Элизабет Харбисон - Как стать американкой

Кэт прильнула к Мэгги, устроившись в кольце ее рук.

— Спокойной ночи, Мэгги, — сказала она. — Спокойной ночи, папочка.

— Спокойной ночи, — ответила Мэгги.

— Спокойной ночи, — мягко повторил Алекс.

Мэгги уставилась широко раскрытыми глазами в темноту перед собой и начала считать овец.

Сон не так-то легко пришел этой ночью к Алексу, а когда пришел, был очень беспокойным.

На другой стороне кровати ворочалась с боку на бок Мэгги. Ему хотелось знать, о чем она думает. Кэт тоже вертелась в кровати, и не раз Алекс чувствовал, как мягкий медвежонок шлепал его довольно сильно по лицу. Около трех часов ночи девочка села в кровати.

— Что случилось? — прошептал Алекс, стараясь не разбудить Мэгги.

— Мне жарко, — пробормотала она неуверенно. — Я хочу обратно в свою кровать. — Она уже выбиралась из постели. — Здесь очень жарко, и вы все время ворочаетесь.

Алекс тоже поднялся.

— Я провожу тебя.

Кэт открыла дверь.

— Но это же совсем близко, — сказала она снисходительно.

Алекс отступил.

— Ну что ж, спокойной ночи, Кэт.

— Спокойной ночи, папочка.

Она закрыла дверь, и Алекс лег на свое место. Когда глаза привыкли к темноте, он смог различать очертания Мэгги рядом с собой. Они оказались одни. В постели.

Замечательно.

Он, конечно, не раз об этом мечтал. С того самого дня в винном погребе. Его тело жаждало ее все больше. И Мэгги, скорее всего, знает это. Ее, очевидно, это беспокоит. Надо дать ей возможность уйти.

Алекс приподнялся на локте.

— Мэгги! — прошептал он.

— Ммм?

Он говорил очень тихо.

— Кэт ушла в свою комнату. Ты хочешь остаться здесь?

Мэгги что-то пробормотала во сне и повернулась лицом к стене.

Конечно, он мог бы приложить и больше усилий. В конце концов, ясно, что она спит и не слышит его. Но, если можно так сказать, он пытался.

Очень осторожно он обнял ее одной рукой. К его удивлению, Мэгги уютно свернулась в его объятиях. Что же ему теперь делать? Если он пошевельнется, то, возможно, разбудит ее.

Это было бы нехорошо. Она, совершенно очевидно, нуждается в сне. Поэтому сейчас надо дать ей выспаться.

Утром Мэгги долго не могла понять, где находится. А когда сообразила, проснулась за какие-то доли секунды.

Как, черт побери, она здесь оказалась?

Мэгги огляделась, посмотрела на Алекса — да так и застыла. Помнится, здесь лежала Кэт. Но Кэт не было. И только Алекс, почти голый, был рядом с ней.

Ее обдало жаром, когда она это осознала. После того как прошли, казалось, часы, Мэгги сумела произнести:

— Где же Кэт? — и старательно завернулась в покрывало.

Алекс встал с кровати и набросил на себя что-то легкое.

— Она ушла час назад. Экономка сказала, что соседи Бондз были здесь.

— Экономка была здесь тоже?

Он засмеялся:

— Посмотри на это с других позиций — нам такое многолюдье только на руку. — Пока Алекс передвигался по спальне, Мэгги смотрела на его крепкие широкие плечи, узкие бедра…

Она хотела его. Боже, как она хотела его! И вдруг осознала, как бы пробуждаясь от долгого сна, что хочет его уже долгие месяцы.

Она встала с кровати, придерживая покрывало.

— Боже, кто еще здесь побывал?

Алекс смотрел на Мэгги с улыбкой, очевидно не сознавая, какая лавина чувств обрушилась на нее.

— Никто. Да не беспокойся: ты не несла никакой чуши и вообще не разговариваешь во сне.

Слава Богу…

Она шагнула к нему.

— Если Кэт ушла уже час назад, сколько же времени ты бодрствуешь и почему не разбудил меня, чтобы я вернулась в свою комнату?

Он провел пальцами по ее щеке:

— Мне не хотелось будить тебя.

Мэгги прикрыла глаза, как только он прикоснулся к ней. Несмотря на мысленный протест, она вновь ждала его прикосновений. Воображала множество разных способов, как это могло бы произойти, но то, что случилось, превзошло все ее фантазии.

Алекс пробежал кончиками пальцев по ее щеке вниз, к шее. Она затаила дыхание.

— Ты так прекрасна, Мэгги…

Она пыталась улыбнуться.

— Я знаю, что это неправда.

— Я хочу тебя.

— Мы не можем.

— Мы можем.

— Мы не должны.

Он прочертил линию от шеи к ложбинке между грудей.

— Мы должны.

— Я не хочу.

Он провел рукой по ее животу, потом медленно вниз.

— Я не могу заставлять тебя делать что-то, чего тебе не хочется. — Он задержал руку там, где ее бедра были тесно сжаты. Мэгги подвинула ногу, позволяя ему проникнуть внутрь. — Умница. — Его пальцы нашли чувствительное местечко.

— Нечестно пользоваться моей слабостью, — прошептала Мэгги нерешительно. Она смотрела на него из-под век, отяжелевших от желания.

— Честность есть честность. Ты тоже можешь делать со мной, что хочешь.

Он наклонился над ней, его пальцы творили волшебство.

— У нас же есть соглашение, — слабо запротестовала она.

Его голос стал низким и хриплым:

— Я думаю, мы сможем начать переговоры.

Мэгги слышала и чувствовала, как он придвигается к ней. Она открыла глаза, и он заключил ее в свои объятья. Она не сопротивлялась. Не могла сопротивляться. Слишком уж много раз сопротивлялась ему, так что теперь ее тело просто не принимало никаких отказов.

Ее губы утонули в его губах.

На этот раз она не колебалась. Руки сами потянулись к нему, пробежались по твердой поверхности спины… Дыхание Алекса участилось, когда ее пальцы коснулись его бедер, а живот, прижатый к ней, стал твердым как камень.

Алекс слегка отодвинулся, и их губы разъединились.

— Мы одни в доме, — сказал он.

— Я знаю.

Он стащил с ее плеч покрывало.

— Если хочешь остановиться, лучше скажи сейчас.

Она промолчала.

Не сводя с нее взгляда, он стаскивал свою одежду и бросал на пол.

Ее руки обвили его еще до того, как ткань коснулась ковра, и Мэгги даже сама была удивлена силе своего желания. Алекс… Мужчина, которого она хотела целую вечность!

Поцелуи стали нетерпеливей. Мэгги казалось, что она может проглотить его всего, без остатка.

Алекс нежно опустил ее на кровать. Мягкий матрас прогнулся под их тяжестью и обнял прохладной простынею. Запах туалетного мыла мешался с мужским запахом Алекса, заставляя Мэгги трепетать от возбуждения.

Грудь прижималась к груди, его сердце билось в завораживающем ритме, в то время как пальцы осторожно проникли под ее ночную рубашку. Обхватив ладонями бедра Мэгги, он мягко подтянул ее к себе. Девушка задохнулась от жаркой волны желания, затем застонала в предвкушении блаженства, когда он положил руку на пушистый треугольник между ее ног.