке с твоим малышом. Вовремя успели, – улыбнулась мама Шурика. – За что Римме спасибо. Это она сказала, что Лена тебе в сок таблетку бросила. Риммочка и название лекарства сообщила. Так что мы смогли моментально принять все необходимые меры. Можно сказать, что отделались легким испугом. Ни тебе, ни малышу ничего не грозит. Ну ладно, я оставлю вас ненадолго, подписи кое-какие поставлю.
Клавдия Павловна покинула палату. Я была безумно рада родителям. Улыбнулась и... увидела глаза мамы. В них были вопрос и укор одновременно. А папа не выдержал. Спросил напрямую:
– Что же ты такое скрыла от нас дочь, а? Что бабушкой и дедушкой станем. Мы только в город въехали. Стали тебе звoнить, а с твоего телефона эта добрая женщина, Клавдия, отвечает. Говорит, что ты в больнице, угроза плоду... Мы с матерью чуть с ума не сошли!
– Я хотела сказать, пап. Сегодня. Простите...
Папа замялся, но все же собрался с духом и спросил то, что их с мамой, волновало, наверное, больше всего:
– Так выходит, и парень у тебя есть, дочь?
– Есть!
В этот момент я почему-то была уверена, что мы с Шуриком обязательно будем вместе. Навсегда. Глаза мамы горели от любопытства:
– А кто он, Катюш? Ты нам его покажешь?
– Ой. Так вот он! – воскликнула я и показала пальцем в сторону телевизора.
Там как раз начались криминальные новости, и я увидела... Шурика. С бородой и в дурацкой шляпе. Его, бедного, вели в наручниках! Что случилось? Я схватила пульт, сделала громкость. Милая девушка-корреспондент затараторила:
– Сегодня был наконец арестован маньяк по кличке Душитель. Напомню, что на его счету...
Папа медленно повернулся ко мне:
– Катя, что ты сказала? Это... твой парень?!
– Да, папа. Но...
– И ты носишь его ребенка?
– Неет! – закрутила я головой.
– Слава богу! – воcкликнула мама. – Потому что хуже этого типа никого и быть не может.
Я вспомнила Толика и произнесла:
– Тот тип, от которого у меня ребенок, в миллион раз хуже того типа, что вы видите на экране
– Хуже?.. В миллион раз?.. Мамочки, – прошептала моя мамочка. Она готова была потерять сознание.
Но в это время вернулась Клавдия Павловна. Весело спросила:
– Ну, как дела? Поговорили?
– Поговорили, – сухо ответил отец. – Да только рановато еще для беседы. Видно, у дочки стресс не прошел. Говорит, что маньяка любит и замуж за него пойдет.
– За какого такого маньяка? – удивилась Царева.
– Да вот за того, – отец показал на телевизор. – Может, пока мы в больничном учреждении дочку психологу показать?
Но тут Клавдия Павловна тоже увидела Шурика на экране и воскликнула:
– Сыночек мой, родненький...
– Маньяк – ваш сын? – воскликнули разом мои родители.
– Да, то есть нет. А.. некогда объяснять. Шурик, я бегу!!!
Клавдия Павловна кинулась вперед. С криком “Я с Вами!!” за ней неслась я. За мной – родители, не желавшие оставлять дочь в обществе матери маньяка. В машине к госпоже Царевой вернулась способность здраво рассуждать. Она велела водителю на всех парах гнать в полицию, а сама повернулась с переднего сиденья и внимательно посмотрела на меня:
– Катя! Прости, милая, но... только сейчас дошло... Ты и мой Шурик.. вместе?
– Да, – улыбнулась я, покpаснела и добавила: – Вы ничего не имеете против, Клавдия Павловна?
– Да что ты, девочка! Я безумно рада. Во-первых, что сердце моего царевича перестало тосковать по бывшей жене. А во-вторых, что это именно ты! Такая славная, замечательная, добрая. Ох, какие чудные у меня будут внуки.
