Васильки - Алёна Берндт
– Как дочь хирурга и медсестры – подтверждаю, ангина – это опасно! – отвечала Катя и украдкой подмигнула Васе, – И обещаю, дедушка, что не дам твоему соседу помереть тут безвременно.
Вася улыбнулся и хотел что-то сказать смешное… но не придумал – что, да и больное горло не хотелось напрягать.
Борис Иванович заявил, что успел днём поспать и может снова покараулить ночью пациента, и Вася, приподнявшись на локте принялся уверять и его, и Катю, что не хочет их отрывать от своих дел, и вполне справится сам, ему не впервой.
– Тебе нельзя одному, пойми ты, – мягко и ласково сказала Катя, и Вася замолчал, что-то такое было в её голосе…
Следующие дни Вася болел, как и обещал, в более «лёгком варианте». Температура держалась в районе тридцати семи, горло хоть и болело, но всё же было уже легче. Катя каждый день приходила его проведать, и Васе… очень нравилось смотреть, как девушка хозяйничает в кухне, заваривая чай. Ему вдруг показалось почему-то, что так было всегда… что он давным-давно знает эту кареглазую девушку, словно она всегда вот так сидела на стуле возле кухонного стола, ожидая пока заварится чай. Васе с дивана был виден её профиль, и льющийся от окна солнечный свет золотил её волосы, цвета тёмной меди… Вася вроде бы заснул, и испуганно вздрогнул, а вдруг ему всё это снится.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – Катя ему не снилась, она села рядом, держа в руках Васину чашку. – Слушай, Вась, ты же не против, что я тут у тебя похозяйничала немного? Неловко как-то, но всё же кормить тебя надо, а то у тебя так на выздоровление сил не будет… и я кашу сварила. И себе кофе сделала ещё, без спросу… Вот нахалка, да?
Катя рассмеялась, а Вася отчаянно замотал головой и засипел:
– Ты что, что значит – нахалка?! Да я без вас с дедом… не знаю, что со мной было бы. А кашу я буду! Только давай уж вместе, а то ты уже который день тут возле меня… Спасибо тебе, Катя. И прости, что такое у нас вышло знакомство, какое-то неуклюжее.
– Это тебе благодарность за Ваську… ой, ну то есть… прости, за кота моего. Надо же, какое совпадение – оба вы Васильки! Дед мне всё рассказал, как ты кота спас. И ещё знаешь что… спасибо тебе за деда! Он ведь совсем другой теперь, как раньше, как в детстве… Ну, ешь, пока каша не остыла. Да и я с тобой, соскучилась я по нашей манной кашке в этих ваших заграницах!
Глава 19
– Это даже хорошо, что меня в городе не было, за тобой так душевно присмотрели! – поедая очередной пирожок, вещал Васе Миша, – Хотелось бы посмотреть на эту замечательную Катерину, которая бедному больному печёт такие обалденные пирожки! М-м-м, а этот с мясом, как я люблю.
– А всё Людмиле расскажу, как ты тут чужими пирожками восхищаешься, – смеялся осунувшийся от болезни Вася, – Вот она тебе устроит, будешь знать! Она у нас весь офис в ежовых рукавицах держала, а уж тебя застроит – будь здоров! У неё не забалуешь!
– Не-а, ничего ты не расскажешь никому, – тянул с тарелки следующий пирожок Мишка, – И вообще, мне простительно, потому что я с дороги, весь голодный, холодный и всё такое. Так что, рассказывай давай про свою Катерину! Симпатичная?
– Вот ты, Мишка, что вообще за фрукт, а? – возмущённо сипел Вася и держался за ещё не совсем здоровое горло, – Катя вообще проявила доброту, помогла малознакомому человеку, а ты сразу – «рассказывай про свою Катерину»! Что, люди не могут просто быть людьми или друзьями! Вот за это я Людмиле про пирожки всё и расскажу! Пусть тряхнёт тебя, как грушу!
– А я что такого сказал? Сам ты Васька бестолочь, – смеялся Мишка, прищуриваясь на тарелку с пирожками, – Я может это и имел ввиду – расскажи, Вася, про своего нового друга Катерину! А ты сразу тут начал невесть что городить! Ну так симпатичная нет???
– Симпатичная, – буркнул Вася, – Всё Людмиле расскажу, так и знай! Особенно, что ты половину пирожков моих сожрал!
– Не ной, я тебе принесу шаурму завтра, Рустамкину, где ты любишь. Если, конечно, Людмилке про меня не настучишь, Мальчиш-плохиш! И чтоб ты знал – девочки кому попало пирожков таких вкусных не пекут, понял, дубина стоеросовая? Имей ввиду и не благодари за ценный совет!
– Это Катина мама пекла, – покраснев, ответил Вася, – А Кате некогда, она собеседование проходит какое-то там сложное, поэтому редко приезжает к… деду. Она переводчик с китайского. На работу устраивается.
– Ого! – присвистнул Миша, – Ничего себе, вот тебе и Катерина! А ты жук, такую девчонку себе отхватил!
– Да ты…, – начал было возмущаться непонятливостью друга Вася, но Миша поднял вверх ладонь.
– Тихо! Больные связки напрягать вредно! Я пошутил! Ну а что сосед твой, дед вредный как поживает? Внучка-то надеюсь не в него характером пошла?
– Да нормальный у него характер, – пожал плечами Вася, – У всех бывают в жизни плохие времена, когда весь мир терпеть не можешь. А после происшествия с котом мы с ним нормально. А теперь он вообще мне очень помог, когда я болел. Знаешь, есть такие люди, как в раковине. Откроешь, а там жемчужинка. Или… не жемчужинка. Так вот дед оказался мировой, вот только жалко, что Катя кота забрала. Борис Иванович грустит, скучает по этому проныре.
– А ты прям поэт! – Мишка пихнул друга в бок, – Хотя ты всегда такой был. Ладно, я поехал, у меня ещё сегодня вторая смена. Ты если что звони, я приеду, привезу что нужно. Да и вообще просто звони – ночная смена скучная, а ты всё равно на больничном сидишь, тебе делать нечего!
Вася шёл на поправку, температура больше не поднималась выше положенной нормы, но доктор всё же не спешил выписывать парня с больничного. А Вася и сам не торопился, он вдруг понял, как он устал за последнее время, и эта болезнь,
