Патриция Хорст - О ком грустит Пьеро

Дэвид огляделся по сторонам, чувствуя себя неуклюжим испуганным подростком, впервые оставшимся наедине с женщиной. В Маргарет была какая-то непонятная магическая сила, подавлявшая волю и не дававшая возможности долго сопротивляться. Но он не собирался задерживаться здесь: надо только выяснить, что произошло вчера, и объяснить, что ничего большего не будет.

— Ты такой грустный! — Маргарет вошла неслышно, неся на подносе ведерко со льдом, из которого выглядывало горлышко бутылки. — Я смогу развеселить тебя… Вот, выпей сразу, одним глотком, и все печали улетучатся.

Дэвид взял хрустальный бокал на тонкой ножке и сделал маленький глоток. Ему следовало быть начеку: у Маргарет слишком уж жадно блестели глаза, и она даже не пыталась скрыть своих весьма откровенных желаний.

— Ну что ты все молчишь? — Она нетерпеливо хлопнула ладонью по лакированной поверхности круглого столика, заставленного флаконами с ароматическими смесями. — Мне кажется, ты не из породы трусов? Чего ты ждешь? Допивай и иди ко мне…

— Послушайте, Маргарет… — Дэвид откашлялся и, собравшись с духом, сказал: — Я, к сожалению, вчера был несколько… В общем, плохо себя чувствовал и ничего почти не помню. Я пришел, чтобы принести извинения за свое поведение…

Она быстро взглянула на него и, откинувшись на вышитые подушки так, что все тело маняще изогнулось, прошептала:

— Ну, что ты… Нам было хорошо. Правда, сначала ты немного оробел, но потом… — Она мечтательно улыбнулась. — Не волнуйся, ты нисколько не обидел меня.

— Значит, я… — Дэвид резко вскочил и зашагал по комнате. — Нет, это невозможно!

— Да что с тобой? — воскликнула Маргарет, понимая, что удача уплывает из рук. — Перестань изображать невинную овечку! Никто не принуждал тебя идти сюда. Или ты хочешь обвинить меня в изнасиловании?

— Я не верю, что между нами что-то произошло, — ответил Дэвид, внимательно наблюдая за тем, как выражение приторной нежности сменяется на ее лице озлоблением. — Собственно, это все, что я хотел сказать. Вы почти воспользовались моим состоянием, но… Ладно, просто учтите на будущее, что я не машина для получения удовольствия.

— Ах, какие мы гордые!

Маргарет встала и, приблизившись, замахнулась обнаженной рукой, но Дэвид успел ее остановить. Отстранив разъяренную женщину, он торопливо вышел из комнаты и, уже закрывая дверь, услышал за спиной пронзительный голос:

— Ты поплатишься за это! Мерзавец! Убирайся вон!

Кэтрин, дочитав сыну ежевечернюю сказку, выключила свет и тихонько вышла из детской. Последние два дня совершенно вымотали ее: столько событий сразу, да к тому же событий неприятных и страшных. И если она уже почти смирилась с мыслью, что Дэвид является настоящим отцом Эрни, то язвительный рассказ Натали об увиденном ею причинил невыносимую боль.

Значит, Маргарет все-таки добилась своего, заманила очередную жертву в постель и теперь наслаждается победой. Но как он мог, да еще в день смерти бывшей жены, уехать с этой раскрашенной куклой? Кэтрин присела на край дивана и посмотрела с тоской в раскрытое окно.

Вон там, в кустах жасмина, скамья, на которой они занимались любовью всего несколько дней назад…

Она попыталась думать о чем-нибудь другом, но мысли постоянно возвращались к Дэвиду. Элис советовала не принимать поспешных решений, но ей легко говорить, глядя на все со стороны. Кэтрин же больше всего оскорбляло то, что Дэвид не объяснил ей сразу, почему так заинтересовался ею. А она по глупости надеялась, что в нее, наконец влюбился мужчина, которому она могла бы ответить взаимностью, который не был похож ни на одного из ее знакомых.

И что в результате? Новое разочарование. Кэтрин чувствовала себя одинокой и никому не нужной. И поэтому, когда приехали родители, не удержалась и все им рассказала — и о подлоге Тимоти, и о Дэвиде. Эта новость возмутила Арчибальда, кровь прилила к его щекам, и без того тонкие губы сжались в узкую полоску.

— Я с самого начала подозревал что-то подобное! — воскликнул он и так сильно стукнул кулаком по столу, что бокалы жалобно зазвенели. — Этот негодяй никогда не получит Эрни! Да любой суд в Лос-Анджелесе откажется даже рассматривать его иск, не говоря уже о том, чтобы дать ход делу. Не волнуйся, у него ничего не получится.

— Папа, о чем ты?

— Как это — о чем? — закричал Арчибальд. — Ты настолько наивна, что до сих пор полагаешь, будто сможешь легко избавиться от этого негодяя?

— Но… Его ведь тоже нужно понять, — робко сказала Кэтрин, уже раскаявшаяся в своей откровенности. — Это ведь его ребенок…

— Нет, ты только посмотри! — Арчибальд с возмущением обернулся к жене. — Она даже сейчас его защищает! Я приложу все усилия, чтобы твой мистер Колбери в ближайшее время покинул Лос-Анджелес навсегда. Если он разумный человек, то поймет, что это единственное верное решение.

— Да-да, надо поскорей избавиться от него, — поддержала мужа Кэролайн. — Видишь, милая, к чему привели твои сумасбродные выходки. А ведь мы предупреждали тебя…

Кэтрин с усталым вздохом опустилась на стул. Кажется, она окончательно все испортила. Теперь не остается никакой надежды на то, что ей удастся хотя бы поговорить с Дэвидом. Потому что в глубине души чувство, разбуженное им, жило, несмотря ни на что. И к ее ужасу, становилось только сильнее, обжигало сердце, путало мысли. Дэвид, Дэвид… Это имя зазвучало в ушах, просочилось в кровь и напитало ее нежностью. Господи, как же его не хватало!

— Ты, конечно, знаешь, где его найти? — строго спросил Арчибальд.

— Зачем? — Кэтрин затравленно посмотрела на разъяренного отца. — Я ничего не знаю.

— Послушай, я просто хочу побеседовать с ним.

— Нет! — Она отвернулась, чувствуя, что не сможет долго выносить этого упорного допроса и пристального, почти гипнотизирующего взгляда отца. — Папа, не мучай меня!

— Если ты не скажешь, я обращусь в полицию. — В его голосе появились угрожающие нотки. — Итак?

Дэвид сидел в кресле, вертя в пальцах пустой бокал. Оцепенение, сковавшее его, как лед сковывает воды озера, нельзя было растопить даже крепким виски. Все было бесполезно. Все потеряно, разрушено, уничтожено. В один день он лишился и прошлого, и будущего. А настоящее представлялось таким ужасным и безвыходным, что не хотелось жить.

В дверь громко постучали, и Дэвида пронзила мысль, что это Кэтрин. Он выронил бокал и бросился открывать. На пороге стоял мистер Хэшстроп.

— Вы позволите? — Он, не дожидаясь приглашения, протиснулся в комнату и, оглядевшись, опустился в кресло, прогнувшееся под его весом. — Я приехал, чтобы обсудить кое-что…