Паула Роу - Бесценное наследство

Точнее, иронией. Ему пришлось пережить смерть мальчика, чтобы понять, какой карикатурной фигурой стал он сам. Он не хотел ни к чему и ни к кому испытывать привязанности, погрузившись в жизнь миллиардера. Он перестал жить.

Но Сэм все изменил. Его предсмертная просьба привела Чейза к Ванессе и показала невероятные возможности, о существовании которых он даже не подозревал. Она и ее маленькая, но гармоничная семья дали ему понять, что такое настоящие ценности.

Ванесса… Рыжие волосы, зеленые глаза и соблазнительные губы, вскружившие ему голову. Где только он умудрился взять силы, чтобы уйти от нее? Но он не мог поступить иначе. Ее взгляд, полный боли и сочувствия к нему, разрывал его на части, поднимая в душе ураган эмоций. Он чуть не расплакался у нее на глазах. Он никогда не плакал на людях. Только в тот ужасный день в школе. Издевательства, насмешки… Боже, неужели он никогда от этого не оправится?

Чейз чувствовал себя так, словно ему снова пятнадцать и вот он продолжает борьбу с самим собой, сдерживая слезы и пытаясь не показать удушающего страха и собственной слабости.

Слава богу, она не увидела его таким.

Он смог собрать волю в кулак и снова загородиться непроницаемой глухой стеной, оставив за ней эмоции и боль. Даже тогда, когда она дотронулась до его руки со слезами на глазах.

Она не должна была увидеть его поражение, его слезы. Он умеет держать все под контролем и никогда не позволит эмоциям взять верх.

Полностью погруженный в мрачные раздумья, он услышал стук в дверь только в тот момент, когда он уже напоминал раскаты грома. Стиснув зубы, он выругался себе под нос:

— Катитесь отсюда!

Стук прекратился.

— Чейз, — раздался тихий голос. — Это Ванесса.

Открой.

Застонав, он потер лицо руками, чувствуя, как ладони обжигает острая щетина, которую он не сбривал в течение нескольких последних дней. Еще ему не помешал бы душ… Но думать об этом он не хотел.

— Чейз, — повторила она уже более твердо. — Я буду стучать, пока ты не откроешь.

Он выругался в полный голос, вскочил на ноги и сразу почувствовал, как ударная доля алкоголя мешает ему сохранять равновесие.

Пытаясь сфокусироваться, он сделал пару глубоких вдохов и направился к дверям.

— Уходи, Ванесса, — прорычал он.

— Нет.

— Уходи. Домой.

— Открывай, Чейз.

— Черт тебя побери! Я не хочу тебя видеть!

Немного подождав, Чейз посмотрел в глазок, чтобы понять, послушалась ли она его.

Нет.

— Послушай. Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она, глядя прямо в глазок.

Вложив в протяжный рев всю накопившуюся ярость, он широко распахнул дверь. И столкнулся взглядом с полными решимости прекрасными глазами изумительно-зеленого цвета. И ярость сразу отступила.

Ванесса застонала. От него пахло дорогим виски и отчаянием. Казалось, его боль можно было потрогать: она наполняла пульсацией все вокруг. И между ними была воздвигнута стена.

Она шумно сглотнула и призвала на помощь всю силу воли. Она не намерена отступать. Она пришла бороться за то, что ей дорого. И помочь ему выразить то, что чувствует он.

— Я переживаю не лучшие времена, Ванесса, — пробормотал он, глядя в пол. — Ты должна вернуться домой к детям.

— Мне кажется, тебе я сейчас нужнее. Чейз замер, поднимая на ее остекленевший взгляд.

— Неужели? Не дав ей возможности опомниться, он затянул ее в номер, громко захлопнул дверь и прислонил ее к стене.

— И как тебе кажется, что мне нужно сейчас?

— Я знаю, что ты не должен остаться один. Позволь мне побыть с тобой.

Тон его голоса, стеклянное выражение лица, то, как он грубо схватил ее, — все говорило об одном. Он ведет борьбу с самим собой, пытаясь оттолкнуть ее и отказываясь от ее поддержки. Беспокойство схватило ее ледяной хваткой за горло, но она попыталась побороть страх.

— Хочешь побыть со мной? — прорычал он. — Безупречная Ванесса Пэртридж из мира благородных богачей хочет побыть со мной?

— Чейз…

— Да, со мной?! Толстым уродом Чейзом Харрингтоном из Обскура, штат Техас. — Он стоял так близко к ней, что ей стало трудно дышать воздухом, приправленным сладковатым привкусом виски. — Чокнутым сынком сумасшедшего Макса Харрингтона, чьи родители затевали развод каждые выходные на радость всему городку, а потом занимались громким примиряющим сексом в ближайшем отеле, заставляя меня умирать от стыда. Каждый. Раз. С таким ты хочешь быть?

О боже, он убивал ее. В ее глазах заблестели слезы. Казалось, от его злости, продиктованный неприятием самого себя, ее сердце разобьется на тысячи частей. Даже через пальто она чувствовала, как под тонкой тканью его рубашки пульсируют злоба и отчаяние. Она слегка подвинула ноги, понимая, что остальными частями тела пошевелить не в состоянии.

— Мне безумно жаль, Чейз, — медленно начала она. — Мне жаль, что твое прошлое научило тебя не доверять людям. Мне жаль, что не стало Сэма. Это просто ужасно, когда подобное случается с детьми. Но он был смертельно болен. Ты ничем не мог ему помочь. И ты это знаешь.

Он внимательно посмотрел на нее и отодвинулся назад.

— Нет, не знаю, — сказал он.

Она нахмурилась:

— Но ты ведь не можешь…

— Возможно, если бы я не игнорировал звонки Митча, болезнь смогли бы диагностировать раньше. Я не понимаю, на черта нужны все эти деньги, если они ничем не могут помочь.

— Но ведь ты помог.

— О да. Я прочитал ему книгу. — Он с негодованием выплевывал каждое слово.

Это взбесило ее.

— Не смей! Даже не думай вести себя так, словно это ничего не значит. У Сэма была мечта, и ты осуществил ее. Говорить, что это ничего не значит, — это предавать его память и оскорблять Митча. Хочешь напиваться — напивайся. Но не говори, что ты ничего не сделал. Думаю, это — лучший поступок в твоей жизни.

Когда он промолчал, она наконец смягчилась и сделала шаг ему навстречу.

— Чейз, я с тобой. Я знаю, что такое терять близкого человека. Я хочу тебе помочь.

Увидев, как раздуваются его ноздри, она глубоко вздохнула, понимая, что настал решающий момент. Его глаза заволокла гневная туча, брови сдвинулись, но она не шелохнулась даже тогда, когда он сделал еще один шаг и стал к ней вплотную.

Они стояли рядом, в полной тишине: ни вдоха, ни выдоха, ни биения сердец. И когда она потянулась к нему, чтобы поцеловать, ее губы встретили лишь напряженный воздух.

Ванесса не двинулась. И не посмела сделать вдох. Она просто ждала, чувствуя, как слабая надежда растекается по всему ее телу, пока она пристально смотрит в его потемневшие глаза.

— Я очень хочу убедить тебя в том, что ты ошибаешься, — тихо сказала она, не осмеливаясь поднимать голос выше шепота. — Очень хочу помочь тебе.